Луна над заливом - Дашкевич Ольга - Страница 10

— А ты не думаешь, что, пока ты здесь, твой партнер все это… тю-тю? — перебила Татьяна.

Георгий молча взял сигарету, прикурил и некоторое время смотрел в темное окно, как будто что-то видел там, за стеклом. Потом он поднял глаза на Татьяну.

— Нет, — сказал он тихо. — Не думаю. Они его убили, Таня… вот почему я здесь. Сначала пытались добиться, где клад. Но он не сказал… Я даже не знаю, почему. В конце концов, никакие деньги не стоят жизни. Хотя… я догадываюсь. Он ничего не говорил от злости. Он такой был. Если его разозлить — хоть танком переедь, он все равно будет стоять на своем. Но, видимо, не рассчитал своих возможностей.

Георгий отвернулся.

Татьяна съежилась в кресле, не зная, что сказать. Все это так напоминало какой-то приключенческий роман, что временами ей казалось, что она просто спит и видит странный сон.

— Послушай, — сказала она, наконец, — а зачем они в тебя стреляли — тогда, на Брайтоне? Ведь, если они не знают, где тайник, ты им обязательно нужен живым!

Он пожал плечами.

— Думаю, запугивали. Показывали, что встали на мой след. Или думают, что я все привез сюда и хотят, чтобы я запаниковал и вывел их на тайник.

Татьяна, не глядя, затушила сгоревшую сигарету.

— В общем, так, — сказала она решительно, и перед глазами у нее тут же услужливо всплыла картинка из боевика: отважный герой, такой великолепный Рембо, вынужденный сражаться с силами зла, встает, расправляет плечи и повязывает волосы красной банданой — почему-то обязательно красной… Это так насмешило ее, что она непроизвольно улыбнулась, но тут же стала серьезной. — Прежде всего, нам надо завтра же заехать в какой-нибудь магазин и купить тебе джинсы, майку и обувь. Ты не можешь ходить по улицам в таком виде — на тебя будут оглядываться. Хотя, по-моему, здесь всем давно до фонаря, кто во что одет, — добавила она честно. — Но все равно, лучше не выделяться из толпы. Машины у нас теперь, как я понимаю, нет, поэтому я утром сяду в автобус или электричку… если не найду поблизости какого-нибудь супермаркета, где можно купить одежду. А ты пока побудешь в номере. Это будет справедливо: машину отгонял и прятал ты, теперь моя очередь. И потом… — она осеклась, видя, с каким интересом Георгий смотрит на нее. — Что? — спросила она растерянно, непроизвольно поправляя волосы. — Тебе не нравится мой план? Нет, правда, нам же надо как-то выбираться из неприятностей? А чего мы добьемся, просто сидя тут на кровати?..

— А зачем сидя? — глаза Георгия загадочно блеснули. — Зачем сидя, если можно — лежа?..

Он потянулся к ней, и Татьяна, как зачарованная, потянулась навстречу. Все-таки этот псих ненормальный был самым удивительным мужчиной из всех, каких она встречала в жизни!.. И самым желанным, — признала она, закрывая глаза и откидывая голову на подушку.

— Не забудь напомнить мне, чтобы я купила бритву!.. Ты меня всю исколол…

Когда Татьяне было лет восемь, а ее сестре Леночке шесть, к ним в гости часто приезжала мамина подруга с дочкой Люсей. Люся была Леночкина ровесница и невероятная кокетка. Она жеманничала со всеми вокруг — от кукол до подружек.

— Давайте играть, — говорила она, томно вздыхая. — Меня будут звать Сесиль, у меня будет тонкий, писклявый голос. А вы будете мои женихи. Ты, Таня, будешь умный: ты будешь пускать мне дым в лицо и усмехаться. А ты, Леночка, будешь дурак: ты будешь приносить мне цветы каждый день и стоять под окнами с бедным видом…

Когда в России начали показывать сериалы, Татьяна часто с улыбкой вспоминала «писклявую Сесиль» и поражалась точности наблюдений шестилетней кокетки: она была совершенно права, так называемое отрицательное обаяние действует на женщин зачастую гораздо сильнее, чем все положительные качества претендента, вместе взятые. А может быть, дело в том, что, как выразился один Татьянин давний знакомый, настоящие принцессы всегда влюбляются только в разбойников, трубочистов и свинопасов…

Она поймала себя на том, что думает обо всей этой ерунде, тихо лежа на плече у задремавшего Георгия, и неслышно приподнялась на локте, ища сигареты. Действительно, отрицательное обаяние… Георгий, несомненно, похож на разбойника. Причем, на совершенно очаровательного, хотя и сумасшедшего разбойника. История, рассказанная им, со всеми этими найденными сокровищами, абсолютно невероятна. И самое смешное, что она, Татьяна, которой далеко не пятнадцать лет, и которая, кажется, прошла уже огонь, воду и медные трубы, верит в эту историю безоговорочно.

