Жена для чародея - Кэррол Сьюзен - Страница 4

А остальное… Крепкие члены, полная грудь, хорошая наездница, простое лицо, трезвый ум, смелость… Да, главное, смелость.

Иначе она перепугается до смерти.

Эта мысль сама собой возникла у него в голове одновременно с дрожью, пробежавшей по телу, и порывом ледяного ветра, который пролетел по залу, загасив несколько свечей и заставив затрепетать пламя остальных.

Невидимая рука выхватила лист из пальцев Анатоля, бросила на пол. Анатоль услышал негромкий издевательский смешок. Он выругался про себя, бросился вперед и успел наступить на бумагу, прежде чем ее втянуло в пылающий камин.

Так же внезапно, как и поднялся, ветер стих. Оставшиеся свечи загорелись ровным, ярким светом. Сжав губы, Анатоль поднял бумагу; оглянулся на священника. Лицо Фитцледжа выражало не страх, а скорее тревогу.

— Это был он? — приглушенным шепотом спросил Фитцледж.

— Этот дьявол Просперо. Кто же еще? — Анатоль с ненавистью покосился на портрет и получил в ответ насмешливый взгляд. — Фитцледж, какое счастье иметь предков, которые оказываются настолько любезны, чтобы следовать пожеланию «покоиться с миром»!

По залу снова пролетел тихий шелестящий смех. Фитцледж вздохнул, положил руку на рукав Анатоля.

— Бедный мальчик! Как бы мне хотелось внести покой в вашу душу.

— Покой? — Анатоль горько усмехнулся. — Вот этого мне не видать до конца жизни. А принимая во внимание, что я Сентледж, думаю, что и после.

Он вложил бумагу в ладонь Фитцледжа.

— Нет, старина, вы для меня можете сделать только одно. — В его глазах появился странный блеск. Он открыл для священника дверь. — Ступайте, — велел он. — Ступайте и найдите мне невесту.

2

На ухабистой деревенской дороге пышный кортеж выглядел неуместно. Верховые в красных ливреях скакали впереди двух карет, каждую из которых влекла четверка породистых упряжных лошадей. От вида первой кареты захватывало дух. Причудливая форма, небесно-голубой цвет и щедрая позолота делали ее похожей на сказочный экипаж из легенд корнуэльских рыбаков — тот самый, что увозил зачарованных странников через туманные болотистые низины в призрачный и счастливый мир.

Молодую женщину, выглядывавшую из окна первой кареты, также без труда можно было принять за сказочный персонаж. Прозрачность точеного лица наводила на мысль о феях и эльфах, и невольно возникал вопрос, почему столь тонкая и хрупкая шейка не ломается под тяжестью пышного пудреного парика, завитого в крупные локоны и увенчанного широкополой шляпой из черного бархата с четырьмя белыми перьями.

Однако в зеленых глазах Медлин Элизабет Бертон не было ничего призрачного. В них светились живое любопытство и тонкий ум. Покачиваясь от толчков кареты, она с интересом рассматривала окружающий пейзаж.

Это была суровая, неприютная земля, о которой весна, казалось, не пожелала вспомнить. Нигде не виднелось ни клочка зелени — только бесконечные пустоши, покрытые почерневшим вереском да сухим ракитником. Кое-где торчали уродливые деревья, чьи ветви тянулись вверх, словно скрюченные пальцы несчастных, погребенных в неосвященной земле созданий, взывающих к господу о снисхождении.

Всего две недели назад Медлин вступила в законный брак по доверенности и стала женой Анатоля Сентледжа. Анатоль Сентледж. Ее муж. Человек, которому она отныне и навеки должна быть любящей и покорной женой. Сейчас она подъезжала к границам его земель, входила в пределы его владений.

Рука Медлин невольно легла на миниатюру, висевшую у нее на шее, на тонкой голубой ленточке. Этот медальон был вручен девушке преподобным Фитцледжем вместе с гладким золотым кольцом, ныне сжимавшим ее палец так же крепко, как теснила душу клятва в верности мужчине, которого она никогда прежде не видела — во всяком случае, не видела во плоти.

