Тайна памятной встречи - Кэри Мэри Вирджиния - Страница 6

— Добрый вечер, — бодреньким радушным голосом начал Милтон Гласс.

Зажужжали камеры, Лютер Лоумакс на своем режиссерском подвесном стуле двигался от монитора к монитору, от камеры к камере, выбирая наилучшие, по его мнению, ракурсы.

— С удовольствием представляю вам ваших старых друзей, — ласково проворковал Гласс, — вот уже несколько недель вы регулярно видите их на экранах своих телевизоров. Мы получили невероятное количество писем, тысячи, в которых вы просите рассказать о дальнейшей судьбе юных кинозвезд. И вот теперь вы все услышите от них самих — они перед вами.

Сделав эффектную паузу, он оскалил свои замечательные зубы и объявил:

— Маленькие Плутишки!

И тут же на белом экране, висевшем позади их кресел, появилась огромная фотография с группкой детей: Плутишки в полном составе. А Милтон Гласс с прискорбием сообщил, что с ними сегодня нет актера, игравшего роль Лепешки. Студия не смогла его разыскать, — видимо, он уехал из Калифорнии…

— Или попал в тюрьму, — постным голосом ввернул Балбес.

Милтон Гласс проигнорировал эту реплику, только опять улыбнулся, правда, довольно раздраженно. А потом попросил каждого представиться.

Первой была Пегги.

— Многие когда-то называли меня Милашкой Пегги, — сказала она. — С тех пор прошло немало лет, теперь я стала просто Пегги.

— Ну-ну, ты слишком скромничаешь, Пегги, — опять засиял Гласс. — Ты и сейчас просто карти-ночка.

Однако Пегги на его чарующую улыбку почему-то не ответила.

— Теперь я предпочитаю получать комплименты за свой ум.

Милтон Гласс не очень натурально усмехнулся. Первый сыщик сильнее откинулся назад, ища глазами за спиной оператора Боба и Пита. Он знал, что он сейчас не в кадре, поскольку следующим на очереди был Балбес, и поэтому позволил себе чуть пожать плечами и заговорщицки подмигнуть сыщикам. Как бы предупредил, чтобы они ничему не удивлялись, когда Гласс даст слово ему.

Юп перевел взгляд чуть правее. В глубине мелькнуло еще одно знакомое лицо. Гордон Харкер, тот высокий стройный негр, доставивший их сюда. Он бродил там среди проводов и ненужных сейчас дуговых ламп, закрепленных на длинных шестах.

— Я тот бритый наголо парнишка, — сообщил Балбес. — Надо сказать, вид у меня был довольно идиотский. — Он посмотрел на Гласса испытующим острым взглядом. — Ну что, теперь вы, наверное, скажете, что я здорово переменился?

Классно он подколол этого Гласса, подумал Юпитер. Однако рекламный шеф и бровью не повел в ответ на дерзкий выпад, по-прежнему улыбаясь. Можно было подумать, что он просто обожает этого наглого типа.

— Вас, кажется, звали в фильме Балбесом? — веселым тоном спросил ведущий.

— Это точно. Только не думайте, что я был им на самом деле. Я просто умел прикидываться. Я ведь был актером, и, полагаю, далеко не бездарным.

Потом Гласс принялся за Ищейку и Ногастика. Они назвали свои бывшие клички не очень охотно — будто их попросили обнародовать номер личного страхового полиса — и тут же умолкли.

Милтон очень старался «разговорить» Ногастика.

— Откуда такое прозвище? — допытывался он. — Очень необычное.

— Такое уж мне дали.

— Я понимаю. Но почему?

— Просто оно было в сценарии.

Улыбка Гласса потускнела ватт на пятьдесят. Правда, через секунду она опять сияла в полный накал, теперь уже для Юпитера.

— Ну а ты у нас кто?

Юпитер расплылся в ответной улыбке.

— Юп-п-питер я, Д-д-д-жонс, — заикаясь, сообщил он.

— Это теперь. А кем ты был тогда, в фильме?

— Юп-п-питером Д-Джонсом. Я всегд-д-а был Ю-п-п-итером. И Д-д-джонсом. — Юп озадаченно нахмурился. Расследуя то или иное дельце, он довольно часто использовал эту уловку — прикинуться туповатым малым. Надо сказать, получалось у него очень неплохо. Но никогда еще он не исполнял эту роль с таким блеском и вдохновением. Он напряг все свои актерские таланты, чтобы изобразить кретина, который не в состоянии понять, чего от него добиваются. Когда Милтон спросил, кого именно он играл в сериале, Юпитер тупо на него уставился и энергично замотал головой.

