Ходок III (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 24

Денис, насмотрелся вблизи на искаженные смертной судорогой лица «черных обезьянок» и на застывшее выражение запредельного ужаса на лицах магов, до того, как они благополучно сгорели дотла, и до него дошло не на уровне холодной головы, а на уровне сжимающегося от страха живота, что его от такой же участи отделяла только тонкая ткань непробиваемой шкиры и фантастическое везение, когда он сдуру пальнул в грозовое облако между рук боевого мага. До него дошло на уровне ледяных мурашек бегущих вдоль хребта, что и он вполне мог бы остаться здесь неряшливой кучкой на полу. И все ради чего!? – чтобы ухайдакать какого-то неведомого Гроссмейстера, который лично Денису ничего плохого не сделал! Денис на уровне спинного мозга осознал, что не всегда им будет так вести, как сегодня, и что когда-нибудь, кто-нибудь ткнет и в его мертвые глаза растопыренные пальцы…

Добрых чувств по отношению к любимому руководителю эти рассуждения не добавляли, к тому же, похоже у Дениса начался откат от пережитого стресса – даром для организма такие вещи не проходят – спокоен Денис был только на сознательном уровне, а вот его подсознание раздирало лицо ногтями, посыпало голову пеплом и горько рыдало при виде горы трупов, отправленных Денисовскими стараниями в лучший мир.

– Возьми да проверь! – рявкнул Денис в ответ совершенно таким же тоном, что и главком, страстно желая при этом пустить ему в голову пару болтов из обоих дыроколов. Останавливало его только ясное понимание, что без любимого руководителя – в рот ему пометом, он останется навсегда на этом чертовом Маргеланде, да и проживет очень недолго, учитывая количество и качество как друзей, так и врагов верховного главнокомандующего. Первые будут охотиться за ним чтобы отомстить за невинно убиенного и безвременно покинувшего их Шэфа, а вторые, чтобы рассчитаться сполна с Шэфовской шестеркой, оставшейся без хозяина – хрен редьки не слаще. 

Скорее всего, ход мыслей Дениса и сделанные им выводы, секретом для командора не являлись, а если и являлись, то это был секрет Полишинеля, потому что в ответ на бунтарское и хамское заявление своего помощника он с гаденькой улыбкой мягко заявил:

– Будешь выёбываться, оставлю здесь одного на годик-другой, а может и подольше… НУ!? – совершенно неожиданно рявкнул он в конце. К чести Дениса, надо сказать, что финальный рев любимого руководителя катастрофического впечатления на него не произвел.

– Чего, – НУ! – рявкнул он в ответ.

– Собрал стрелы?

– Да.

– Тогда пошли.

Из развороченной гостиницы компаньоны выбрались никем не замеченными: во-первых, – было темно, а во-вторых, – не нашлось дураков выяснять кто устроил такой погром в самом сердце Великой Дарланской Империи. Добровольцев на такое дело не сыскалось – все, кто могли бы таковыми явиться исходя из географического положения, дрожали по округе под одеялами, крепко зажмурившись и вжавшись в теплые тела своих подруг (если было во что вжиматься), а те кому не было – просто зажмурившись и втянув голову в плечи от страха, ну а те, кому по должности было положено заниматься расследованиями подобных происшествий или же, тоже не спешили выбираться из нагретых постелей, – если принадлежали к начальствующему сословию, или же сидели в караулках, боязливо поглядывая в подслеповатые окошки на яркое зарево, те же из патрульных, кому не посчастливилось в момент .Ч. находиться поблизости от злосчастной гостиницы «Веселый паломник», просто развернули оглобли и направились патрулировать в другие стороны – охотников ввязываться в разборки магов не было.

4 Глава

Если бы на Маргеланде существовал кинематограф и каким-то чудом в его прокатные сети поступали ленты с Земли, то местные любители синема были бы просто поражены прямо-таки фантастическим сходством Гроссмейстера Ордена Пчелы ш’Эссара и Шона Коннери в «Горце». Высокий, статный, красивый, с косичкой густых седых волос и эспаньолкой, Гроссмейстер, за свою долгую, полную опасностей и приключений жизнь, отправил в лучший мир не одну сотню мужчин, а в «декрет» не одну сотню женщин. Это был настоящий мужчина, во всех смыслах этого слова!

