Деревянное море - Кэрролл Джонатан - Страница 39

– А что с Астопелом?

– Был, да весь вышел. Они его сцапали. Ты этого засранца больше не увидишь.

– Кто – они?

Он попытался встать на ноги, но из этого ничего не получилось. Он снова упал и принялся ругаться. Я хотел было помочь ему встать, но он оттолкнул мою руку.

– Мотай отсюда! Беги скорее, черт тебя побери! – И вдруг он разревелся.

Я знал, откуда эти слезы. Потаенный и секретный адрес: улица семнадцатилетнего Маккейба. В это место никто не допускался, никто его не видел, даже о существовании его никто не знал. Это место было за семью замками, за высокими стенами жестокости, бравады, злости. Там обитали любовь – слишком хрупкая или изуродованная, а еще всепроникающий страх: а вдруг все твои мечты обернутся каким-нибудь говном, выставят тебя идиотом или закончатся полным провалом.

Я промешкал всего какую-то секунду, потом подхватил его на руки и закинул на плечо, как делают пожарники. Он был такой легкий. Я чуть не расхохотался оттого, что он так мало весит. Он заорал на меня, чтобы я немедленно опустил его на землю, но я-то знал, что ему этого вовсе не хочется. Абсолютно. И потом, я уже двигался к дому, а он в своем беспомощном положении мало чем мог мне помешать.

Казалось, с ним на плече мне стало легче. Я после об этом вспомнил, и мне на ум пришло выражение: «Стоит только взять себя в руки…» Всякий такой вздор.

– Оставь меня!

– Закрой рот и давай греби!

– Что?

– Как грести в деревянном море?

– Спятил, что ли?

– Нет. Меня об этом спросила Антония, там, в машине.

– Правда? Она спросила?

Наши слова дробились моей рысцой: Прав-да? О-на-спро-си-ла?

– Ну да. Как раз перед твоим приходом. Это в самом деле была Антония?

– Не знаю. Вроде она. А может, кто из них. Трудно сказать.

Я остановился. Его тело согревало своим теплом мою щеку.

– Кто такие они? Скажи наконец. Кто это – они?

– Пришельцы.

– Ого-го.

– Разделяю твои чувства, братишка.

НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ КАК У СЕБЯ ДОМА

– Джи-Джи, еще бекона?

– Спасибо, мэм, не откажусь. Очень вкусно.

– «Мэм» – это уж совсем как из ковбойского кино. Зови меня Магдой. Ведь мы родственники. Фрэнни, меня просто оторопь берет, как вы с ним похожи. Он вполне мог бы сойти за твоего сына. Ты уверен, что не соврал, кем он тебе приходится?

«Ну, ты, Фрэнни, и гусь», – говорила улыбка, с которой моя жена посмотрела на меня, выкладывая еще три толстых ломтика канадского бекона на тарелку Джи-Джи. Он тут же отправил в рот здоровущий кусок и проглотил как собака, почти не жуя. Итого за два завтрака в течение двух часов он слопал вместе с этим семь ломтей бекона. Просто какая-то черная дыра. Куда девалась вся пища, которую он пожирал? Может, у него несколько желудков, как у коровы? Или защечные мешки, как у хомяка? Неужели я столько ел, когда был в его возрасте?

Магда и Паулина не могли оторвать от него глаз, хотя и по разным причинам. Магда была абсолютно счастлива угощать завтраком юного двойника своего мужа. Что касается Паулины, то казалась, ее оглушили сексуально или хватили по голове дубиной. Результат один и тот же. Снаружи нас поджидали пришельцы, вознамерившиеся нас пожрать, а внутри в самом разгаре был завтрак. Я вот только не мог понять, как это Джи-Джи так быстро успокоился.

Когда мы пришли, обе женщины сидели в гостиной, ждали нас. У меня к нему был миллион вопросов, но я не мог расспрашивать его о маленьких зеленых человечках и умершей Антонии в присутствии двух этих невинных душ. Они вдвоем готовили завтрак, что в нашем доме случалось редко и лишь в исключительных случаях. Мне только и оставалось, что сидеть, поглядывая то в свою полную тарелку, то на Джи-Джи, в надежде получить от него хоть какой-нибудь знак. Один раз я поймал его взгляд, но он только улыбнулся и едва заметно покачал головой. Я решил, он имеет в виду: мол, не волнуйся, будет время – поговорим. А ведь он только что устроил на улице такую панику. И вот теперь, когда мой страхомер почти зашкалило (чего со мной никогда не случалось), этот тип как ни в чем не бывало уписывает бекон и блинчики с черникой.

