Охота на ведьм - "Алекс Д" - Страница 70

— Привет. — лучезарно улыбнувшись, в палату вошла Даниэла Светикова. Выглядела она роскошно и очень элегантно. Брючный строгий костюм сидел идеально на ее стройной фигуре, волосы забраны в высокую прическу, легкий аккуратный макияж. Хотела бы Лера сейчас так выглядеть. Она коротко кивнула гостье. Даниэла, стуча каблучками, прошла к ее кровати и сняла накинутый на плечи белый халат. В руках у нее были цветы.

— Ненавижу всю эту спецовку. — она поморщилась и повесила халат на спинку стула. — У меня от нее дрожь по коже. Я, вообще, я не понимаю, какой смысл вручать один и тот же халат каждому посетителю. Может, я только что в помойке рылась. Разве тебя спасет от микробов эта застиранная тряпка.

Лера улыбнулась. Как приятно ее видеть и слышать.

— Говорят, что тебе ничего нельзя. — вздохнув, продолжила Дана. — Я тебе цветы принесла. Они не съедобные, но настроение может поднимут.

Она порывисто вскочила со стула и вытащила из вазы предыдущий еще не успевший завять букет. Лере почему-то было жаль с ним расставаться.

— Ноэль, такой глупый. — покачав головой, Дана бросила цветы в мусорку. — Желтые розы. Надо же, додумался.

Лере еще больше стало жалко выброшенный букет. Сердце ее встрепенулось с надеждой. Значит, он не уехал. Он был здесь, с ней все это время. Неужели она увидит его? Даниэла вернулась к кровати больной. Глаза ее смотрели на Леру с нежностью и тревогой.

— Жива? — спросила она. Лера кивнула. — Ничего, еще наболтаемся. Я только что от твоего доктора. Он сказал, что все пучком будет. Ты уж давай не огорчай меня больше. Я чуть с ума не сошла. Только нашла подругу, привязалась к ней, а она помирать надумала. Пришлось даже в церковь идти, свечку ставить. Я и церковь! — Дана усмехнулась. — Ты только представь меня в черном платке и туфлях от Гучи. Священник на меня так смотрел, что я забеспокоилась о судьбе его матушки и шестерых детях. Думала, что телефончик попросит, но он вовремя одумался. Есть все-таки Бог на свете.

Лера открыла рот и попыталась спросить, где Ноэль и опять потерпела фиаско.

— Прекрати надрывать связки. — прикрикнула на нее Дана. — Я поняла, что тебя интересует. — она отвела глаза. — Он уехал, Лер. Вчера нам позвонили и сказали, что ты пришла в себя и должна быстро пойти на поправку, и он улетел вечерним рейсом, даже не сказав куда.

Глаза Валерии потухли. Надежда погасла, а внутри что-то оборвалось и стало мучительно одиноко и холодно.

— Мне жаль. Я пыталась его отговорить, но ты знаешь Ноэля, если вобьет себе что-то в голову, его не сломаешь. Наверно, ему стоило поговорить с тобой. Я не знаю, что там у вас произошло. Но все эти дни он не отходил от твоей кровати, почти ничего не ел, ни с кем не разговаривал, кроме врачей. Я его таким еще не видела. Мрачный, подавленный, опустошенный. Я думала, что он обрадуется, когда узнает, что опасность миновала, но он просто взял и уехал.

Лера отвернулась. Слышать это было невыносимо больно. Нет сомнений, он никогда не простит ее.

— Извини, я расстроила тебя, но ты должна знать. Было бы нечестно заставлять тебя надеяться. — Дана взяла ее руку. — Но ты жива, и скоро поправишься. Об этом нужно думать. Ты — молодец. Такое пережила, и как огурец. Я бы, наверно, умом тронулась. Этот ублюдок получил по заслугам. Ты не должна себя ни в чем винить.

Лера вздрогнула. За все это время, она ни разу не подумала об Адееве. Что с ним? И имеет ли это для нее хоть какое-то значение? Кольцо все еще было на ее пальце. Девушка собралась с силами и сняв его, швырнула в стену.

— Эй, подруга, такими вещами не бросаются. — укоризненно сказала Даниэла, поднимая подарок Адеева. — Он все равно труп, а кольцо можно продать. Деньги тебе пригодятся. А оно стоит немало. Тебе, кстати, сказали, что ублюдка застрелили при задержании?

Лера отрицательно мотнула головой. Ей было все равно. Главное, что он больше никому не причинит вреда. Она плохо помнила, что произошло, когда ворвались милиционеры. Вроде он угрожал ей ножом, а потом вдруг уронил его и набросился на Ноэля. Видимо, в это момент в него и пальнули. Земля ему пухом. О мертвых плохо не говорят.

— Он чуть не перерезал тебе глотку, но Ноэль проявил мастерство гипноза, и скальпель вывалился из его рук. Мне это Андрюша рассказал.

