Великие загадки истории - Пернатьев Юрий Сергеевич - Страница 80

В отличие от иллюзионистов того времени Гудини часто устраи­вал публичные выступления, стремясь сделать так, чтобы их уви­дело как можно больше людей. Но не всегда все проходило гладко. Бывало, что лишь благодаря своей исключительной выдержке или счастливой случайности он вырывался из объятий смерти.

Однажды перед началом гастролей в Детройтском цирке Гуди­ни должен был для привлечения зрителей броситься с моста в реку в наручниках и под водой сбросить их. В ночь перед этим ударил сильный мороз и река покрылась льдом. Даже директор цирка стоял на том, чтобы отказаться от рискованного трюка. Но иллю­зионист и не думал пасовать. Он попросил, чтобы в месте прыжка скололи лед, и в назначенный час появился на мосту. Несмотря на мороз, разделся до трусов и под приветственные крики детройтцев бросился в дымящуюся прорубь.

Прошло две минуты, три, четыре, пять. Гудини не появлялся. Репортеры кинулись к телефону сообщить о гибели прославленно­го иллюзиониста — ведь известно, что больше трех с половиной минут человек не может пробыть под водой, да еще в такой холод!

Через восемь минут, когда уже не оставалось никаких надежд на возвращение Гудини, его голова показалась в проруби. Подтя­нувшись за веревку, спущенную заранее в реку, он в полном изне­можении с помощью врача и ассистента выбрался на лед. Надо ли говорить, что после этого вера в сверхъестественные способности мага еще более укрепилась.

И все-таки, как ему удалось продержаться под водой без спе­циального снаряжения в течение восьми минут? Секрет этого удивительного случая раскрыл сам Гудини: «Я опустился на дно и, как обычно, быстро освободился от наручников, но, видимо, неправильно рассчитал скорость течения, потому что, когда всплыл, над головой оказался сплошной лед — меня сильно снес­ло. Я опять опустился на дно и попытался разглядеть светлое пятно проруби вверху. Никакого результата. Я немного проплыл и опять посмотрел над собой: проклятая дыра исчезла, словно ее вдруг сковал лед. Минуты через три я почувствовал, что начинаю задыхаться. И тут меня осенило. Я постарался как можно мед­леннее подняться к верхней кромке льда, где между водой и льдом был небольшой слой воздуха. Лежа на спине и осторожно припод­няв нос над водой, я все же мог дышать. Я еще немного проплавал в поисках проруби, но не обнаружил ее. Там ничего не было вид­но, да и холод стал давать о себе знать. Но я, по крайней мере, мог дышать, а значит, оставалась надежда. Мне показалось, что прошел целый час, прежде чем я увидел впереди и сбоку какую-то расплывчатую, извивающуюся змею. Ура! Веревка!.. Как я рва­нулся к ней!»

Слава артиста росла как снежный ком. За час он освобождает­ся из камеры Брикстонской тюрьмы (Англия). За десять минут выбирается из тюрьмы Моабит (Германия), причем зрители и жур­налисты ждали его у главного входа, а он, пожав руку полицейс­кому, ушел через другой. Столь же триумфально он сбежал из Бутырской тюрьмы в России, из пересыльного вагона для арестан­тов... В Голландии Гудини демонстрирует следующий аттракцион: скованного и раздетого, его поместили в предварительно осмот­ренную прощупанную корзину, которую закрыли и вставили в еще одну, побольше. Аналогичную операцию повторяли до тех пор, пока число корзин не достигло 13. Затем это сооружение закрыли ширмой. За пять минут артист освободился и предстал перед по­раженными зрителями. Оковы остались в самой маленькой кор­зине. И ни одна из корзин не была повреждена.

За первые двадцать пять лет прошлого века почти ежедневно в газетах появлялись статьи, благодаря которым жизнь этого уди­вительного фокусника обрастала невероятным числом сплетен, распространявшихся его завистливыми коллегами. Эти периоди­чески муссировавшиеся в прессе выдумки, относившиеся то к од­ному, то к другому его номеру, прекрасно подошли бы для трога­тельного сюжета какой-нибудь мыльной оперы. Снова и снова отважный герой Гудини отвечал на выпады против него и ценой, по-видимому, сверхчеловеческих усилий одерживал над ними верх. Вот один из ярких примеров.