– Фрэнни, почему ты никогда нам не рассказывал о Джи-Джи?

Магда этим утром была как никогда хороша, хотя вообще-то красавицей ее не назовешь. То же и Паулина. Я видел двух прекрасных женщин и был счастлив, что живу с ними под одной крышей. Под крышей того самого дома, который в настоящую минуту вполне мог быть окружен космическими пришельцами, если верить этому Беконному Рылу, ухмылявшемуся напротив меня за столом.

Я поднял глаза на Магду, изобретая на ходу мало-мальски достоверную ложь.

– Потому что его родители – сукины дети, и я не хотел иметь с ними ничего общего. Я и о его существовании-то узнал совсем недавно. Да, Джи-Джи, помнишь, ты говорил, что ждешь каких-то гостей?

Он даже не посмотрел в мою сторону.

– Ну?

– Так придут они сюда или нет?

– Откуда мне знать? Можно еще сиропа?

– Какие такие гости? – всполошилась Магда. – Может, приготовить еще блинчиков?

Джи-Джи помахал вилкой.

– Да так, знакомые ребята в городе.

– В городе? – прошипел я.

– Это твои друзья, да?

Слова так и выпрыгивали у Паулины из горла: шутка ли – еще дюжина Джи-Джи вот-вот заявятся в дом. Держи карман шире, детка!

– Ну, это скорее знакомые, а никакие не друзья, вы же понимаете.

Магда и Паулина переглянулись, и неожиданно на лицах у обеих расцвели совершенно одинаковые улыбки: нашествие мальчиков!

Все эти его увертки – уж не знаю, какую они цель преследовали, – вывели меня из себя; не мог я больше сидеть сложа руки. Не придумав ничего лучше, я встал и подошел к кухонной раковине. Я выглянул в окно и, к своему облегчению, не увидел во дворе ничего, кроме старых качелей,– никаких тебе пришельцев. Ни одна летающая тарелка пока что не приземлилась на нашем заднем дворе. Я повернул кран и стал смотреть, как серебристая струйка воды стекает в раковину и исчезает в сливном отверстии. Долго она так бежала, пока наконец Магда не спросила, чем это я там занимаюсь.

– Считаю молекулы. – Головы я не поднял. Ощущение было такое, что вот сейчас я окочурюсь.

– Фрэнни…

– Все в порядке, Маг. Не беспокойся обо мне. Вдруг Джи-Джи сказал:

– Выгляни в окно, дядя Фрэнни.

– Только что туда смотрел.

– А ты еще разок погляди как следует. Осмотри внимательно задний двор.

Я пропустил его слова мимо ушей и продолжал любоваться струей воды, потом выключил ее, потом снова включил, потом еще раз выключил.

Паулина привстала со своего стула.

– Твои друзья пришли, Джи-Джи? Они на заднем дворе?

– Не-а. Я просто хочу, чтобы дядя Фрэн посмотрел – ему это интересно.

Послышался звук отодвигаемого стула. Через секунду Паулина оказалась рядом со мной. Она положила руку мне на плечо и оперлась о него подбородком. Вообще-то ей такие нежности были совсем несвойственны. Я решил, что это она перед Джи-Джи выделывается. Да и бог с ним – мне все равно было приятно чувствовать ее рядом. Я наклонил голову набок – наши виски соприкоснулись.

– Ты хорошо пахнешь.

– Правда?

– Ага. Гвоздикой и горелой листвой.

– Ух ты, здорово сказано, дядя Фрэн. Гвоздика и горелая листва. Мне нравится.

Я повернулся к Джи-Джи. К моему изумлению, он смотрел на меня с истинным восхищением.

– Черт подери, я еще не слышал, чтобы о ком-нибудь так говорили.

– Когда доживешь до моих лет, малыш, ты еще получше придумаешь.

Он усмехнулся, и тут кусок желтоватого блинчика с синей начинкой упал с его вилки. Паулина ущипнула меня за бок.

– Какой ты вредный. Он от чистого сердца сделал тебе комплимент.

– Ты права. Положи снова голову мне на плечо. Это так приятно.

Паулина послушалась. Я еще раз взглянул в окно, проверить, не упустил ли чего минуту назад.

– Куда подевались качели?

– Какие качели? – полусонным голосом пробормотала Паулина.