Сталин. Очищение от «питерских» - Киров Сергей Миронович - Страница 6

Товарищи, вы читали резолюцию, вы помните, что там есть пункты, против которых возможно спорить, но там есть такие первые четыре строчки: XIV партийный съезд, заслушав отчетный доклад о политической и организационной деятельности ЦК нашей партии, целиком и полностью одобряет эту работу. Это все решает. Там есть пункты о борьбе с неверием в социалистическое строительство, о борьбе с уклонами кулацко-дурацкими и другими. (Смех.) Об этом обо всем можно спорить в деталях или даже голосовать против, но там есть основной пункт в четыре строчки, голосовать против которого я считаю недопустимым. Большинство съезда считало, что у нас произошло что-то не совсем понятное, и это наложило отпечаток на остальную работу съезда, которая шла потом «через пень в колоду».

И вот теперь ЦК послал в Ленинград дюжину испытанных товарищей. Центром нашего внимания является задача весьма серьезная – разъяснить массам истинное положение вещей. Представители из оппозиции нам говорят: «Чего вы хотите, съезд закончился, есть решение съезда, есть резолюция, давайте вместе проводить в жизнь. Товарищи, все это так, но все-таки разрешите нам разъяснить всем членам партии, как все это произошло.

Давайте, товарищи, вспомним, чем кончались прошлые дискуссии. В большинстве случаев выносили соответствующие решения, потом эти решения, прежде чем проводиться в жизнь или одновременно, подробнейшим образом разъясняли меньшинству, указывая его ошибки и пр. Ведь политическая ошибка – это не прыщик, который раздавил, смазал йодом– и прошло; тут нужно все изучить, чтобы впредь эта ошибка не повторялась. Многие товарищи упрекают нас в том, что мы хотим кого-то поставить на колени; нет, товарищи, здесь дело совсем не в коленях, здесь дело в том, что политические ошибки надо исправлять. Товарищ Ленин нам говорил, что маленькая ошибка, вовремя не исправленная, может стать большой, если же не исправить серьезную ошибку, то она может стать гигантской.

Вот здесь на всех собраниях мы слышим о том, что, мол, «мы исполняли волю Ленинградской организации, волю XXII конференции» и т. д. Это, товарищи, разговор не того порядка. Мы знаем резолюцию Ленинградской конференции и настроение Ленинградской организации, и дело абсолютно не в этом. Здесь распускают слухи о том, что-де хотят Ленинградскую организацию свести до положения какой-то царевококшайской организации. Дальше приходится слышать патетические речи о том, что в Ленинградской организации нарушается единство. Это очень опасный момент. Единство всякой организации дорого для всякого члена партии, но есть такое единство, которое выше всякого единства отдельной организации, это – единство нашей партии. Об этом единстве заботился съезд, когда обращался с воззванием к Ленинградской организации, об этом заботится и ЦК нашей партии. Если у нас будет единство ВКП(б), если мы, несмотря на эту размолвку и временную лихорадку, которая потрепала и треплет нашу партию, встанем в старые стройные ленинские ряды, то будет единство и в Ленинградской, и в Московской, и во всякой другой организации. Если мы не сумеем сделать все к тому, чтобы создать единство вокруг нашего ЦК, вокруг нашей партии, то тем самым будет катиться под гору и единство в отдельных организациях. Так стоит вопрос. Вопрос этот чрезвычайной важности и огромной серьезности, вопрос, за решением которого следит не только всякий член партии, но может быть с особым интересом следят наши враги, которые, несомненно, сейчас денно и нощно прислушиваются к тому, что делается у нас. Несмотря на тяжесть положения и серьезность наших споров, мы все же можем с полной уверенностью сказать, что если мы сейчас, к нашему величайшему прискорбию, имеем замешательство в рядах нашей лучшей организации, то не подлежит никакому сомнению– и в этом ЦК уверен целиком и полностью, – что сколько бы ни прошло дней и недель, но та организация, в руках которой были самые надежные, самые верные знамена революции, – эта организация сумеет ликвидировать все то, что случилось, и занять снова почетное место в первых рядах великой миллионной ВКП.

