Любовное заклятие - Кэррол Сьюзен - Страница 22

Чистая глупость, но он никогда не мог устоять против ее умоляющей улыбки и зовущих сверкающих глаз. Каким-то образом ей удавалось заставить его забыть обо всем — о своем достоинстве и положении, о своей боли и хромоте, наконец, — и он резвился и дурачился вместе с ней у костра, пока они оба не падали без сил, задыхаясь от смеха.

«В течение всех этих лет мы с Кейт прогнали своими плясками множество демонов, но больше этого не будет. Никогда», — думал Вэл, с тоской вглядываясь в темноту.

Он мог смириться со своей хромотой, с тем, что по злой иронии судьбы у него никогда не будет невесты, а следовательно, и своей семьи. Но его всегда утешала мысль, что у него есть дружба Кейт.

Если же он будет лишен и этого утешения, то тогда и жить-то не стоит…

Это была дикая, горькая мысль, и Вэл быстро отогнал ее. Он задернул шторы, чтобы отгородиться от безликой мрачной ночи за окном, и повернулся, собираясь направиться в спальню. Но когда он пересекал общий холл, громко зазвонил колокольчик над входной дверью.

Кейт!

Вэл крепче сжал трость, чувствуя, как бешено забилось сердце. Она часто заходила к нему в самые неподходящие для визитов часы — и это несмотря на все его лекции о неподобающем для леди поведении или об опасности, которой она подвергалась, разгуливая одна по пустынному берегу.

Однако вдруг вспыхнувшая надежда исчезла так же быстро, как и появилась. Кейт никогда не тратила время на то, чтобы позвонить у двери. Она просто сразу же подходила к окну библиотеки, где он почти всегда сидел вечерами, и стучала в стекло.

А колокольчиком у двери пользовались в основном его пациенты или же их расстроенные родственники. «О, доктор Сентледж. Вы должны сейчас же пойти со мной! Вы один можете помочь!»

«Господи, только не сегодня!» — взмолился Вэл. Ему было как-то особенно плохо в этот вечер. Нога болела сильнее обычного, и не было сил никуда двигаться.

Когда колокольчик прозвенел снова, Вэл закрыл глаза, всерьез задумавшись, что будет, если он проигнорирует вызов. Почему, в конце концов, он не может сделать это хотя бы один раз в жизни?!

Да потому, что он — Вэл Сентледж; такой, каким его создала природа. Врач, лекарь, человек, которому дано исцелять боль других людей. Но только не свою собственную…

Тяжело опираясь на трость, Вэл доковылял до входа и отворил массивную дубовую дверь. В холл сразу ворвался ветер, и закутанная в плащ фигура выступила из темноты.

В следующую секунду Вэл вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, потому что неизвестный вдруг пошатнулся и тяжело рухнул прямо к его ногам.

С сильно бьющимся сердцем Вэл бросился закрывать двери, пока ветер не задул все свечи в холле, и только после этого склонился над потерявшим сознание незнакомцем. Сразу прошла боль и усталость — вернее, он больше не чувствовал их, так бывало всегда, когда кому-то требовалась его помощь. Стараясь сохранить равновесие, он перевернул лежащего лицом вверх. При этом капюшон откинулся, открыв спутанную всклокоченную бороду, закрывающую пол-лица.

На первый взгляд Вэл не обнаружил ни раны, ни увечья, но незнакомец был явно очень плох, дыхание затруднено, кожа пылала. Следовало бы отнести беднягу в приемную, там он мог бы его как следует обследовать, но как это сделать? Даже в свои лучшие дни Вэл не смог бы дотащить такого великана на плече. Ему ничего не оставалось, как обследовать незнакомца прямо здесь, на холодном полу. Вэл выругался вполголоса, пожалев, что так настойчиво выпроваживал Джима сегодня вечером.

В этот самый момент незнакомец вдруг дернулся и открыл глаза. Его взгляд заметался по незнакомой комнате, затем горящие глаза остановились на лице Вэла.

— Все хорошо, — произнес Вэл спокойным, профессиональным тоном, положив руку на плечо незнакомца. — Теперь все будет в порядке. Я врач. Я постараюсь помочь вам.

— Сентледж? Вэл Сентледж? — прохрипел незнакомец.

— Вы меня знаете? — удивился Вэл.

