Сон в пламени - Кэрролл Джонатан - Страница 20

– Послушай, Уокер, еще одна вещь. У меня сейчас в самом разгаре съемки одного фильма. Несколько неловко говорить, но вчера с одним из моих актеров случился сердечный приступ, и мне нужно срочно кого-то на замену. Это примерно дней пять съемок в Лос-Анджелесе. Я видел тебя в фильме Николаса, и он говорил, что с тобой легко работать. Ты не смог бы вырваться на десять дней и прилететь сюда? Я понимаю, надо предупреждать заранее, но ты получишь хорошие деньги и очень меня выручишь.

Марис сидела рядом со мной. Я прикрыл трубку ладонью и спросил, не хочет ли она слетать в Калифорнию на пару недель. Она всплеснула руками, закрыла глаза и поцеловала воздух. Повезло ему.

Глава третья

Плохо в поездке в Калифорнию было то, что она начиналась из Венского аэропорта так скоро после случившейся там трагедии. По какой-то странной причине я… на время забыл, что здесь погиб Николас. Возможно, потому что мне не хотелось думать об этом, а может быть, потому что думал об этом слишком много. Осознание поразило меня по дороге туда.

– Боже, я совсем забыл, куда мы едем. Смотревшая в окно Марис с улыбкой оглянулась ко мне.

– Что ты хочешь сказать?

– В аэропорт. Понимаешь? Николас.

– Да, понимаю. Кто-то мне говорил, что они еще не заменили стекла. Видны отверстия от пуль.

– Не очень ободряет, а? – Я положил руку ей на колено, она накрыла ее своей.

– А раньше я любил ездить в аэропорты. Они волнуют меня; я начинаю мечтать, когда оказываюсь вблизи и вижу взлетающие и приземляющиеся самолеты.

– Уокер, я должна кое о чем предупредить тебя насчет этой поездки: когда дело доходит до полетов, я трушу, как заяц. Совершенно не выношу.

Она полезла в сумочку и вытащила маленький аптечный пузырек.

– Что это?

– Успокоительное. Очень сильное. Я приняла две таблетки еще перед отъездом, так что, если отключусь над Атлантикой, ты поймешь почему.

Автобус подвез нас к залу отправления и остановился. Я посмотрел на Марис и вздохнул.

– Мне действительно не хочется выходить.

– Мне тоже. Давай поскорее сядем в самолет, и дело с концом.

К несчастью, у стойки регистрации была длинная очередь, и нам пришлось подождать. Марис спросила, не возражаю ли я постоять несколько минут с багажом, пока она сбегает купить журналы.

Она ушла, а я, оглядевшись вокруг, заметил повсюду агентов службы безопасности, «кобр» в беретах и камуфляже с короткими автоматами «узи» под мышкой, выглядевшими как некое странное водопроводное оборудование. Вызывало тревогу, что эти люди смотрели на всех и все предельно внимательным, подозрительным взглядом. Они никому не верили. Вероятно, им было приказано не верить. Это напомнило мне одного моего друга, который побывал во Вьетнаме и говорил, что там каждый казался подозрительным. Например, он видел, как ребенок протянул водителю американского грузовика букет и убежал. А через несколько секунд грузовик взорвался.

Марис вернулась. Вид у нее был, будто кто-то ее ударил.

– Я не могла не взглянуть. Уокер, в окнах на первом этаже действительно дырки от пуль! Один из солдат сказал мне, что стрельба шла через эскалатор.

Она указала налево. Я сказал, что хочу посмотреть.

– Ты уверен?

– Да. Может быть, увидев, я не буду так много думать об этом. В эти дни мое воображение – мой злейший враг.

Я прошел по залу, прислушиваясь к взволнованному шуму пассажиров, к объявлениям о рейсах во все концы света. Типичный день в аэропорту. Те же звуки, наверное, слышал Николас, стоя у стойки компании «Эль-Аль» в ожидании регистрации. Я поискал глазами эту стойку, но потом передумал. Что я ожидал или хотел здесь увидеть? Обведенные мелом очертания тел на полу? Засохшие пятна крови? Мне хватит простреленных окон.

Упомянутый Марис эскалатор находился рядом с крутой лестницей. Я стал спускаться по этой лестнице, так как хотел пройти мимо окон в своем темпе. Если мне не понравится увиденное, я смогу повернуться и снова подняться наверх.

