По ту сторону безмолвия - Кэрролл Джонатан - Страница 23

Ведя машину по скоростной магистрали Нью-Джерси в направлении Сомерсета, я пытался вообразить самые мрачные сценарии, чтобы хоть отчасти подготовиться к ножу гильотины, который вот-вот упадет на мою жизнь. Я позвонил Майерам из Лос-Анджелеса и договорился о встрече, якобы для того, чтобы посмотреть их собак. Разговаривал со мной Грегори; у него оказался приятный, но безликий голос. На заднем плане слышалась веселая щенячья возня.

Я съехал с автострады у Нью-Брансуика и, следуя его указаниям, отыскал их ферму. Что я ожидал увидеть? Наверное, маленький милый домик, вроде разворота в журналах «Дом и сад» или «Casa Vogue». Такой, знаете, — в каждой комнате по черному баухаузовскому креслу, изыскано-грубо отесанные балки, латунные дверные петли, за домом — бассейн. Или ничего. Жилище двух сломленных людей, ковыляющих по пепелищу жизни, махнувших рукой на все, кроме хлеба насущного и хоть какой-то крыши над головой.

То, что я увидел, превзошло даже самые мрачные мои ожидания.

Пока я ехал по длинной уединенной проселочной дороге, перед моим мысленным взором прошли плоские одноэтажные дома, ведущие к их обиталищу. Здания и места, которые можно ожидать увидеть в глуши. Ржавые почтовые ящики, во дворах — машины, стоящие на кирпичах вместо колес, подозрительные взгляды женщин, развешивающих на серых веревках унылого вида белье.

Ого! Увидев дом, я протер глаза. И добавил: «Что за черт!», потому что здание выглядело очень странно, и было тут совершенно неуместно. Прежде всего, меня поразили цвета — кроваво-красный, черный и антрацитово-голубой. Затем до меня дошло, под какими невообразимыми углами располагались друг к другу поверхности. Металлические трубы тянулись вверх и вдоль по стенам здания, словно серебристая зубная паста, выдавленная из тюбика. Что за штука? Кто мог поставить эдакого затейливого монстра посреди скучной сельской местности?

Следующей моей мыслью, пока я подъезжал к дому, было — да это же сбитый НЛО! Они всегда падают в глухой провинции, в кукурузных полях, где их видят лишь равнодушные коровы да фермеры. Я недавно читал колонку в «Лос-Анджелес Таймс», ее автор специально рассмотрел сей вопрос. Если по Земле слоняются, вынюхивая, твари с других планет, отчего они никогда не приземлятся в Нью-Йорке или в Москве, где сосредоточена власть и где разворачиваются главные события? Почему они вечно выбирают места на отшибе, вроде Норт-Платта, штат Небраска? Поглядев на сооружение из стали и камня в тридцати ярдах от меня, я подумал, что, быть может, настал мой черед вступить в контакт с инопланетным разумом.

Лучше уж открыто признаться в собственной тупости, чем попытаться ее скрыть. Я смотрел тогда на одну из ранних версий прославленного ныне Брендан-Хауса.

Анвен Майер изучала в колледже архитектуру, а на летних каникулах работала в студии знаменитого архитектора Гарри Радклиффа. По окончании колледжа она не стала профессионально заниматься зодчеством, но архитектура осталась ее хобби. Анвен была довольна тем, что вышла замуж за Грегори, и обустроила дом. Когда же ребенка похитили, муж пережил нервный срыв, а сама она — «несчастный случай» на автостраде, она решила, что единственное для них спасение — начать жизнь заново, причем делать только то, чего действительно хочется. Ее отец умер и оставил ей маленькое наследство. Кроме того, Майеры продали все, что смогли, включая акции и облигации, которые Грегори покупал с пятнадцатилетнего возраста. В итоге у них набралось чуть меньше семидесяти тысяч долларов. Анвен мудро решила разделить их на две части — половина пойдет на дальнейшие поиски сына, половина — на новую жизнь в Нью-Джерси.

Анвен обожала архитектуру, Грегори — собак. В возрасте тридцати с небольшим лет отроду они сделали то, что большинство может позволить себе только после ухода на пенсию: стали жить так, как хочется. Десерт в конце обеда. Для Майеров это был не десерт, а единственная пища, которую оба могли переварить. Они купят какой-нибудь простой и прочный дом в глубинке, где земля недорогая. Постепенно, за несколько лет, Анвен превратит его в их единственный, неповторимый дом. Грегори станет разводить своих любимых французских бульдогов. Если они будут разумны и трудолюбивы, то справятся. Ни он, ни она больше не произносили слово «везение». Везение — Бог бедняков. Оба утратили веру в Него в тот день, когда исчез их ребенок.