Родился он в семье одного из младших вассалов Великого Дома а’Нтанэт, возглавляемого Великим Герцогом а’Нтанэтским. Про его родителей – безземельных аристократов можно было сказать только одно: их плодовитость была прямо пропорциональна их бедности. Обнаружив в один далеко не прекрасный момент, что они попросту не в состоянии хоть как-то прокормить весь выводок из девяти голодных ртов, не считая родительских, они сплавили младшенького на приемный экзамен в Орден Пчелы, который тот с успехом и прошел, сдав тест на яйца.

Вся его дальнейшая жизнь показала, что человеку не дано постичь цели Провиденья: человеку кажется, что безжалостная судьба кидает его в сточную канаву чтобы утопить, а на самом деле его погружают в зловонную жижу, чтобы он нашел на дне огромный золотой слиток! Младший отпрыск младшей ветви великого Дома а’Нтанэт сделал карьеру одинаково блестящую, как для родовитого аристократа, так и для Пчелы. Став одним из лучших, за всю историю Ордена, Мастером войны и приняв имя ш’Эссар, он не забыл, что является хоть и младшим, но партнером Великого Дома а’Нтанэт. Это звание давало хоть и призрачные, но юридически обоснованные надежды на титул Великого Герцога а’Нтанэтского. Артур от природы был умным, смелым и решительным, а как показала дальнейшая жизнь, он к тому же оказался непревзойденным мастером интриги.

Сочетание этих качеств позволило ему достичь двух вершин, хотя и любая из них по отдельности могла бы стать смыслом жизни для самого честолюбивого человека – он стал Гроссмейстером Ордена Пчелы и Великим Герцогом а’Нтанэтским! Казалось бы: чего же боле! – но нет, его мятущейся натуре и этого было мало и ш’Эссар задумал кардинальную реформу Ордена Пчелы, переворачивающую его основы с ног на голову. Суть реформы была проста и понятна: аристократы вместо черни. Гроссмейстер решил заменить «кухаркиных детей», без роду и племени, плохо управляемых, не имеющих врожденного представления о чести и благородстве, отпрысками лучших аристократических фамилий.

Ш’Эссар надеялся, да что там надеялся – он был уверен, что когда реформа будет завершена, у него в руках окажется самая сильная военная машина в истории Маргеланда, великолепно обученная, дисциплинированная, преданная своему вождю. О дальнейших планах ш’Эссар не задумывался, вернее, не позволял себе думать, время для этого еще не подошло – будет день, будет пища. Механизм исполнения реформы мог быть сколь угодно сложным, но это дело десятое – главное то, что политическое решение было принято! С присущим ему вдохновением и энергией Гроссмейстер взялся за дело, ни на миг не сомневаясь в успехе задуманного предприятия, но дальнейший ход событий показал, что на этот раз ему противостояла сила и воля не уступающая его собственной. Впервые в жизни ш’Эссар потерял непоколебимую уверенность в успехе задуманного дела.

Личный кабинет Гроссмейстера занимал весь верхний этаж донжона его фамильного замка. Четыре окна, выходящие на все стороны света, открывали панораму столь любимую ш’Эссаром: море, далекие горы и раскинувшийся вокруг Дарлан, с его дворцами и лачугами, базарами и фонтанами, роскошью и нищетой. Гроссмейстер любил свой кабинет – ему нравилось наблюдать из его окон за жизнью «Вечного Города», причем делать это он мог совершенно «безнаказанно» – сюда, на многометровую высоту, не долетали крики бесчисленных разносчиков и торговцев, не доносилась их вонь и вонь от протухшей рыбы, подгнивших фруктов и прочих «товаров», предлагаемых ими.

Изначально замок и город были соседями, но с течением времени город рос, пока полностью не окружил фамильное гнездо Великого Дома а’Нтанэт и не сделал его своей частью. Теперь, прямо на берегу глубокого рва расположились многоэтажные доходные дома, а подвесной мост открывался на улицу Горшечников. Раньше, много лет тому назад, район замка считался фешенебельным и здесь селилась «чистая» публика, но времена менялись и как-то медленно и незаметно обитатели района становились все более и более «грязными», пока не достигли своего сегодняшнего уровня – назвать район неблагополучным было бы нельзя, но и фешенебельным он быть перестал – так, серединка на половинку: ремесленники, торговцы мелкой руки, чиновники младших разрядов, перебивающиеся с хлеба на квас и прочий похожий народец.