Дела житейские - Макмиллан Терри - Страница 28

— Почему же ты не сказал мне этого до того, как мы истратили десять долларов?

— Только потому, что сегодня твой день рождения, и ты хотела посмотреть этот дурацкий фильм. — Он пошел вперед, не дожидаясь меня.

Было холодно и ветрено, хотя стоял сентябрь; я застегнула все пуговицы и направилась за ним. Каблуки моих ковбойских сапог стучали по асфальту. Я не могла понять, почему он в таком состоянии, но хотела, чтобы все это поскорее кончилось. Догнав Фрэнклина, я взяла его за руку: неосознанная попытка примирения.

— А когда ты был в армии?

— Когда и все.

— Когда же это, Фрэнклин?

— Не надо сейчас говорить об этом.

— Ладно, — согласилась я. Чувствуя, как болезненно он реагирует на мои слова, я решила больше не касаться этой темы.

— Кажется, поезд подходит, побежали! — схватив меня за руку, он потащил меня за собой по ступенькам так быстро, что я чуть не упала. Его явно что-то угнетало, но что именно, я не могла понять. А вдруг что-то случилось с Пэм или с одним из ребятишек, подумала я. Но пусть уж лучше сам расскажет, если, конечно, захочет. Не надо лезть к нему в душу, во всяком случае сейчас. В конце концов, сегодня мой день рождения, и — увы! — кажется, худший из всех.

Мы сошли на Четвертой западной улице и направились в один из моих любимых ресторанчиков. Внутри было много растений, в огромных зеркалах отражался весь зал, а где-то в глубине звучала приятная музыка. Мы заняли столик у окна. Летом я сидела на этом же месте, но сейчас окно было закрыто и казалось, что мы парим над городом. Фрэнклин заказал двойной виски, не успела я и подумать, чего мне хочется. Когда официант принес меню, я вдруг поняла, что у Фрэнклина не хватит денег на двоих, но не смогла заставить себя достать деньги из сумочки. Фрэнклин снова заказал двойной виски. Он попыхивал сигаретой и поглядывал вокруг с явным удовольствием, словно собрался провести здесь всю ночь. У меня закололо в виске, и мне стало не по себе. Все сегодня шло как-то не так, но я ничего уже не могла поделать.

— Фрэнклин, — сказала я, наклонившись к нему и дотронувшись до его руки. — Что случилось?

— Ничего, — ответил он, отдернув руку и не глядя на меня.

— Ты как-то странно себя ведешь. С тобой что-то происходит, но я не знаю, что.

— Да не веду я себя странно. Тебе кажется. Может, потому, что я не хотел смотреть этот дурацкий фильм о влюбленном белом? Ерунда! У меня просто был тяжелый день, я малость замотался. Я и пошел сюда только потому, что сегодня твой день рождения. Я бы с большим удовольствием остался дома.

— Что же ты сразу не сказал? Мы могли бы никуда не ходить, ты же знаешь.

— Ты же все время твердишь, что мы никуда не ходим, вот я и решил пойти.

— Но видишь, как все обернулось. Если уж Ты так устал, почему не поспал во время фильма, как бывало раньше?

— Слушай, закажи что-нибудь поесть, пока наш праздник совсем не испортился.

— Я не голодна, — сказала я, откидываясь на спинку стула.

— Оно и видно!

— Что это значит?

— Ты просто думаешь, что я не смогу расплатиться, не так ли? Выкладывай все начистоту, Зора.

Правда, я еще утром размышляла, действительно ли у него не было времени получить деньги по чеку? А если все это не так, зачем он говорит об этом?

— Разве мне не надо доверять тебе, Фрэнклин?

У него так и заходили желваки на щеках. Что в конце концов происходит? Я терялась в догадках. Да он же пьян! Вот оно что. Я просто ни разу еще не видела его в таком состоянии, и это мне совсем не нравилось. Он просто ищет повода для ссоры. И надо же, именно сегодня!

— Послушай, давай-ка лучше сменим тему. У меня куча неприятностей на работе, и голова у меня забита всем этим. Я не хочу вываливать это на тебя и портить твой день рождения. И так я наговорил уже много лишнего. Закажи-ка что-нибудь, и побыстрее смотаемся.

— Мы можем уйти хоть сейчас. — Я поднялась и надела жакет. Я и в самом деле уже ничего не хотела.