Лера удивленно взглянула на подругу. Андрюша? Ей не послышалось? Что, последнего кавалера у нее увели? Даниэла смущенно заулыбалась.

— В общем-то, я подумывала уехать, после того, как ты совсем поправишься, но теперь сомневаюсь. Андрей уговаривает меня остаться в Москве. Ну, что ты на меня так смотришь? Да. Любовь у нас. — счастливая улыбка осветила красивое лицо. Теперь понятно откуда такие перемены в стиле одежды. Но они же совсем друг другу не подходят!

— Да, знаю я, о чем ты думаешь. — всплеснув руками, нахмурила бровь Даниэла. — Разные мы. Это точно. Он зациклен на своей работе, днюет и ночует в своем отделении. Но зато он герой, преступников ловит. И не продажный мент какой-то, а настоящий — она засмеялась чистым радостным смехом. — Настоящий полковник. А богатых и перспективных с меня достаточно. Главное для женщины, что? Нет, не брильянты, а чтобы ее любили и ценили. Он же всю жизнь на меня, как на икону смотреть будет.

Это точно. Андрей парень серьезный и преданный. Может, и выйдет у них что-то путное. Дана тоже настрадалась от мужиков. Ей покоя хочется, тихой гавани, а Раденский очень подходит на эту роль. Лера была искренне рада за Даниэлу, да и за Андрея, хотя он и хлебнет с ней. Вот прознает его любимая про продвинутые московские клубы и понесется. Не сможет она долго высидеть на одном месте. Да, и на зарплату ментовскую туфли от Гучи не купишь. Она и готовить-то не умеет, наверно. Но ничего, если это любовь, то они сами разберутся, кто будет готовить, кто стирать, а кто по клубам ходить.

— Он, кстати, в коридоре. Тоже жаждет тебя увидеть, но пускают по одному. Так что он мне место первенства уступил. Ты насчет платы за лечение не переживай. Ноэль все оплатил вперед. Так что лечись. А его мы потом найдем. Все наладится, вот увидишь.

Лера покачала головой. Глаза наполнились слезами. Ничего не наладится. Она сама все разрушила. И винить, кроме себя, некого.

— Эй, ты что это реветь вздумала. — сердито сказала Даниэла, вытирая ее глаза платком. — Прекрати сопли распускать. Если я сказала, что мы его вернем, значит, так и будет. Ну, ошиблась ты. С кем не бывает. Не любил бы он тебя, давно бы уехал, и не сидел бы у кровати со страдальческим лицом. А если любит, то простит. Он ведь тоже не ангел.

Лера благодарно улыбнулась Даниэле. Как хотелось поверить ей.

— Ты лучше о хорошем думай. О нас, например. Ольга твоя вся извелась. Тоже примчится чуть позже. Мы рядом, милая. — Дана склонилась и поцеловала Валерию в щеку. — Мы тебя не оставим.

Лера закрыла глаза. Смотреть на полное тошнотворного участия лицо Даниэлы не было ни сил, ни желания. Если бы она могла, то сказала бы, что все ее слова для Валерии пустой звук, они приносят только тягостные мысли, но не облегчают моральной отрешенности и бесконечных сожалений. Это не честно по отношению к голубоглазой нимфе, взирающей на нее с неподдельным состраданием. И поэтому проще промолчать. Она и правда желает ей выздоровления, но не способна проникнуть в ее внутренний мир, где так темно, мрачно и безнадежно.

— Ты устала? — спросила Дана. — Может, Андрей заедет позже?

Лера отрицательно покачала головой. Ей не хотелось растягивать неминуемую встречу с друзьями. Они не заслужили ее равнодушия. И все же ей очень хотелось попросить у всех прощения.

Дана не обманула, когда пообещала, что они не оставят ее. На тумбочке каждый день стоял новый букет, а спустя несколько дней Лере разрешили фрукты, и ее сердобольные товарищи завалили ее палату бананами, яблоками и грушами. Она не успевала съесть и половину, и кормила весь этаж, за что ей были благодарны и пациенты, и врачи, и медсестры. Вопреки прогнозам ее лечащего врача Алексея Викторовича, Валерия была готова к выписке уже через пару недель. Он удивленно, но радостно улыбался, вручая ей больничный лист, и окончательное заключение, в котором говорилось, что она полностью здорова. Единственное, что омрачало его полное удовлетворение ее состоянием, так это то, что она на протяжении трех недель не сказала ни слова. Этот факт вызывал недоумение и тревогу у ее друзей, которые постоянно бегали к доктору и просили назначить специальное лечение. Он только разводил руками и объяснял, что лечение ничего не решит. Лера может говорить, но не хочет. Дана долго и упорно пыталась повлиять на свою подругу, она даже купила книжку по психологии и логопедии. Она смешно кривлялась, изображая, как нужно произносить буквы, и где при этом должен быть язык. Ее старания вызывали у Валерии снисходительную улыбку. Неужели она не понимает, что Лере просто нечего им сказать? В конце концов, Дана сдалась и оставила ее в покое.