Лис Улисс и клад саблезубых - Адра Фред - Страница 22

– Как именно? – спросил Улисс.

– Ушла погулять в парк… И не вернулась. Бедная, милая Анжела. Ах, мерзавка, она сбежала от меня! – Похоже, Жозефина никак не могла определиться в своем отношении к сестре. – Найдите, найдите ее! Денег мне не жалко, ведь на карту поставлена честь семьи! Собственно, поэтому я и не хотела обращаться в полицию. Вы же понимаете, огласка нежелательна…

Последняя фраза очень не понравилась обоим сыщикам. Создавалось впечатление, что пресловутая семейная честь госпоже Витраж дороже судьбы сестры. Огласка ей нежелательна, видите ли… А о том, что каждый день на вес золота, она и не думает!

Но как бы то ни было, игру следовало продолжать.

– Что ж, давайте поразмышляем, – произнес Улисс, после чего совершил действие, бесконечно удивившее Жозефину Витраж: встал с кресла, раскрыл над головой зонт и принялся задумчиво расхаживать по комнате. Поведение же Берты повергло и без того потерявшую способность соображать рысь в самый настоящий шок: лисица достала из сумочки бокал и платок, которым стала этот бокал протирать, – и тоже с очень задумчивым видом! Жозефина решила ничего не спрашивать. На всякий случай… В конце концов, она же не знает, как на самом деле у знаменитых сыщиков принято вести расследования. Лучше она будет сидеть молча и тихо бояться, не сошли ли ее гости с ума.

А спектакль, разыгрываемый «детективами Проспером и Антуанеттой», объяснялся просто. В процессе обсуждения предстоящей операции под кодовым названием «Сыщик Улисс и сыщик Берта» Улисс заметил, что у каждого знаменитого сыщика должен быть атрибут: трубка, скрипка или еще что-нибудь. Такой предмет помогает детективу сосредоточиться на обдумывании версий. В качестве подобного атрибута Лис Улисс выбрал зонт, а Берте, после некоторого раздумья, был предложен бокал, который в процессе мыслительной работы следует машинально протирать. Берта заметила, что сыщик, разгуливающий по дому с зонтом, и сыщик, протирающий платком бокал, могут вызвать у окружающих сомнения в их, сыщиков, нормальности. Улисс возразил: во-первых, гениальность есть отклонение от нормы, а значит, гениальный сыщик по определению ненормален. А во-вторых, отсутствие атрибута способно вызвать подозрения, что сыщик на самом деле не сыщик, а шарлатан. Или все равно сыщик, но вовсе не гениальный, а так, слегка отмеченный талантом. Тогда Берта предложила подыскать атрибуты попроще, такие, чтобы не вызывали ассоциации с психиатрической лечебницей. На это Улисс ответил, что все нормальные атрибуты давно разобраны детективами в прошлом, а повторяться нельзя. И вообще, если они будут продолжать тянуть резину, то зонт с бокалом тоже разберут, и тогда им придется еще хуже.

И Берта уступила. А попробуй не уступи, когда имеешь дело с Лисом Улиссом! Правда, сейчас, глядя на изумленную Жозефину, Берта начала ловить себя на крамольной мысли, что все-таки иногда с Улиссом надо спорить до конца.

– Итак, коллега, каковы наши предположения? – спросил Улисс, шагая по комнате с нахмуренным от профессиональной озабоченности выражением морды. Зонт в его лапе мерно покачивался.

– Любовь, – лаконично ответила Берта и выставила перед собой бокал, рассматривая его на свет. Бокал оказался кристально чист, но это не имело никакого значения, и Берта продолжила тереть его платком.

– Браво! – воскликнул Улисс. – Действительно, первая, самая напрашивающаяся версия: девушка влюбилась.

– Как?! – ужаснулась Жозефина.

– Ну, трудно сказать, как… – задумался Улисс. – Природу любви ученые пытаются познать с незапамятных времен. Одни утверждают, что это заложено в биологии, и есть не более чем результат химических процессов в головном мозге, а другие считают, будто причины кроются в том, что принято называть душой. Знаменитый натурфилософ и алфизик тушканчик Абдермадауи Теросфанийский, живший в Средние века, провел ряд экспериментов на влюбленных верблюдах и выявил с точностью до семидесяти трех процентов, что…

– Э-э… Шеф! – вмешалась Берта, решив, что Улисс слишком уж увлекся созданием образа любителя абсолютной точности и научно подтвержденных фактов. – Так вы полагаете, что Анжела Витраж сбежала с возлюбленным?

