Идентификация Борна - Ладлэм Роберт - Страница 12

– Говори, не то я разнесу твой череп!

Человек отчаянно закричал, когда оружие переместилось к его виску:

– Двое! Один у лифта, другой – на тротуаре в машине!

– Что за машина?

– «Пежо».

– Цвет?

Лифт медленно шел вниз, готовясь остановиться.

– Коричневый.

– Как выглядит человек в холле?

– Не… знаю…

Борн ткнул пистолетом в висок.

– Попытайся вспомнить!

– Черное пальто!

Лифт остановился, и Борн поднял француза на ноги. Дверь открылась. Человек слева сделал шаг вперед. На нем было черное пальто и очки в золотой оправе. Глаза, застывшие позади стекол, быстро оценили ситуацию. По щеке «радиста» стекала кровь. Человек в черном поднял руку, скрытую в широком кармане пальто. Еще один пистолет был направлен на цель, прибывшую из Марселя.

Борн толкнул француза впереди себя через открытые двери лифта. Прозвучало три коротких плевка: «радист» зашатался, и его руки поднялись вверх в безмолвном протесте. Он прогнулся назад и упал на мраморный пол. Женщина, справа от человека в золотых очках, громко завопила. К ней присоединилось еще несколько человек, которые звали на помощь, ни к кому конкретно не обращаясь.

Борн понимал, что в этих условиях он не сможет воспользоваться оружием, которое отнял у «радиста». Оно было без глушителя, и звук выстрела привлек бы к нему всеобщее внимание, и полиции в том числе. Он быстро спрятал пистолет во внутренний карман и резко двинулся в сторону кричащей женщины. Ухватив за плечи дежурного лифтера, он толкнул его в сторону человека в черном пальто. В холле поднялась паника, когда Джейсон уже бежал к стеклянным дверям на выход. Дежурный клерк, который ошибся в выборе языка при их первой встрече, что-то кричал в телефон. Вооруженный охранник, в свою очередь угрожая оружием, пытался загородить выход. Борн резко повернулся в его сторону.

Человек в очках в золотой оправе кричал:

– Он один! Я его видел!

– Что? Кто вы такой? – спросил охранник у Борна.

– Я приятель Вальтера Апфеля! Слушайте меня! Человек в очках с золотой оправой и в черном пальто. Вон там!

Бюрократическая форма общения не изменилась ни на йоту. Но при упоминании имени старшего чиновника немедленно последовал приказ:

– Герр Апфель! – дежурный повернулся к охраннику. – Вы слышали, что он сказал? Человек в очках! Золотая оправа!

Борн проскочил позади охранника к стеклянным дверям. Он открыл правую дверь, глядя назад и понимая, что должен бежать. Но он все-таки не был уверен, что человек на улице не узнает его и не пустит ему пулю в голову.

Охранник пробежал мимо человека в черном пальто, который двигался гораздо медленнее, чем все окружающие его люди. Очков на нем уже не было. Все его внимание было сосредоточено на входной двери, к которой бежал Борн.

Растущая толпа на тротуаре была отличной защитой. Событие уже вышло за пределы банка: вдали слышались сирены полицейских машин. Борн прошел несколько ярдов вправо, сторонясь прохожих, потом торопливо пробежал по направлению к толпе любопытных, не отрывая взгляда от машин у тротуара. Он заметил «Пежо» и человека рядом с машиной, рука которого зловеще лежала в кармане пальто. Менее чем через 15 секунд к нему присоединился человек в черном пальто. Он был без очков и постоянно щурил глаза, приспосабливаясь к новым условиям. Двое мужчин о чем-то совещались. Их глаза все время оглядывали улицу. Борн понимал их затруднения. Он уходил вместе с толпой любопытных и даже не пытался бежать, чтобы не привлекать к себе внимания. Подобное казалось невозможным, и человек возле «Пежо» не мог себе представить, что все так просто. Поэтому он не сумел опознать мишень, предназначенную для уничтожения еще в Марселе.

Как только первый полицейский автомобиль появился перед банком, человек снял черное пальто и сунул его в открытое окно машины. Затем он кивнул водителю, и тот запустил двигатель. Убийца на глазах Борна совершил невероятный ход. Он снова снял свои очки и направился к входным дверям, присоединяясь к полицейским внутри.