Вид дырок от пуль будет окончательным доказательством, что теракт действительно был и Николас стал одной из жертв. Иначе его смерть представлялась нам только смесью сообщений по радио, истерических телефонных звонков, службы в Штайнхофской церкви и доставкой его вдовы к дверям крематория.

Я медленно спускался по лестнице, держась за перила. Выступ заслонял мне обзор, и я отсчитал пятнадцать ступеней, прежде чем мне стали видны окна. Я спустился еще на две ступеньки, когда заметил справа проходящую мимо женщину; она быстро двигалась по металлическим ступеням эскалатора. На ней была длинная шуба и солнечные очки, а искусно растрепанные волосы говорили о долгих часах, проведенных у лучшего в городе парикмахера. При ходьбе она так и звякала драгоценностями. Это звяканье отвлекло меня от моих мыслей, и я остановился взглянуть на нее. Она шла быстрой, целеустремленной походкой, глядя прямо перед собой, как спешащая куда-то важная персона. Бип-бип – дорогу Ее Превосходительству!

И вдруг она споткнулась и упала ничком на острый стальной край ступеньки эскалатора. Я инстинктивно метнулся к ней, но было поздно. О металл звякнули украшения, а потом послышались глухие звуки ударов о кожу и кости. Женщина раскинула руки и с криком покатилась по ступеням. Ее шуба и юбка задрались, ноги беспомощно раскинулись. Я увидел персикового цвета трусы. А с внутренней стороны одного бедра – маленький бордовый кровоподтек.

Я перепрыгнул через несколько ступенек, стремясь догнать ее, но она уже неподвижно валялась внизу, как куча тряпья. Ее волосы затянуло под решетку эскалатора. Она лежала, а движущиеся ступени срывали с нее скальп.

Услышав крик, я бессознательно взмахнул правой рукой. Рука задела что-то, и я машинально ухватился. Быстро обернувшись, я увидел, что схватил за руку споткнувшуюся женщину. Ту самую, которая только что упала. Она выпрямилась и подарила мне благодарную улыбку. Я в ужасе посмотрел вниз. Там никого не было. Я увидел все до того, как оно случилось. И остановил, прежде чем случилось.

– Огромное спасибо! Эти чертовы каблуки. Всегда столько бед, когда на них ходишь. Еще раз спасибо.

Она снова улыбнулась и, стоя, медленно проехала остаток пути. из

Я сел, где стоял, обхватил голову руками и затрясся, как собака во время грозы. Смерть Николаса, старухи на кладбище, Реднаскела, спасение женщины от ее будущего… Теперь я должен рассказать обо всем Марис. Удача начала покидать меня.

– Эй, вы там! Встаньте и проходите. Что вы там делаете?

Взглянув наверх, я увидел наблюдавшего за мной с отвращением и подозрением агента «Кобры». Своим серым «узи» он сделал мне знак идти.

На обед нам предложили на выбор идеально квадратный кусок говядины с таинственным запахом и таинственного же вида цыпленка. У стюардессы было лицо женщины, некогда занявшей третье место на конкурсе «Мисс Северная Дакота». К ее ужасу, мы оба отказались от еды и продолжили нашу беседу. Я не люблю вкус алкоголя, но половину полета тянул виски и от этого чувствовал себя гораздо лучше.

Теперь Марис все знала. Не часто в жизни приходится поговорить начистоту с другим человеком, но я постарался. Что толку что-то утаивать? Что могла она посоветовать, если оставить ее в неведении насчет важных, хотя и пугающих или смущающих деталей?

Я искал какого-то ответа на любимом лице. По прежним разговорам я знал, что она любит все обдумать, прежде чем высказываться, но мое нетерпение явно выдавалось тем, как я позвякивал льдом в стакане.

Марис посмотрела на стакан, потом на меня.

– У меня с собой мои карты таро. Если хочешь, я тебе сейчас погадаю, но я бы предпочла не делать этого. Здесь не место… Лучше всего, когда прилетим, позвонить моему брату Инграму. Я все равно собираюсь позвонить ему, а теперь тем более. Помнишь, я говорила, что он диск-жокей в Лос-Анджелесе? Он ведет дневное ток-шоу «За гранью», берет интервью у всяких чудаков и психов, каких только можно себе представить. Забавно и нелепо, но за много лет он повстречался со всеми ними – хорошими и плохими. Я уверена, он знает, к кому тебе сходить. Может быть, к какому-нибудь действительно проницательному хироманту или астрологу.