Мне так больно рассказывать об этом.

Я затормозил перед их странным домом спустя три тысячи дней после того, как они потеряли ребенка. Мне хотелось осмотреться и собраться с мыслями прежде, чем позвоню в дверь. Что им сказать? Удастся ли поглядеть на них, задать кое-какие вопросы, не имеющие никакого отношения к собакам, а потом унести ноги, не возбудив подозрении? Люди, а вы Лили Аарон знаете? Знаете, почему она интересуется вами? Вы бывали в Лос-Анджелесе, или Кливленде, или Гамбиере, штат Огайо? Как насчет некоего Рика Аарона? Хотя у меня такое чувство, что его не существует…

— Привет! Вы мистер Дэтлоу?

Хоть я и не привык к своему вымышленному имени, но так быстро крутанулся на сиденье, что это, наверное, выглядело странным. Задумавшись, я уставился на дорогу и не слышал, как сзади подошла женщина, хотя гравий громко хрустел у нее под ногами, как я обнаружил позже, идя за ней к дому.

Виной ли тому годы страданий, тяжелая и напряженная работа, по большей части на свежем воздухе, или просто преждевременное старение, но красота Анвен погибла. Глубоко запавшие глаза, чрезмерная худоба: скулы торчали как карнизы. И все же ее лицо по-прежнему было таким миловидным, что ее голову хотелось накачать воздухом, как воздушный шар. Наполнить и вернуть ему прежнюю прелесть.

— Мы вас ждали. Грегори там, в сарае. Пойдемте к нему. Или вы предпочли бы сначала чашку чаю?

— Это было бы замечательно. — Я решил, что лучше сначала поговорить с ней одной, чем с обоими сразу.

— Хорошо, идемте в дом. Можно спросить, откуда вы услышали про нас? Видели рекламу в «Собачьем мире»?

Я вылез из машины и выпрямился. Анвен была выше, чем мне вначале показалось. Пять футов восемь или девять дюймов, нет, чуть меньше — сапоги у нее на невысоких каблуках.

— Да, я видел ту рекламу, но еще я слышал о вас от Раймонда Джилла.

— Джилл? Боюсь, что я его не знаю. Еще бы, я его выдумал секунду назад.

— На Западе он известный заводчик.

Анвен улыбнулась, и, батюшки, на миг я увидел былую красавицу.

— О нас знают даже на Западе? Как приятно. Грег будет очень рад это слышать.

Я пошел за ней по дорожке к толстой деревянной двери, испещренной множеством узоров, точно сложный наборный паркет.

— Вот так дверь. Вот так дом! Анвен обернулась и снова улыбнулась:

— Да, либо он вам нравится — сразу и навсегда, либо вас от него тошнит. Равнодушных не остается. А вы что скажете?

— Еще не определился. Поначалу мне показалось, что это инопланетный звездолет, но сейчас я начал привыкать. Внутри он такой же сумасшедший?

— Пожалуй, нет. Но и не земной! Входите, увидите сами.

Впервые Анвен упомянула о мальчике, когда мы были в гостиной. До того момента она и голосом и повадкой напоминала дружелюбного экскурсовода. Она явно привыкла показывать дом озадаченным или изумленным людям и потому создана себе соответствующий роли образ. Комнату венчал потолок с огромным окном-розой, составленным будто из мозаичных панелей, из витражей, сквозь которые струился разноцветный свет, расцвечивая пол, словно ковер.

— Поразительно. Не знаю, что и сказать о вашем доме, миссис Майер.

— Анвен.

— Анвен. То он завораживает, то — через минуту или когда мы входим в другую комнату — мне кажется, что я хватил лишнего. Эта комната замечательна. То, как вы скомбинировали камень, металл и дерево, окна наверху… И впрямь НЛО. Сверхъестественно!

— А другие комнаты? Похожи на пьяный бред? Я пожал плечами:

— Что поделаешь, некоторые из них превосходят мое воображение.

— Рада, что вы ответили честно. Я скажу вам, почему дом такой. У нас с мужем есть маленький сын. Девять лет назад его похитили. До тех пор, пока мы его не найдем, этот дом будет Бренданом и всем, что мы хотим дать ему.