Борн подождал, пока «Пежо» покинет улицу, и двинулся вниз по ней. Он должен как можно скорее добраться до отеля, собрать вещи и уехать из Цюриха, и даже из Швейцарии в Париж. Почему в Париж? Почему он был убежден, что именно туда следует перевести деньги? Это пришло ему в голову, когда он сидел в кабинете Вальтера Апфеля. Это произошло инстинктивно. Но узнать, почему он поступил именно так, было жизненно необходимо.

«Почему?»

И вновь ему не хватало времени на размышления… Он увидел, как из дверей банка вынесли носилки, покрытые чем-то белым, означавшим лишь одно – смерть. Заметив на углу свободное такси, он побежал к нему. Необходимо срочно покинуть Цюрих. Сообщение, что покойник оказался живым, пришло из Марселя. Джейсон Борн жив! Убить! Немедленно убить! Убить человека по имени Дж. Ч. Борн! Но почему?

Борн надеялся увидеть за столом дежурного знакомого ему клерка, но того там не оказалось. Потом он решил, что короткой записки для него, как его там зовут? Да, Штоссель… Для него хватит короткой записки. Объяснений его быстрому отъезду не требовалось, а пятьсот франков вполне оправдывали те несколько часов, которые он провел в отеле, а заодно и любезность герра Штосселя.

Он быстро собрал в номере чемодан, проверил оружие, отобранное у француза, и сел за стол, чтобы написать записку Штосселю, помощнику дежурного управляющего. Слова, которые он написал, пришли к нему легко до чрезвычайности.

«Я, вероятно, очень скоро свяжусь с вами по поводу возможных сообщений для меня, которые ожидаю. Надеюсь, что вам будет нетрудно сохранить их до моего возвращения».

Если от «Тредстоун 71» для него поступят какие-нибудь сообщения, он хотел бы знать об этом. Ведь это был Цюрих.

Борн вложил банкноту в 500 франков между сложенными листочками и запечатал все это в конверт. Затем он взял чемодан и спустился вниз, к лифтам. Их было четыре. Борн нажал кнопку и осмотрелся по сторонам, помня о посещении банка. Сзади никого не было. Наконец, открылась дверь третьего лифта. Он должен как можно скорее попасть в аэропорт.

В лифте стояли трое: двое мужчин и между ними женщина с каштановыми волосами. Они прервали беседу, кивнули вновь вошедшему и, заметив его чемодан, расступились, после чего снова продолжили беседу после закрытия двери. Все они были в возрасте 30—35 лет, говорили очень мягко и по-французски.

– Вы собираетесь домой после завтрашнего заключительного заседания? – спросил мужчина слева.

– Я не уверена, так как жду сообщения из Оттавы, – ответила женщина. – И у меня есть родственники в Лионе, которых я хотела бы навестить.

– Вполне достойная трата времени, – заметил мужчина справа.

– Если мы сейчас пойдем на заседание, то давайте сядем в крайний от холла ряд. Мы уже все равно опаздываем, а Бертинелли всегда очень трудно выступать. Но мы не должны его беспокоить, – говорила женщина. – Я обратила внимание на его единственное положение, которое он везде использует при экономическом анализе: «Налогообложение – это вам не Пунические войны», – рассмеялась женщина.

– Да, на боковых местечках мы смогли бы даже прикорнуть, – произнес второй мужчина. – Ведь он использует проектор для показа слайдов и, как правило, верхний свет бывает погашен.

– Вы меня не ждите, – обратилась женщина к спутникам. – Я встречусь с вами в холле. Мне сейчас нужно получить несколько телеграмм. Я никогда не доверяю телефонным операторам, которые могли бы передать их мне по телефону.

Двери лифта открылись, и все вышли. Двое мужчин направились налево, а женщина пошла к столику дежурного. Борн шел за ней, рассеянно глядя на транспарант, находящийся в нескольких футах от него:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ШЕСТУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ ЭКОНОМИСТОВ!»

– Моя комната 507. Оператор сообщил, что для меня здесь имеется телеграмма.

Английская речь… Теперь женщина говорила по-английски. Борн вспомнил про Оттаву. Канада…