Луна над заливом - Дашкевич Ольга - Страница 23

— Шпионаж? — саркастически усмехнулась Татьяна, вспомнив, с какой легкостью он ориентировался в Нью-Йорке, как прекрасно владел английским, не скрывал, что не впервые в Америке.

— Да нет, я для этого рылом не вышел, — усмехнулся Георгий. — Шпионы, Тань, это белая кость, голубая кровь. А мы — так, пушечное мясо. Коммандос.

Он протянул руку и взял Татьяну за локоть.

— Иди сюда, Тань, — его глаза, чуть блестящие от лихорадки, смотрели на нее пристально и печально. Под глазами залегли темные тени, губы потрескались. — Я тебя люблю. Я тебе говорил? Люблю. И не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Сам не знаю, как это вышло, что мне до такой степени повезло — просто небывало повезло: сижу на песке, а мимо проходит женщина, о которой я мечтал всю жизнь! А? Такое бывает?..

Он уже говорил, уткнувшись лицом в ее шею, в теплые волосы за ухом, бормотал бредово, так что Татьяна не разбирала некоторых слов. Потом Георгий поднял голову, отстранил от себя Татьяну на расстояние вытянутых рук и, пристально глядя ей прямо в глубину зрачков, четко отделяя слова одно от другого, сказал:

— Что бы ни случилось, Таня. Что бы ни случилось. Ты должна знать: я тебя люблю. И хочу, чтобы ты была жива и здорова. Чтобы ты жила спокойно. Но не так, как ты жила до меня, а лучше! Веселее, полнее, красивее, интересней! Я мечтаю объездить с тобой весь мир. Европу. Индию. Японию. Ты была когда-нибудь в Японии?.. А в Африке?.. А еще есть Тибет, Танька, с его загадками! Мы могли бы поискать Шамбалу… Представляешь? А Агрентина, Танька? Вилла в Аргентине…

Он вздохнул и чуть улыбнулся.

— Слава Богу, что мне не надо идти на предательство, чтобы достичь всего этого. Я сам по себе, Тань. Сашка помог мне по старой дружбе — век ему этого не забуду. Он подставился ради меня… Это большое счастье, Тань, что есть люди, готовые ради нас пойти на многое. И не из-за выгоды, а по дружбе. Ты прости меня, я немного раскис — ничего, иногда бывает полезно побыть мягким, как подтаявшее масло. Зато потом мы оба будем крепче железа, правда, Тань?

Он снова притянул ее к себе и шепнул на ухо:

— Я все решил. Ну его, этот клад. Пусть лежит себе, где лежал. Может, когда-нибудь… лет через сто… кто-нибудь еще его найдет. Сейчас, наверное, просто не время. Клады — они знают, когда им пора появляться. Изумрудов, правда, жаль. Но ничего, Тань, я в Мексике тебе куплю еще древнее — что-нибудь ацтекское, да?

Татьяна отстранилась:

— В Мексике?..

— Ну да, — он кивнул. — В Мексике. Там очень легко затеряться, я-то знаю, бывал там…

— Подожди, — Татьяна высвободилась. — Ты все решил, да? За себя и за меня, да? Ты, вообще-то, уверен, что я этого хочу? Или надеешься на то, что у меня нет другого выхода? Меня же полиция ищет, и все такое… Мне деваться некуда — или за тобой, или в тюрьму на всю жизнь, да? Ловко.

— Тань! — Георгий поднял руку, точно защищаясь. — Ты все это логично сказала. Только неверно, потому что исходила из неверного посыла. Сашка мне шепнул кое-что напоследок. У полиции, Таня, нет к тебе больше никаких претензий, кроме нескольких вопросов — все-таки убийство произошло в твоей квартире. Ребята подсунули копам и убийцу — маньяка-психопата, и улики. Нет, ты не думай — это был настоящий маньяк-психопат, не какой-нибудь невинный бродяга! Ребята свое дело знают. Так что ты, Тань, совершенно свободна. Как птица. И можешь, если хочешь, вернуться домой. Я просто думал… я понимаю, это было слишком самоуверенно с моей стороны. Но — все. Все, Таня. У меня к тебе никаких претензий.

Георгий выпрямился, синие глаза похолодели.

Татьяна почувствовала, что сердце у нее дрогнуло. Облегчение от услышанного, сомнения, усталость, нервное напряжение, любовь, обида — все сразу навалилось на нее, и она сползла на пол и заплакала, как маленькая, прикрывая лицо руками.

