Любовное заклятие - Кэррол Сьюзен - Страница 19

А может, великий колдун просто играет с ней, позволяя ей думать, что она владеет чем-то совершенно уникальным, в то время как эта книга — всего лишь скопище всевозможных глупостей? Но этому Кейт никак не могла поверить. Поглаживая пальцами выдавленный на кожаном переплете герб Сентледжей, она почти ощущала колдовскую силу, которая исходила от хрупких страниц, исписанных таинственными знаками рукой самого Просперо.

Эти письмена должны были бы стать для нее неразрешимой головоломкой. Но Кейт сразу же поняла, что это такое. Хитрый Просперо записал свои заклинания, используя древние египетские иероглифы. И какая насмешка судьбы — что именно благодаря Вэлу она смогла расшифровать их!

Кейт вспомнила долгие дождливые вечера, которые она проводила возле Вэла, свернувшись в уютном кресле у камина в библиотеке, когда Вэл готовился к своим занятиям на последнем курсе. Он время от времени поглядывал на нее полувопросительно-полунасмешливо из-за огромного фолианта, в котором подробно рассказывалось о знаменитом Розеттском камне, с помощью которого была открыта тайна египетской письменности.

— Извини, милая, — сказал наконец Вэл. — Тебе, наверное, ужасно скучно все это слушать.

— О нет, что ты! — воскликнула Кейт.

Как бы ей хотелось, чтобы Вэл понял, насколько она ему благодарна за все те знания, которыми он с ней делится! Ведь до встречи с ним она почти совсем ничего не знала. Ее прежняя жизнь на улицах Лондона казалась ей теперь примитивной и темной. Благодаря его терпению, его увлеченности и любви к книгам, которыми он заразил и ее, перед Кейт открылся совсем иной мир — увлекательный, сложный и необыкновенно интересный, о существовании которого она раньше не подозревала. И поэтому она с жадностью набрасывалась на любые знания.

— Мне все это очень интересно. И пирамиды, и фараоны, и эти… как их… покрифы.

— Иероглифы, — поправил он мягко.

— Да! Мне кажется, что этого языка не знает никто, кроме нас с тобой. Как будто ты поделился со мной своим огромным секретом, а значит, доверяешь мне…

— Я полностью доверяю тебе, моя милая Кейт, и готов поделиться с тобой любым секретом.

Как же его слова согрели ее тогда! Ведь в детстве ее называли не иначе, чем воровка или лгунья. Что уж говорить о том, что ей никто никогда не доверял.

«Да, Вэл доверяет тебе, — услышала Кейт какой-то тоненький голосок и поняла, что это голос ее совести. — Он считает тебя своим самым искренним и достойным другом, уважающим его семью и их обычаи. Он уверен, что ты никогда не сделаешь ничего, чтобы навредить ему».

— Но я ведь не собираюсь причинять ему зло, — пробормотала Кейт.

То, что она собирается сделать, совсем не так ужасно. Почти ничем не отличается от любовных заговоров, которые используют деревенские девушки, чтобы очаровать своих любимых, вызвать в них страсть.

«Какая же ты бессовестная лгунья, Кейт Фитцледж!» — сказала она себе. То, что она собралась сделать, очень сильно отличалось от безобидных гаданий и любовных заговоров, и она слишком хорошо знала это. Одно дело — например, бросить соль через левое плечо, чтобы охранить себя от дьявола, или же использовать настоящее колдовство, которое может вызвать силы слишком могущественные, чтобы их контролировать. И если что-нибудь пойдет неправильно…

Кейт взглянула на пляшущие языки огня, и на миг ей почудилось, что она видит Просперо. Его чуть раскосые глаза смотрят на нее в упор, и она слышит грозный шепот великого колдуна:

«Запомни, опасно играть с человеческим сердцем, используя магию!»

Кейт вскрикнула и отшатнулась. Еще несколько долгих мгновений она смотрела на огонь, вся дрожа от страха, прежде чем смогла убедить себя в том, что видела только упавшее горящее бревно, взметнувшее сноп искр, и не слышала ничего, кроме шипения и потрескивания объятых пламенем веток. Всему виной ее разыгравшееся воображение, да и слишком свежо еще воспоминание о встрече с колдуном.

«И все же, что именно хотел тогда сказать Просперо? — в который уже раз спрашивала себя Кейт, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. — Что такого опасного в этих любовных заклятиях?» Как бы хотелось ей расспросить его поподробнее! Но теперь было уже поздно.

