Если сердце верит - Делински Барбара - Страница 21

Казалось, озеро погружено в кромешную тьму. Но мало- помалу глаза Лили привыкли к темноте, и она начала различать отдельные предметы. Слева виднелись очертания небольшого деревянного коттеджа с каменным цоколем. Справа темные силуэты высоких деревьев слабо выделялись на чуть более светлом фоне неба.

Тихо выбравшись из машины, Лили глубоко вдохнула аромат леса. Пахло сосной, сухими листьями, покрытыми мхом камнями и дровами, горевшими в очаге у соседей. Эти обычные осенние запахи Лейк-Генри всколыхнули в душе Лили добрые образы детства и воспоминания о бабушке.

Лили прошла через маленькую полянку между домиком и озером, ступая по сосновым иголкам, устилавшим землю толстым ковром, и по кривым, выпирающим из земли корням старых деревьев. По небольшой лестнице, сложенной из железнодорожных шпал, она спустилась к кромке воды.

На озере было совсем тихо. Лили слушала, как мягко шлепают о берег волны, как тихо шелестит осенняя листва под ночным ветерком, как в отдалении кричит сипуха. На небе уже можно различить облака, которые, постепенно расступившись, открыли кусочки глубокой синевы, усыпанной звездами, а потом и лунный серп. И вдруг… Вдруг до нее донесся глубокий, завораживающий, мелодичный крик гагары.

Итак, родные края гостеприимно приветствовали Лили. Она ощущала это так же отчетливо, как и присутствие бабушки. Резкий контраст между адом, который оставила Лили, и прелестью этого дома, озера и маленького городка предстал перед ней столь явственно и ощутимо, что она поняла: решение приехать сюда было правильным.

Внезапно, впервые после того вторника, когда Лили прочла статью в «Бостон пост», у нее появились силы. Она вернулась к машине, вытащила из кошелька ключ от дома, поднялась на старенькое деревянное крылечко и отперла дверь.

Джон Киплинг тихо-тихо сидел в своем каноэ. Сегодня ему совсем не спалось. Словно кто-то толкал в бок и будил. Вот почему уже после полуночи он потащился сюда, к берегам островка Элбоу, что напротив Тиссен-Коув. Можно называть это инстинктом, предчувствием или просто счастливой догадкой. Догадкой? Нет, черт подери! Джон руководствовался здравым смыслом: если жизнь в большом городе стала для нее настоящим адом, куда еще ей деваться?

Все же он не знал этого наверняка, пока в доме не зажегся свет. Но свет зажегся!

— Ес-с-сть! — удовлетворенно прошептал Киплинг и, услышав донесшийся издалека, словно в ответ ему, мягкий йодль, улыбнулся.

Только самцы-гагары владеют «тирольским пением». Этот селезень был не из той пары, которую Кип звал своей, но, видимо, мужчины всегда поймут друг друга, даже если один из них — птица, а другой — человек. Джон видел статью о Лили и знал не понаслышке, как вероломен Терри Салливан. Он уже разговаривал с Поппи, сильно переживавшей за сестру, и с местными жителями, имевшими самые разные мнения по поводу скандала. Джон не знал правды, но был журналистом до мозга костей. Теперь, когда Лили Блейк вернулась и находится на его территории, он займется этим.

Улыбаясь в предвкушении успеха, Джон опустил весло в воду и направился домой.

Глава 6

Спала Лили глубоко и, проснувшись, целую минуту не могла сообразить, где находится, а потом еще несколько секунд припоминала, почему она тут.

Но вскоре все вернулось, быстро и безжалостно: ложь, смущение, гнев и потеря… Она сильно зажмурилась и попыталась избавиться от нахлынувших воспоминаний, но теперь все это стало неотъемлемой частью жизни Лили, которая изменилась самым непостижимым образом. Внутри Лили что-то задрожало. Но сразу же пришла мысль, что сейчас она в безопасности. Ведь только Элизабет известно о ее бегстве из города, а куда сбежала Лили, и вовсе никто не знал. И все-таки внутренняя дрожь не проходила.

Решив, что видения ее поблекнут, если встать и посмотреть на что-нибудь занимательное, Лили соскочила с кровати и прошла к винтовой лестнице, ведущей из спальни вниз. Это помогло. Чувство умиротворения мгновенно вернулось к ней. Эти четыре стены обладали поистине волшебной силой. Для Лили этот домик был наполнен теплыми воспоминаниями. С самого раннего детства она приезжала сюда к бабушке.