Через мгновение Георгий был рядом, но не прижимал ее, не тискал, не баюкал — давал ей пространство и волю, чтобы выплакаться. Просто сидел рядом, и она чувствовала локтем и плечом его надежное тепло.

Закипел чайник. Георгий выключил его, не вставая, но Татьяна уже взяла себя в руки, поднялась, оторвала кусок бумажного полотенца, тщательно утерлась, держась спиной к Георгию, потом взглянула на него через плечо чуть припухшими глазами и слабо усмехнулась.

— Герой чертов. Супермен. Дай похищенной невинной барышне сигарету, что ли…

Она заварила в двух чашках пакетики «липтона», отнесла их к журнальному столику в комнате. Георгий подал ей прикуренную сигарету, и некоторое время они молча курили, ожидая, пока чуть остынет кипяток.

— А эти опалы, — нарушила, наконец, молчание Татьяна. — Их не твой Сашка подсунул?

— Да нет, что ты, — Георгий покачал головой. — Ты преувеличиваешь возможности отечественной службы безопасности. С этими опалами, я думаю, ясно. Просто ты, Танька, наверное, такая дура, что тебе Бог помогает. — Георгий усмехнулся и погладил ее руку. — Повезло тебе, вот и все. Этот рюкзачок, я думаю, принадлежал какому-нибудь бедолаге-латиносу, старателю — в Мексике, ты знаешь, эти опалы добывают… Он пришел в США через пустыню, путем всех нелегальных иммигрантов, а тут либо умер на улице, либо спился, а его тряпье подобрал какой-нибудь бродяга и сдал в лавку за гроши. Вот и досталось тебе, Тань, старательское богатство.

Татьяна обхватила ладонями горячую чашку.

— Я что-то читала или слышала об этих опаловых копях, — сказала она медленно. — Вроде бы, черные опалы приносят несчастье своим обладателям. Хотя, конечно, когда мы… будем в Мексике, эти опалы очень пригодятся.

Георгий протянул через стол руку и погладил ее по щеке. Татьянино «когда мы будем в Мексике» сказало ему главное — она останется с ним. Он убрал руку и сказал обыденным тоном:

— Тогда надо решать, что с ними делать. Можно попробовать здесь продать — я бы мог найти кое-кого из старых знакомых… Но наши «друзья» могут помешать. Можно уйти в Мексику и так, деньги у нас еще есть. А там положить их в банк под кредит. Как ты думаешь, Тань?

Татьяна пожала плечами.

— Я не знаю. Мне кажется, лучше не рисковать… Зачем нам продавать их здесь, выводить бандитов на след? Кто их знает, может, у них везде свои люди. Видишь, как я с Марком прокололась? Кто бы мог подумать!.. Марк!..

Она покачала головой и заключила:

— В общем, я бы не рисковала. А в Мексике, ты считаешь, нам дадут под них ссуду?

— Любую, — Георгий уверенно кивнул. — В твоем мешочке, Тань, камешков, по крайней мере, на миллион. Это по приблизительным прикидкам. Может, и больше. Но не меньше, это точно. Удачливый был старатель. А может, это был курьер. В общем, неважно, кто он был, важно, что оставил нам хорошее наследство. Надо выпить за упокой его души.

— Ты что? — вскинулась Татьяна. — А если он жив?

— Не думаю, — Георгий с сомнением пожал плечами. — Был бы жив — не потерял бы их. Такие вещи только вместе с головой теряют. Но ты права, конечно. Тогда давай просто так выпьем. И пойдем спать. Завтра нас ждут большие дела, Танька!

Глава 21

О покупке подержанного автомобиля Татьяна договорилась по телефону, им пришлось только подъехать и забрать старый кадиллак с откидным верхом — громоздкое сооружение пожарного цвета, излюбленную машину жителей среднего Запада. Автомобиль, на котором они добрались до конспиративной квартиры, Александр велел им оставить там, в глухой арке двора, поэтому до обшарпанного дилершипа им пришлось сначала идти пешком, а потом ехать на автобусе. К счастью, это происходило днем, но даже днем Татьяна еле сдерживалась, чтобы не оглядываться затравленно по сторонам, и изо всех сил старалась идти спокойно, завидев какого-нибудь громадного негра в живописных лохмотьях или группу подростков дикого вида. Все-таки этот район был, наверное, хуже Гарлема. Жили здесь не только цветные, но ни один нормальный человек никогда бы не поселился в этих местах. Татьяна боялась, что, в случае чего, раненый Георгий не сможет справиться с возникшими трудностями, и, вместо того, чтобы уехать в Мексику, они, в лучшем случае, окажутся в полицейском участке. А в худшем — в морге.