На всех собраниях, на которых нам приходится присутствовать в Ленинграде, мы слышим одно и то же, только с небольшими отклонениями. Когда мы только сюда приехали, при первых наших докладах представители оппозиции заявили: «Съезд закончился, И решения съезда мы будем проводить в жизнь безоговорочно». Прошла неделька – и что же изменилось? Теперь они приходят и говорят нам: «Съезд закончился, решение съезда мы признаем правильным и будем проводить в жизнь и от дальнейшей дискуссии отказываемся». Видите, прибавилось уже несколько слов, они вставили их по очень простой причине. Десять дней тому назад ленинградская делегация действительно чувствовала, что за ее спиной как будто стоит вся Ленинградская организация в целом. Но теперь полегоньку, понемногу оказывается, что некоторые товарищи думают уже иначе, чем они говорили и думали на съезде. Тут тов. Неклюдов, старый член партии, говорил нам, как надо читать отчеты: «сначала надо его сделать на активе, а потом пойти в пассив». Я спрашиваю: на каком основании вы считаете, что члены ЦК партии должны были обратиться сперва к активу, а потом к коллективу? Где это сказано, что я должен вначале побеседовать с Неклюдовым, а потом со всем коллективом? Напрасно нас обвиняют в разного рода несправедливостях, особенно последний товарищ жарко обвинял. Он член губкома. Тов. Жуков говорил, что когда нас ЦК партии посылал сюда (надо заметить, что среди нас было четыре члена Политбюро), генеральный секретарь написал в Ленинград: «Прошу вас отложить пленум губкома на один день, так как выехали члены Политбюро– Молотов, Калинин и т. д.». Товарищи, что это – слишком большая, слишком тяжелая просьба? Я думаю, что ее можно и должно было бы выполнить. А ее выполнили? Нет, это не было сделано!

После этого нам здесь говорят, что мы всей душой за съезд, за ЦК и пр. Разве это логика? Разве это серьезный разговор? И тут же после начинают рассказывать, что, мол, мы выполняли волю Ленинградской организации, когда были на съезде. Если говорить всерьез, то надо это оставить. Как происходит решение на съезде? Мы все являлись делегатами из разных мест, и если бы каждый из нас сел и держал в руках свой наказ: москвичи – свой, украинцы – свой, сибиряки – свой, кавказцы – свой и т. д., – то что же получилось бы? Это сплошной вздор… Никогда партия так не решала вопросы, и никогда она не будет так их решать. На то мы и собирались на XIV съезде, чтобы обсуждать вопросы па самом съезде детально. Тут говорят: «Мы поставили вопрос, который обсуждался на Ленинградской конференции»… Да кто вам препятствует? Тут речь идет не о том, что Ленинградской организации было дано такое поручение, тут речь идет совершенно о другом. В первом пункте резолюции, вынесенной Ленинградской конференцией но отчету ЦК, выражается полное доверие ЦК, а на съезде получается обратное – получается содоклад, значение которого вы все прекрасно понимаете. Далее происходит голосование. Последний оратор спрашивает, почему на съезде перед голосованием не было перерыва.

Теперь дальше говорят еще так: «Съездом решение принято, дело кончено, и мы отказались от дискуссии». Покорнейше благодарю! Дискуссии прекращены, но исправлять ошибки оппозиции долг всякого члена съезда, члена ЦК и всякого члена партии. Действительно, как тут получается? Получается, что не за страх, а за совесть разделяют решения съезда, а наряду с этим заявляют, что ленинградская делегация поступила правильно. Как же это связать? Решение съезда правильно, и мы подчиняемся и будем проводить его в жизнь, но и ленинградская делегация права. Как же так? В решениях съезда основным является резолюция по отчету ЦК партии. Ленинградская делегация голосовала против, поименное голосование доказательство этого. Как же выходит? Ведь получается настоящая двойная бухгалтерия: и съезд прав, и ленинградская делегация права. Если мы действительно большевики и поступаем по-ленински, то мы должны сказать прямо, кто прав – съезд или ленинградская делегация. Но вместо того, чтобы сказать прямо, как действительно обстоит дело, вдруг вам заявляют, что мы их поставили в такие условия, создали такую техническую обстановку, что они должны были голосовать против. Тут техника совершенно иного порядка, абсолютно иного порядка. Ведь речь идет не об отчете Московской или Ленинградской организации, а речь идет об отчете ЦК партии в целом. И тут товарищи, которые выступали вначале, в недоумении разводили руками: «У нас два ленинизма, – говорят они, – у нас две ленинские правды». У нас есть товарищи, которые ходят с двумя ленинскими правдами и, сообразуясь с требованиями момента, вынимают се из того или другого кармана. Вынимая такую «правду» из одного кармана, они говорят, что съезд прав, затем вынимают «правду» из другого кармана и говорят: «Да, ленинградская делегация была права, что выставила своего содокладчика». Товарищи, с такими двумя правдами нельзя жить; надо смело и открыто сказать, идешь ли ты за или против.