Он более внимательно вгляделся в лицо незнакомца, пытаясь мысленно убрать всклокоченную бороду. Было что-то знакомое в голосе, хоть и ослабленном болью, и это заставило Вэла насторожиться.

Внезапно тонкие губы незнакомца скривились в змеиной усмешке, и тут же леденящий ужас узнавания поразил Вэла, подобно предательскому клинку, вонзившемуся в спину.

— Рэйф, — прошептал он, все еще отказываясь верить глазам.

Но сомнений не было — перед ним лежал Рэйф Мортмейн!

Шторм накатил с моря. Кейт еще никогда не видела, чтобы облака мчались по небу с такой скоростью, то и дело закрывая луну черными зловещими тенями. Поднявшийся ветер грозил вырвать из ее рук книгу, разорвать страницы. Кейт старалась спешить, используя красноватый свет костра, чтобы разобрать загадочные символы Просперо. Она изучала эти записи все последние два дня, но переводила все еще с трудом.

«Приди ночью в… в самое колдовское место», — произнесла она нараспев и бросила взгляд на древний стоячий камень — одинокий и загадочный. Определенно, она не смогла бы найти ни более колдовского места, ни более удачного времени для своего заклинания, чем канун Дня Всех Святых.

Кейт перевернула страницу и продолжала читать:

«Положи на пламя — символ твоего заветного желания — начало имени твоей страсти, вырезанное на черном затвердевшем огне».

Кейт довольно долго думала, что бы это могло значить — черный затвердевший огонь? Может быть, Просперо говорил об угле? А начало имени страсти — это, должно быть, инициалы Вэла. Во всяком случае, Кейт очень надеялась, что угадала правильно.

Достав из кармана плаща перочинный ножик, она подобрала с земли большой кусок угля, на котором дрожащей рукой вырезала инициалы «В.С.». Затем помедлила в нерешительности и, сделав глубокий вдох, бросила уголь в костер. Он упал на горящие ветки, подняв целый фонтан искр, и Кейт отпрянула назад, сжимая в руках книгу. Ветер свистел в ее ушах, языки пламени плясали перед глазами. Оставалось самое сложное — произнести само заклятие так, чтобы все слова прозвучали правильно. Иначе может случиться беда.

Громкий раскат грома прогрохотал над головой, словно само небо пыталось остановить ее.

— Ну же, смелее! — прошептала сама себе Кейт, тщетно стараясь унять дрожь в руках. Наконец она облизала губы, закрыла глаза и громко произнесла: — М-м-миткэрил бокурум и-и-пс!

От удара грома зазвенели стекла в окнах, лампа в холле задрожала, и в ее неровном мерцающем свете еще более зловещим показалось лицо человека, распростертого на полу.

— Рэйф Мортмейн, — повторил Вэл и отдернул руку от его плеча, словно хотел погладить собаку, а перед ним неожиданно оказался дикий волк.

Рэйф рассмеялся злым сдавленным смехом, который тут же перешел в кашель, сотрясающий все его тело.

— Я не… собираюсь причинять тебе зло, — сказал он, задыхаясь, когда приступ прошел. — Сам видишь… я не в том состоянии, чтобы убивать кого-нибудь… даже тебя. Нет причин бояться.

«Нет причин? Ну, да, конечно!» — подумал Вэл. Если не считать того, что при последней их встрече они сцепились не на жизнь, а на смерть в «Огне дракона». Стычка закончилась тем, что Рэйф скинул Вэла с лестницы, а его сообщник выстрелил ему в спину. Если бы он был не Сентледж и не обладал столь необыкновенным даром исцеления, то уже давно гнил бы в фамильном склепе под сводами церкви Святого Иоанна. Он выжил, но отнюдь не благодаря Рэйфу Мортмейну.

Рэйф сейчас казался слабым и беспомощным, но Вэл прекрасно знал, что раненый волк может быть гораздо опаснее, чем любой другой зверь. И он невольно попятился.

— Пожалуйста, выслушай меня! — прохрипел Рэйф. — Я не могу сейчас ничем навредить тебе. Всех моих сил… хватило только… чтобы найти тебя. Только чтобы отдать это.

Он сунул руку за пазуху и начал что-то там искать. Вэл напрягся, ожидая увидеть оружие — пистолет или нож, — но он все равно не смог бы защитить себя. Внезапно Рэйф сел и с неизвестно откуда взявшейся силой сжал его руку.