Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Если сердце верит - Делински Барбара - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

— Но у меня не зуб, — заметила Лили. — Тут все гораздо хуже. Если бы это ружье было заряжено и на твоем месте оказался он, я бы выстрелила сразу, не задумываясь.

Джон ухмыльнулся и пошел прочь. Уже стоя на ступеньках, ведущих к пляжу, он крикнул:

— Кстати, у меня тоже есть кое-какое оружие! Звони, если понадобится!

Джон завел мотор, и лодка на малом ходу заскользила вдоль берега. Однако охватившее его внутреннее волнение никак не согласовалось с медленным и плавным ходом судна. Три года назад, вернувшись в Лейк-Генри, он решил, что постоянная работа в газете обеспечит его существование. Одновременно Джон собирался писать книгу, надеясь, что она принесет ему славу, деньги и оправдает отъезд из Бостона. И он не сидел без дела. Джон написал начальные главы целой дюжины книг. Вот только ни одна не увлекла его настолько, чтобы захотелось продолжить ее.

И теперь он видел, что появился шанс создать нечто значительное. Чем больше Джон думал о своем замысле, тем серьезнее он ему казался. Ведь ситуация с Лили — лишь миниатюрная модель большого и опасно разрастающегося феномена. Средства массовой информации бесчинствовали, попирая права личности, а в случае с Лили — неприкосновенность частной жизни. В свое время и Джон грешил этим. Теперь же, признавая свою вину, он мог оценить позицию прессы в целом, поэтому никому не удалось бы написать об этом лучше, чем ему. Тема будущей книги была напрямую связана с сутью той нелегкой проблемы, которая волновала, сердила и мучила многих.

Тема эта — история Лили.

И история Терри тоже. Ведь Терри Салливан хорошо владеет пером. В сущности, даже отлично. Он настоящий мастер слова и знает себе цену. При этом ему не занимать самоуверенности и амбиций. Однако даже стремление к успеху не объясняет его страсти разрушать жизнь других людей. Джон знавал немало репортеров и умел отличить добросовестных от поистине одержимых. Одержимость зачастую приводит к непрофессионализму. Прекрасный пример тому — сам Джон.

Всю жизнь им руководило желание выделиться. В детстве оно проявлялось в мелких школьных шалостях и небольших правонарушениях. После отъезда из Лейк-Генри это желание принесло положительные результаты в спорте, в учебе и на работе. Впрочем, как ни парадоксально, именно профессиональное рвение привело Джона к полному краху. После ухода из «Пост» честолюбие умерло в нем.

Но едва впереди замаячила эта книга, оно вновь проснулось. Да, Джон хотел сделать себе имя. А какой журналист не хочет этого? Только теперь он помнил о совести. По крайней мере, казалось, что именно совесть мешает ему спокойно думать о Лили Блейк. Она так и стояла перед глазами: на крыльце своего домика, в кремовой ночной сорочке и бабушкиной шали. Джон действительно знал, какую трагедию переживает Лили. Если бы ему удалось помочь ей добиться справедливости, одновременно искупив свой грех — грех журналиста и просто человека, — что было бы лучше этого?

Приближаясь к коттеджу Селии, Джон соблюдал всевозможные предосторожности, долго барражируя вдоль берега как бы в поисках своих гагар. Точно так же он теперь возвращался обратно, беспечно скользя по озерной глади, к чему уже давно привыкли местные жители. Сначала Джон прошел мимо четырех частных владений и лишь потом, прибавив газу, двинулся к середине озера.

Через десять минут он причалил к противоположному берегу и привязал моторку рядом с каноэ у ветхого деревянного настила, который называл своим доком. Если когда-нибудь до этого дойдут руки, Джон разберет его, после чего соорудит здесь красили дощатый причал. На самом краю устроит просторную площадку с навесом, чтобы над столом, стулом и пишущей машинкой была тень. Он хотел бы работать здесь и любоваться солнечной дорожкой на водной глади и гагарами, проплывающими мимо. А если пойдет дождь, опустит полиэтиленовый полог.