– Это одна из наиболее вероятных версий, – кивнул Улисс.

– А какие еще у нас версии? – поинтересовалась Берта.

– Вторая версия, что Анжела Витраж сбежала, потому что посчитала свое дальнейшее пребывание под ненавистной опекой невозможным.

– Позвольте, позвольте! – возмутилась Жозефина.

– Нет, нет, опека была, разумеется, правильна и необходима, – поспешил успокоить ее Улисс. – Но из вашего рассказа мы вправе предположить, что Анжела считала иначе. К тому же мы должны отработать все возможные версии. Работа такая.

– Вы думаете, это просто – отрабатывать версии? – укоризненно спросила Берта. – Не спать ночами, перебирать варианты?

– Нет, нет, извините… Конечно, вы правы.

– Итак, продолжим, – сказал Улисс. – Если Анжела сбежала сама по себе, а не с возлюбленным, то ей понадобятся… что? – он выжидающе посмотрел на свою помощницу.

– Деньги! – немедленно догадалась сообразительная Берта.

– Прекрасно, Антуанетта! Деньги! – Улисс повернулся к Жозефине. – Скажите, у вашей сестры много денег?

– У нее вообще нет денег! Финансами, разумеется, заведую я. Но я всегда выдавала Анжеле на карманные расходы.

– Так я и думал. Вот и возможное объяснение, где пропадала Анжела, когда врала, что занимается с репетиторами.

– Где?! – хором спросили Жозефина и Берта.

– Это же очевидно, – ответил Улисс. – Ей нужны были деньги для побега. Поэтому она связалась с преступной группировкой и стала торговать запрещенными сладостями. В школах, в молодежных клубах…

– То, что вы говорите, это ужасно! – с волнением воскликнула Жозефина. – Моя сестра не могла связаться с торговцами запрещенными сладостями! Кстати, а что это?

– Это очень сильнодействующие сладости, – объяснил Улисс. – Они настолько сладкие, что сладкоежка готов купить их за любые деньги. Он бросает работу и учебу и думает только об одном: где бы раздобыть денег на запрещенные сладости. Это страшная проблема, бич общества.

– Нет! – решительно произнесла Жозефина. – Анжела не могла торговать такой гадостью!

Улисс вздохнул.

– Не сомневаюсь, что вы правы. Но это – версия, а значит, мы обязаны ее… что?

– Э-э… – задумалась Жозефина.

– От… – подсказал Улисс.

– От… – повторила Жозефина.

– Отра… – добавила Берта.

– Отравить? – робко предположила Жозефина.

– Не-е-ет, – протянул Улисс. – Попробуйте еще разок.

– Отрабатывать! – обрадованно выкрикнула Жозефина.

– Прекрасно! Вы делаете успехи! – похвалил ее Улисс. – Вы не думали податься в сыщики? У вас блестящая интуиция.

Жозефина засмущалась и не нашла что ответить. А Улисс велел Берте:

– Запиши: связаться с отделом по борьбе с запрещенными сладостями. Пусть проверят по своим каналам.

Берта послушно застрочила в блокнотике.

– Ну и, наконец, третья версия, – сказал Улисс. – Похищение.

– Как похищение? – испугалась Жозефина.

– Это же очевидно, – самоуверенно произнесла Берта. – Анжела кого-то похитила с целью выкупа. Ей ведь нужны деньги.

Улисс с удивлением уставился на помощницу.

– Вообще-то я другое имел в виду, – заметил он. – Но и это версия. Так что запиши. А я хотел сказать, что похитили саму Анжелу.

– Кто?! – оцепенела Жозефина.

– Имен я назвать не могу, – извиняющимся тоном ответил Улисс. – Но, думаю, не ошибусь, если предположу, что это были злоумышленники.

– Я тоже думаю, что злоумышленники, – вставила Берта. – Причем не просто злоумышленники, а похитители.

– Да, думаю, ты права, – кивнул Улисс. – Запиши эту версию.

Однако Жозефину это объяснение не удовлетворило:

– Но зачем?!

– Чтобы потребовать выкуп. У вас есть деньги?

– Есть…

– Вот.

– Но никто не потребовал никакого выкупа, – растерянно заметила Жозефина.

– Они выжидают. В моей практике нередко такое бывало. Точнее, в практике похитителей. Они ждут, когда вы созреете…