Жажда необыкновенных свершений, страсть к риску подвиг­ли Гарри на пари с одним лос-анджелесским миллионером: он выберется из могилы, закопанный на глубину шесть футов. При этом артист поставил условием, что раньше он проделает трюк несколько раз на меньшей глубине. Сначала все шло нормаль­но — Гудини выбрался благополучно даже из пятифутовой мо­гилы, и противоположная сторона предложила считать себя побежденной. Но самолюбивый артист считал делом чести до­вести свой номер до конца. Его — в наручниках! — опустили в шестифутовую яму и засыпали грунтом. Но, видимо, у самого бесстрашного человека может быть срыв, какие-то мгновения растерянности и паники. Внезапно безотчетный страх овладел всем его существом, парализовал волю.

Шли мгновения, легкие лишались последних запасов кисло­рода, а каскадер лежал без движения. Наконец невероятным на­пряжением сил он сумел стряхнуть с себя оцепенение, сбросил наручники и начал постепенно разгребать землю. Как вдруг по­чувствовал, что не в состоянии больше бороться за жизнь. Рас­терявшись, он совершил промах, который мог стать роковым: теряя остатки воздуха, забивая нос и рот грунтом, он стал звать на помощь. И все же чувство самосохранения подсказало ему выход: полузадохнувшийся, он стал осторожно копать проход к поверхности земли. И вновь поборол смерть.

По ту сторону фокуса

Он всегда убегал — из подвалов банков, заколоченных бочек, заши­тых почтовых мешков, гигантского футбольного мяча, гальваничес­кого котла, письменного бюро и даже... из колбасной кожуры. Од­нажды его заперли в шкаф в наручниках и кандалах, смирительной рубашке — убежал. И хотя Гудини никогда не раскрывал своих сек­ретов, не взламывал замков и даже не оставлял их открытыми, сек­реты, конечно, у него были. Это, во-первых, специально изготов­ленные миниатюрные инструменты, отмычки, особые замковые устройства. А во-вторых, великолепное знание механики, хорошая физическая подготовка, крепкие нервы и тренированная, не подда­ющаяся панике психика. Последнее, пожалуй, самое главное.

Освобождение из сейфа — один из коронных трюков маэстро. Однажды Гудини бросил вызов известной лондонской фирме, спе­циализирующейся на изготовлении сейфов для банковских хра­нилищ. Он заявил, что готов освободиться из любого ее сейфа, но при одном условии: до начала трюка сейф сутки простоит на сце­не мюзик-холла, чтобы можно было его изучить. Представители фирмы согласились: сейф заперт, а код фокуснику неизвестен.

Настал день представления. Гудини вышел на сцену в купальном костюме, вызвал нескольких зрителей осмотреть сейф и обыскать его самого. Наконец Гудини вошел в сейф и закрыл за собой дверь, которую тут же заперли на ключ, а сам сейф закрыли ширмой. Засекли время... Минуты тянулись медленно, стояла полная ти­шина, на сцене ничего не происходило, но все взгляды зрителей были направлены на нее. Прошло 45 минут. Когда напряжение достигло высшей точки, многие женщины начали кричать, чтобы сейф открыли, иначе любимец публики задохнется. В этот момент Гарри Гудини вышел из-за ширмы. Раздался вздох облегчения, зал грянул аплодисментами.

Многие иллюзионисты пытались разгадать секрет этого фо­куса. Конечно, за 24 часа Гудини и его помощники-инженеры тщательно изучили сейф, разобрались в устройстве его замка. Но как без всяких инструментов артисту удалось его открыть? По одной из версий, среди осматривавших Гудини был его дове­ренный человек, который при рукопожатии передал ему специ­ально изготовленную отмычку.

Однако самое интересное в другом. Гудини признался, что от­крыл сейф почти сразу после начала представления. «Что же вы делали 45 минут?» — спросили его. «Читал роман», — невозмути­мо ответил артист. Можно только позавидовать выдержке вол­шебника, около часа сидевшего в звенящей от напряжения тиши­не и спокойно почитывавшего книжку. Гудини говорил: «Я ощущаю зал и всегда знаю, когда наступает кульминация в ожидании ре­зультата трюка. Я работаю между недо- и пере-...»