Впрочем, она еще могла отступить, отказаться от своего намерения, погасить костер и вернуться обратно в деревню. Она могла побежать прямо к дому Вэла, умоляя впустить ее, как бездомный котенок, ищущий пристанища в непогоду. Вэл сразу увидит, что она страшно расстроена, даже напугана, но не станет изводить ее вопросами. Он обнимет ее своими сильными руками, прижмет теплой ладонью голову к своему плечу и будет укачивать, как ребенка…

«Нет, — заставила себя вспомнить Кейт. — Этого уже больше никогда не будет». После того, как она предложила ему себя в тот вечер, Вэл уже больше никогда к ней не прикоснется. Он, возможно, по-прежнему будет добр и нежен с ней, но скорее всего настоит на том, чтобы она вернулась домой, к Эффи. Если она не найдет сейчас в себе достаточно мужества, чтобы совершить то, что задумала, она уже никогда больше не почувствует тепло и силу его объятий.

Сжимая в руках заветную книгу, Кейт заняла прежнее место перед стоящим камнем, подобно священнику перед алтарем. Внезапно низкий глухой раскат грома раздался в ночи, словно само небо раскололось, подавая ей знак начинать… Или это было предостережение? Кейт устремила испуганный взгляд в небеса и увидела яркую вспышку на горизонте.

Это была всего лишь гроза — далекие вспышки молний, предвестники надвигающейся бури. Она немного перевела дух, хотя понимала, что у нее остается не так много времени, прежде чем начнется дождь, который потушит разведенный ею огонь.

— Вэл, милый, — прошептала она, — пожалуйста, прости меня! Просто ты не оставил мне никакого другого выхода.

И, собравшись с духом, Кейт открыла книгу.

В пивной гостиницы «Огонь дракона» обычно бывало шумно и многолюдно, особенно в такой вот промозглый осенний день, но сегодня она была почти пуста. Рив Тревитан, нависнув над видавшим виды дубовым столом, вздыхал над последней кружкой эля, которую он мог позволить себе купить на оставшиеся монеты. Несколько клочков пены повисли на его пегой с проседью бороде, сальные, давно не мытые волосы облепили широкий низкий лоб. В его когда-то крепкой рослой фигуре с возрастом появилась излишняя рыхлость; отчетливо наметившееся брюшко то и дело задевало за край стола, когда он выглядывал в окно, наблюдая за кривляньями своих соседей.

Костры пылали на лужайке возле деревни, на их фоне мелькали тени танцующих. Точно флаги, взвивались пышные юбки, стучали тяжелые деревенские башмаки, отбивая такт веселой зажигательной мелодии. Музыка, крики и смех проникали даже сквозь толстые каменные стены средневековой гостиницы. «И все эти чудачества — только для того, чтобы прогнать дьявола из деревни на один-единственный вечер!» — подумал Рив с кривой усмешкой.

— Кучка суеверных идиотов, — пробормотал он, обращаясь к своей кружке.

Похоже, он был единственным человеком в Торрекомбе, сохранившим достаточно здравого смысла, чтобы игнорировать всю эту чепуху. Ну, если не считать еще одного парня, который притаился в темном углу пивной и в данный момент тупо глядел в стакан с виски, стоящий у него на столе.

Он, без сомнения, принадлежал к тем парням, которые заставляли девичьи сердца биться в два раза быстрее, и Тревитан подумал об этом с завистливой ухмылкой. Юность всегда привлекательна. Она обладает тем неотразимым для молодых девиц нахальством, против которого они не могут устоять. У молодого человека было смуглое красивое лицо, обрамленное густыми черными волосами, а длинные ресницы скорее подошли бы какой-нибудь юной девушке, чем мужчине. И, конечно, ястребиный нос и дорогая одежда безошибочно указывали на его принадлежность к этим проклятым Сентледжам. Хотя Рив никак не мог припомнить, кто бы это мог быть. Скорее всего, какой-нибудь дальний родственник.

Впрочем, какое ему дело до этого! Все остальные в Торрекомбе могут сколько угодно болтать об этой таинственной семейке со всеми их причудами и сверхъестественными способностями, но он, Рив, всегда старался быть от них подальше — и особенно от доктора Вэла Сентледжа. Подумать только, этот докторишка осмелился прочитать ему, Риву, лекцию о том, как он должен обращаться со своей женой! С ней, видите ли, надо быть поосторожнее, потому что новая беременность убьет ее. Он и Кэрри постарался внушить, чтобы она не пускала его, законного мужа, в свою постель!