Ему казалось, что такой хемингуэевский имидж вполне подходит и для писателя, который вполне мог бы считаться дальним родственником Редьярда Киплинга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Привязав лодку, Джон достал из нее второй пакет с провизией, положил его в машину, сел за руль и отправился в путь. Было довольно прохладно, но он открыл окна. Стоял чудесный осенний денек, один из тех, когда можно еще полюбоваться багряно-золотым убором деревьев, хотя самого верха великолепия они достигли две недели назад. Джон миновал частные дороги, ведущие к Малли-Пойнт и Сейзер-Бей, затем те, что шли в сторону Джемини-Бич и Лемон-Коув. Дальше был поворот на Тиссен-Коув. Проезжая мимо этого места, Джон подумал, не сбежит ли теперь оттуда Лили.

Решившись навестить ее, он отчасти рискнул. Но если выражение лица Лили не обманывало, то Джон рассчитал верно: больше ей некуда было ехать, и она сама прекрасно понимала это.

Эта мысль успокоила его, и он продолжил свой путь вокруг озера. Центр Лейк-Генри гудел точно улей. Одни приехали за корреспонденцией в почтовое отделение, другие шли за покупками к Чарли или еще только парковались у заднего крылечка магазина. На этой же площади, если смотреть слева направо, располагались полицейское управление, церковь и библиотека. Все три дома были деревянными, крашенными в белый цвет, а жалюзи — черными. И все они выполняли сразу несколько функций. В полицейском управлении, например длинном одноэтажном каркасном строении, были также офисы городского Делопроизводителя, регистратора и социальных служб. Библиотека, находившаяся в квадратном здании середины прошлого века, сдавала просторный третий этаж Городской комиссии. Историческое общество работало в цокольном этаже церкви, высокой и словно гордившейся своей стариной.

Сегодня Историческое общество устроило распродажу саженцев и кустарников. Вот почему позади церкви так много легковушек и грузовичков. В Лейк-Генри такие садовые распродажи, ярмарки кондитерских изделий, вернисажи местных художников или авторынки давали людям повод для общения, а уж потом рассматривались с точки зрения торговли. Одни группами стояли возле автомобилей, разговаривали или махали руками своим знакомым, другие покупали рассаду, семена или овощи.

Джон, внимательно осмотрев все автомобили, заметил несколько незнакомых. Кто это? Проезжие туристы? Замаскировавшаяся пресса? Окинув пристальным взглядом толпу, он не увидел ни одной камеры. Сегодня прессы еще нет. Пока нет.

С чувством облегчения Джон покинул центр города и двинулся к развилке, где от главной магистрали отходила ветка на Ридж. Отсюда начиналась совсем другая дорога. Она точно так же потрескалась от морозов, как и во всей округе, только здешние трещины были глубже, и потому трясло здесь гораздо сильнее. Почему-то в этом месте, далеко не самом сыром в Лейк-Генри, покрышки отбрасывали неимоверное количество грязных брызг. Наверное, именно поэтому все вокруг казалось каким-то усталым. Здешние клены выглядели скорее опаленными, чем оранжевыми, а березы — желтушными, а не золотыми.

На берегу озера пахло осенью, в центре города — жарким с кухни Чарли, но в Ридже всегда чем-то воняло. Если не было проблем с канализацией, то непременно возникали трудности с уборкой мусора или пожар. Что-нибудь где-нибудь обязательно горело. Привод, предохранитель или шнур какого-нибудь задрипанного моторчика неизменно отравлял здешнюю атмосферу. Причем запах скапливался, поскольку город был зажат в тесном пространстве между озером и горами, плохо продуваемом ветрами

Ридж тянулся длинной полосой. По самому побережью пролегала главная дорога. Вдоль холмов стояли ряды маленьких, крытых жестью трехкомнатных домишек, построенных владельцами фабрики для рабочих еще в конце прошлого века. Тогда это было совсем неплохое место для жилья. Семейство Уинслоу, владевшее предприятием, доброжелательно и заботливо относилось к тем, кого нанимало. Хозяева регулярно красили и ремонтировали эти домики, утепляли и подновляли их и даже велели выпалывать папоротники, чтобы те не глушили траву, на которой играют дети. Четвертое поколение владельцев фабрики пеклось о нуждах рабочих не меньше. В конце шестидесятых, когда свобода стала общенациональным лозунгом, Уинслоу, одни из первых предпринимателей, в полной мере признали это естественное право человека. Частью их плана, казавшегося по тем временам необычайно альтруистическим, была продажа жилья его обитателям всего по доллару за домик. Но…