Надо же… на старости лет, — поддразнила она сама себя. Когда была девчонкой, читала взахлеб «Остров сокровищ», и «Графа Монте-Кристо», представляла себе спрятанные клады, опасные приключения, бешеные погони… Ну, и красавца-пирата, конечно. Который«…бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвет пистолет — так, что сыплется золото с кружев розоватых брабантских манжет…» Она была развитая девочка, весьма начитанная, так что раннее знакомство с Гумилевым не было чем-то особенным: Танечка читала наизусть блоковскую «Незнакомку» чуть ли не в детском саду на елке. В итоге в голове у нее была изрядная каша из красавцев-пиратов, бедных Йориков, Одиссеев, золотоволосых Лорелей, Дорианов Греев и тому подобного серебряного мусора, которым, конечно, не могла бы похвастаться любая и каждая из ее подруг, но который, надо сказать, совсем не прибавлял счастья. Ни тогда, в детстве — потому что все мальчишки были так далеки от капитана Грея и капитана Блада! Ни потом, в юности — потому что ни один из них не был ни Ромео, ни Гамлетом… Ни теперь, — призналась она себе со вздохом, — ни теперь, увы, увы. Хотя синие глаза ее спутника очень напоминали глаза капитана Блада из далекого детства.

Георгий пробормотал во сне нечто невнятное и повернулся. Его рука провела по подушке, что-то ища, и в следующую секунду он уже открыл глаза.

— Ты думал, что я сбежала? — спросила Татьяна серьезно. — Сбежала и сдалась полиции или твоим конкурентам?

— Они не конкуренты, — голос Георгия звучал так, будто он и не спал. — Они бандиты. Дай мне, пожалуйста, сигарету.

Татьяна прикурила для него сигарету, ощущая странную смесь удовольствия и тревоги оттого, что вот, она, Таня, прикуривает сигарету для своего мужчины, в жалком номере мотеля, и ей хочется представлять себе, что они дома, у себя в спальне — в их собственном доме, который предназначен для них двоих, в семейном доме… После опыта своего неудачного замужества Татьяна думала, что никогда в жизни больше не захочет связывать себя никакими обязательствами. И вдруг вот так — со случайным незнакомцем, в обстоятельствах опасных и пугающих, со всей этой дурацкой историей… Неужели ей действительно хочется, чтобы Георгий позвал ее замуж?

Да, призналась Татьяна честно самой себе. Действительно хочется.

— Завтра поищу магазин, — подумала она вслух. — У меня на счету что-то около пяти тысяч, я думаю. По крайней мере, сумеем продержаться, если все это затянется.

— Терпеть не могу альфонсов, — сердито откликнулся Георгий. — Жить за счет женщины — это противоестественно. Самое смешное, что у меня в номере в отеле целая куча денег. Боюсь, что они пропадут, когда администрация гостиницы забеспокоится, куда подевался их постоялец… Эх, была бы возможность появиться там…

— Послушай, — Татьяна встрепенулась. — А что, если попробовать? Я могу, например, переодеться проституткой, сунуть швейцару денежку и пройти, как будто по вызову к клиенту…

— Ну-ну, — Георгий саркастически усмехнулся. — Во-первых, ты похожа на проститутку, как я на Билла Клинтона. Тебя тут же заметут в полицию. Или сцапают наши добрые друзья. Или ты думаешь, они не знают, где я остановился? Если уж они проследили меня, пешего, до Брайтона…

— Ах, ты считаешь меня плохой актрисой?! — возмутилась Татьяна и отодвинулась от него. — Ну и ладно. Раз так, я больше не предлагаю тебе помощь от чистого сердца. Выпутывайся сам со своим отелем…

Георгий засмеялся и погладил ее по голове. Эта почти отеческая ласка почему-то смутила Татьяну.