— Отлично! — Фрэнклин допил свой виски и расплатился с официантом, не дав ему чаевых.

Мы вышли на улицу и молча остановились на углу. Сильный ветер нес пыль и дул прямо в лицо.

Фрэнклин сунул руки в карманы.

— Ну?!

Мне не хотелось спускаться в метро, сидеть или стоять с ним рядом, не хотелось, чтобы мое плечо прижималось к его плечу, а больше всего не хотелось разговаривать. Он испортил мне этот день ни за что ни про что, и я не понимала, почему.

— Фрэнклин, давай возьмем такси.

Ничего не ответив, он сошел с тротуара и поднял руку. К нему сразу подкатили три машины, однако, не останавливаясь, поехали дальше.

— Ах ты, мать твою! — выругался Фрэнклин. Он так и держал свою руку с поднятым указательным пальцем. Следующая машина также не остановилась. Выглядел он, как побитая собака, таким я его еще не видела. Он постоял еще минут пять-шесть и явно готов был взорваться. Наконец повернулся ко мне.

— Попробуй-ка ты!

Я сошла с тротуара и подняла руку; не прошло и секунды, как возле меня резко затормозила машина. Открыв дверцу, я оглянулась на Фрэнклина. Он стоял, словно не имел ко мне никакого отношения; потом сел в машину.

— Если ты большой и черный и живешь в Америке, все против тебя, Зора. Они считают, что все черные либо убийцы, либо грабители, и боятся, что сначала мы перережем им глотки, а потом заграбастаем их вонючие денежки. Ведь так, сэр?

— Послушайте, мне-то какое до этого дело? — повернулся к нам водитель.

Фрэнклин с силой захлопнул дверцу и откинулся на сиденье. На щитке водителя висела табличка с надписью „не курить", но Фрэнклин вытащил сигарету и закурил. Таксист покосился на него в зеркальце, но промолчал. Я покачала головой и прижалась щекой к стеклу.

За всю дорогу мы не проронили ни слова.

Не успели мы войти, как Фрэнклин включил телевизор и бросился на диван. Я пошла в спальню, разделась и натянула самую безобразную пижаму, которую Фрэнклин не выносил. Мне хотелось есть, но сейчас было не до того. Почистив зубы, я легла в постель.

Я слышала, как Фрэнклин вошел в спальню и постоял около меня, но даже не повернулась. Я лежала лицом к стене.

— Я виноват, Зора, действительно виноват.

Я не ответила, но мне было горько, очень горько.

Не знаю, сколько он так простоял надо мной, но проснувшись утром, я поняла, что рядом его нет. Сердце у меня заколотилось; меня сверлила мысль: неужели он ушел? Эта мысль, признаюсь, доставила мне огромное облегчение. Я спустила ноги с кровати, и они наткнулись на что-то теплое. Взглянув вниз, я увидела Фрэнклина; он свернулся на полу на одеяле.

Фрэнклин не разменял свой чек и в понедельник. Но теперь я знаю, почему. Во вторник утром я, уходя на работу, запирала входную дверь. Тут ко мне подошел приятель Фрэнклина Джимми. Фрэнклин отправился на работу без четверти семь, как обычно.

— Привет, дорогуша, Фрэнклин дома?

Я выключила „Вокман" и сняла наушники:

— Нет, он на работе, Джимми.

— Отлично! Значит, его снова вызвали. Слава Богу! Терпеть не могу, когда он без работы. Он ведет себя, как большой ребенок, правда?

— Похоже, — только и сказала я. Без работы? Почему же он мне ни слова об этом не сказал? Тут я сообразила, что могу кое-что вытянуть из Джимми.

— Да, а сколько дней он без работы, Джимми?

— Да уж с неделю вроде. Когда я его видел в прошлый вторник, с ним хрен знает что творилось. Прости мои выражения, дорогуша. Он только и думал, что о тебе да о твоей квартплате. Как бы ты не решила, что он ни к черту не годен и тебе не пара. Мужику так втюриваться не след, хотя, чего врать, ты, конечно, баба что надо! — Джимми издал одобрительный возглас, и лоб у него наморщился. Пояс на брюках болтался у него где-то под животом. На него без смеха смотреть невозможно. Я знаю, чем он зарабатывает на жизнь, Фрэнклин мне говорил. Но к нам он эту дрянь никогда не приносил, даже не заикался об этом. Джимми казался мне человеком, не нашедшим места в жизни.