Селия Сент-Мэри не была уроженкой Лейк-Генри. Первые пятнадцать лет жизни она провела в захолустном городке штата Мэн, в семидесяти с лишним километрах к северо-востоку отсюда. Рано овдовев, Селия устроилась счетоводом на бумажную мельницу, чтобы зарабатывать на жизнь себе и дочери Майде. В свободное время Селия заботилась еще и о непутевых братцах. Но Майде повезло. Она удачно вышла замуж Джордж Блейк имел не только процветающий семейный бизнес, который он принял из рук стареющего отца, но и доброе сердце. Вскоре после женитьбы Джордж купил кусок земли для Селии и построил для нее уютный коттедж, где она могла спокойно встретить старость.

Это был совсем небольшой домик. Селия и не хотела никакого дворца. Привыкнув жить в тесноте, она чувствовала бы себя неуютно в жилище с большим количеством комнат. То, что у нее будет собственный дом, само по себе потрясло Селию.

Так что, когда Джордж предложил купить для нее дом, она попросила совсем маленький и простенький. Селия полагала, что, обладая землей, да еще на таком прекрасном берегу, будет наслаждаться и природой, и уютом теплого жилища.

Для Лили этот дом в первую очередь ассоциировался с уютом. Стены его были из темного дерева, нарочно ничем не обшитого изнутри. На встроенных полках стояли книги, а полы были из широких досок. Большую комнату, занимавшую весь нижний этаж, разделяла на части соответствующая мебель. «Гостиная» обозначалась большим диваном, парой мягких стульев и двумя торшерами с желтыми цветастыми абажурами, а также квадратным сосновым кофейным столиком, стареньким, но милым. В той части, где располагалась «столовая», стоял высокий деревянный стол, за которым, бывало, умещалось до полудюжины внучат — самой Селии и ее подруг.

Небольшая «кухня» выглядела на удивление современно. Возможно, Селия Сент-Мэри и не отличалась широтой взглядов, но зато явно любила щегольнуть. Она прибыла в Лейк-Генри, имея весьма скромный счет в банке. Впрочем, за несколько лет он прилично вырос, предоставив ей финансовую свободу и возможность оборудовать свой маленький домик всем необходимым. Вот так он и превратился в поистине современное и удобное жилище.

Однако за эти годы увеличился не только банковский счет Селии. Сама она тоже воспряла духом, заведя новые связи и став частью местного общества. В городе у нее появились подруги. Селия вошла в Садовый клуб и Историческое общество, а каждый понедельник по вечерам непременно играла в бинго. В свои шестьдесят с хвостиком она вдруг начала носить бейсбольные кепки и красные теннисные тапочки, утверждая, что первыми прикрывает седину, а вторые делают ее заметной в сумерках. Лили подозревала, как и все, знавшие Селию, что к старости пробил ее звездный час. Разве иначе объяснишь успех бабушки на городском соревновании рыбаков, когда она поймала большеротого окуня? Потом Селия сделала из него чучело, что висит теперь на стене кухни. Или вот, на другой стене, в «гостиной», — огромное панно макраме, изысканное по замыслу и мастерски выполненное, хотя Селия овладела новым видом рукоделия лишь после переезда в Лейк-Генри. Или шляпная вешалка, на которой красовалось не только великое множество бейсболок, но заодно и ковбойская шляпа, кепка для гольфа и старомодная широкополая дамская шляпка от солнца.

Как же иначе объяснить, что весь второй этаж, где стояла кованая железная кровать, уставлен и увешан множеством птичьих клеток? Некоторые из них, нежно-пастельные, свисали со стропил; две прозрачные, как легкие проволочные Эйфелевы башни, громоздились под сводом покатой крыши. Еще одна, бутафорская, взятая из театра, служила вешалкой для полупрозрачных шелковых платочков и шарфов, а одна, особо впечатляющих размеров, служила корзинкой для бумаг.

А политические плакаты в поддержку Тедди Кеннеди, Движения за равноправие женщин и Хилари Родхэм Клинтон, которыми Селия обклеила деревянные стены?..