Она касалась этой небольшой выпуклости под абрикосовым шелком платья так, словно надеялась найти поддержку в запечатленном на миниатюре образе темноволосого мужчины. И чем дальше увозила Медлин от дома голубая с золотом карета, тем большую потребность в поддержке она ощущала. На протяжении нескольких последних миль даже в негромком скрипе колес ей чудилось одно:

«Что ты наделала? Что ты наделала?»

— Господи, Медлин, это же край света! — Мрачное замечание спутницы отвлекло Медлин от ее дум.

— Нет, Хетти, это всего лишь окраина графства Корнуолл, — отвечала Медлин с деланной веселостью. Она откинулась на бархатную спинку сиденья и повернулась к кузине.

Мисс Хэриетт Бертон была внушительной тридцатилетней особой, и ее росту, могучим плечам и властному характеру могли бы позавидовать многие представители сильного пола. На темно-каштановых волосах — Хетти привыкла обходиться без парика — красовалась простая широкополая шляпа, которая еще больше подчеркивала суровость ее черт.

— В жизни не видала такого богом забытого места, — продолжала Хэриетт. — Здесь вообще ничего нет — ни домов, ни людей. Где, в конце концов, этот замок Ледж?

— Откуда мне знать? Наверное, немного дальше.

— То же самое ты говорила, когда мы останавливались в той последней глухой деревушке. Но с тех пор я не видела ничего, кроме этих наводящих ужас болот. Самое место для разбойников да живых мертвецов!

— Хетти, я всегда завидовала твоему жизнерадостному взгляду на мир, — с иронией заметила Me длин.

— А я всегда говорила твоему папеньке, что нам нужно гораздо больше верховых для охраны. Вот и прекрасно! По крайней мере, не я буду виновата, когда разбойники похитят нас с тобой и все твои наряды в придачу.

— Хороши же они будут, щеголяя в моих ночных рубашках! Ты так упорно говоришь о похищении, что мне иногда кажется, будто только и мечтаешь, чтобы тебя похитил какой-нибудь красавец-разбойник.

Ответом был такой возмущенный взгляд, что Медлин с трудом удержалась от улыбки. Она давно и тщетно мечтала, что в ее кузине проснется нечто, хотя бы отдаленно напоминающее чувство юмора. Она уже провела наедине с этой дамой и ее мрачными предсказаниями целых пять дней, и теперь ей очень хотелось вылезти из кареты и пересесть на верховую лошадь. Медлин так бы и поступила, если бы с детства не боялась ездить верхом.

Хэриетт бросила еще один укоризненный взгляд на унылый ландшафт и снова принялась за свое:

— Надеюсь, моя милая, теперь ты довольна. Вот к чему привело твое необдуманное решение. Ты в дикой, варварской стране…

— Ради бога, Хетти!

— Сколько раз я тебе говорила…

— Не меньше ста… — устало вставила Медлин.

— Это чистейшая авантюра! Выскочить замуж за невесть откуда взявшегося джентльмена!… Вот скажи, много ли ты знаешь о своем новоиспеченном муже?

— Я… я знаю достаточно, — ответила Медлин с убежденностью, которой она вовсе не испытывала. Хэриетт презрительно фыркнула:

— Не представляю, как тебе удалось заставить родителей пойти на такое сомнительное дело.

— Стоило только матушке с отцом ознакомиться с условиями брачного контракта, как они воспылали к своему будущему зятю самой горячей любовью.

Медлин не хотелось быть циничной, но она слишком хорошо знала своих хотя и милых, но довольно-таки безответственных родителей. Матери было необходимо в очередной раз полностью сменить обстановку в городском доме. Отец всегда отличался фатальным пристрастием к покеру и любил осыпать ценными подарками молоденьких балерин. А ведь были еще и другие члены семейства — ее прелестные младшие сестры Джулия и Луиза с их тягой к дорогим нарядам, драгоценностям и женихам с громким титулом и мизерным состоянием! И, наконец, брат Джереми, для которого жизнь была нескончаемой чередой разорительных увеселений.

Казалось, никто из них не отдавал себе отчета в том, что все это стоит денег, и немалых, пока семейство Бертон не оказалось на грани полного разорения. И как-то само собой разумелось, что спасать его должна практичная Медлин.

Хэриетт мрачно покачала головой:

— Знаю только, что на этот раз здравый смысл тебе явно изменил.