— Я б-был т-т-тогда с-совсем м-м-маленьким, — наконец выговорил он, — я по-почти ничего не п-п-помню.

В конце концов ведущему пришлось ответить за него:

— Юпитер Джонс был в фильме Толстячком, — пояснил он, — причем, многие считали его самым ярким дарованием среди Плутишек.

Представив всех гостей зрителям, радушный ведущий начал расспрашивать о том, чем звезды сериала занимаются сейчас.

— Я работаю в Сан-Франциско администратором, — сказала Пегги.

— И правильно делаешь. Я думаю, люди с большим удовольствием посещают ваше учреждение, где их встречает такая хорошенькая девушка. Ты, наверное, просто купаешься в восхищенных улыбках.

— Вот уж нет, — покачала головой Пегги. — Разве вы когда-нибудь видели улыбающиеся лица в зубной поликлинике?

Гласс на минутку расстерялся, но потом решил сменить тему:

— Значит, карьера кинозвезды тебя не прельстила, — лучезарно осклабился он. — И ты решила с ней завязать.

— Скорее, она со мной, — сдержанно возразила Пегги. — После десяти лет мне не предлагали ни одной роли.

— Наверное, из-за родителей. Они боялись, что ты начнешь отставать от одноклассников, хотели, чтобы ты была как все девочки…

Но Пегги снова покачала черноволосой головкой:

— Ой, что вы… Совсем наоборот. Они изо всех сил старались пристроить меня еще на какую-нибудь роль. Ну а такой, как все, я уже быть не могла.

Гласс не стал спрашивать почему. Но Пегги ответила сама:

— Много лет мне просто не давали нигде проходу. «Ты случайно не Милашка Пегги? Помню-помню: какая же ты была хорошенькая!» До того довели, что я боялась выходить из дому. А в школе вообще был какой-то кошмар… Хотите знать, что я на самом деле обо всем этом думаю?

Ведущий, естественно, кивнул, по-прежнему сияя оскалом, но по его опасливому взгляду Юпитер понял, что Милтон Гласс совсем не жаждет услышать от Пегги откровенное признание.

— Если у меня когда-нибудь будет ребенок, пусть он станет кем угодно, хоть гробовщиком… Только не актером. А что: нормальная работа, по крайней мере надежная, с такой профессией можно не волноваться будущем.

— Кстати, о будущем, — ведущий тут же ухватился за возможность сменить тему разговора. — Лично у тебя есть на этот счет какие-нибудь планы?

И тут Пегги наконец-то улыбнулась ему в ответ — грустной мечтательной улыбкой.

— Да, мне очень хочется попасть в колледж, если, конечно, удастся скопить достаточную для этого сумму. Противно, когда замечают только, что ты смазливая. У меня ведь имеются и мозги, и я вполне могла бы научиться чему-нибудь интересному. И полезному.

— Уверен, что твои мечты сбудутся.

С явным облегчением он развернул свое кресло, сев лицом к Балбесу.

Если он и в самом деле рассчитывал на более приятную светскую беседу, чем с Пегги, то совершенно напрасно. Оказалось, что Балбес работает механиком в гараже и полон желания поделиться со зрителями тайнами своего замечательного ремесла:

— Лежу я, значит, под чьей-нибудь тачкой, и масло капает мне в глаза, и сажа въедается под ногти, а плечи наливаются свинцом от усталости, пока я отвинчиваю какую-нибудь…

— А ты не подумывал вернуться в кино? — перебил его Гласс, надеясь поговорить с ним о более занимательных вещах. — Ты же сам сказал, что в детстве был неплохим актером.

— Чтобы я снова подался в актеры? — Балбес скорчил гримасу отвращения. — А вы знаете, сколько у вас тут в Голливуде безработных, а?

Похоже, Милтон Гласс не знал. А если и знал, то предпочел сохранить это в тайне.

— Ты тоже стал жертвой своей популярности? — спросил телевизионщик. — И к тебе, как и к Пегги, приставали на улице?

Нет, к Балбесу никто не приставал.

— Когда мне больше не нужно было брить голову для роли Балбеса, я отрастил волосы и спрятал — примерно как сейчас — свои знаменитые уши с длинными мочками. Знаменитые, потому что в фильме мне велели все время резко вертеть головой, чтобы мочки потешно тряслись. А с такими волосами меня даже собственная мать поначалу не узнавала.