Испытание медными трубами (сборник) - Метлицкая Мария - Страница 25

– Да давно, – махнула рукой Лена, – пару месяцев назад.

– Значит, сдать в магазин не получится, – вздохнула Ольга.

И тут Ольга рассказала про дивный комиссионный, расположенный на Юго-Западе Москвы.

– Просто какой-то волшебный подвал, – сказала Ольга.

Лена поехала по названному адресу. Магазинчик со скромной вывеской действительно находился в подвале – шесть каменных ступенек вниз. Лена спустилась, заняла очередь и пошла бродить по магазинчику. Он и вправду был очень забавный. Антикварные бюсты из бронзы, старинные лампы и фарфоровые фигурки соседствовали с копеечным кисловодским фарфором.

«Ломоносовские» вазы и чашки стояли рядом с грузинской чеканкой семидесятых годов, уже тогда никому не нужной. Сумки от Лагерфельда, а рядом плетеные самопальные корзинки, эмалированные тазы и картины в тяжелых, под бронзу, рамах. Норковые шубы и телогрейки. Хрустальные люстры и выцветшие тряпичные абажуры с кистями. Изящные ботильоны на шпильке и кирзовые сапоги. Копеечная бижутерия и старинное кольцо с сердоликом. В общем, по этому магазинчику можно было ходить часами, дивясь и умиляясь. И непременно найти что-нибудь для души – пусть какую-нибудь мелочь.

Подошла Ленина очередь. Она зашла в небольшую приемную. За столом сидела худенькая приветливая девушка-товаровед.

– Что у вас? – поинтересовалась она.

Лена достала из пакета шубу. Девушка положила ее на стол и стала внимательно разглядывать, потом с силой встряхнула.

– Давно покупали? – вздохнув, спросила она.

– Пару месяцев назад, – ответила Лена. – И ни разу не надевала.

– Вижу, – опять вздохнула товаровед.

– Подождите, пожалуйста! – Приоткрыв дверь, она крикнула в зал: – Ирина Яковлевна!

В комнатку зашла высокая, полноватая женщина с немного восточным лицом и мраморной кожей. Не вошла, а вплыла.

«Шемаханская царица», – подумала Лена.

Приемщица кивнула на шубу:

– Посмотрите! Может, мне кажется?

Шемаханская царица сжала мех, подула, отогнула подкладку и внимательно посмотрела мездру. Потом подняла шубу и опять сильно встряхнула.

Она тоже тяжело вздохнула и печально сказала:

– Вы правы, Надежда Борисовна. Гремит.

– Что это значит? – испугалась Лена.

– А то, что вам подсунули брак. Слышите звук? – Директриса еще раз тряхнула шубу.

Лена кивнула.

– А что это?

– Сухой мех. Мертвый. Перед продажей эти аферисты чем-то промазывают его, и мездра становится мягкой и шелковистой. А потом еще больше высыхает. А это значит, будет ломаться и трескаться. Вы где ее покупали?

Лена назвала место.

– Ясно, – сказала она. – Чек хоть остался?

Лена кивнула.

– Тогда попробуйте поехать туда. Поскандальте. Пригрозите. Вызовите администрацию. Может, удастся вернуть деньги. Хотя я в это мало верю. Вряд ли. Но попробовать надо. – Она опять вздохнула и добавила: – Мне вас очень жаль. Если ничего не получится, приезжайте к нам. Повесим ее как брак. Может быть, купит кто-нибудь из портных, меховщиков – на воротники или там на отделку. Выбрать-то что-то можно. Но это все за копейки, сами понимаете.

Лена кивнула:

– Спасибо вам!

– Найдете меня в зале, чтобы еще раз в очереди не стоять, – сказала Шемаханская царица.

– Это директор? – спросила Лена у приемщицы, запихивая шубу обратно в пакет.

– Хозяйка, – строго ответила товаровед.

Лена поднялась по ступенькам и вышла на свет божий. Села на лавочку и рассмеялась – все правильно. По-другому и не могло быть. Бог не Тимошка. Она поехала на рынок. На том месте, где она покупала шубу, бойко торговали трусами и носками. Лена спросила, где торговцы мехами. Продавец ответила, что куда-то съехали – то ли аренду не потянули, то ли место бойчее нашли.

– Да проблемы у них какие-то были, – крикнула девочка с соседнего прилавка.

– Ясно, – вздохнула Лена и улыбнулась. Она вышла из павильона и, оглянувшись, чтобы охранник не увидел и не принял ее за террористку, оставила пакет с шубой у входа. Потом подумала, что кто-нибудь из хитроумных продавцов может продать шубу еще раз ни в чем не повинному человеку. Она подхватила пакет и пошла к метро. «Скажу Сереже правду, – подумала она. – А эту дурацкую шубу разрежу на кусочки и выкину в помойку». Ей стало легче, и она поехала домой. Дома она засунула пакет с шубой на антресоль – до поры.

Как назло, через три дня ударили морозы. И конечно, муж поинтересовался, почему Лена не носит шубу. Лена рассказала всю правду – ну, почти всю: что ее смутили треск и ломкость меха, что она поехала к меховщику, и он подтвердил брак. Что дальше она поехала на рынок и никого не нашла.

Сережа слушал ее молча, и на скулах у него играли желваки.

– Сволочи, – сказал он и вышел из комнаты.

Лена с облегчением вздохнула. Одну ложь она прикрыла. А ночью ей приснилась Таня Лосева. Она вертелась в Лениной шубе перед зеркалом, и поверх воротника было надето аметистовое колье.

– Мне идет? – кокетливо спрашивала Таня.

Лена проснулась в холодном поту и сняла с себя абсолютно мокрую ночную рубашку. «Все продолжается, – подумала она. – И вряд ли когда-нибудь кончится. Надо скорее что-то решать с этими деньгами. Как можно скорее».

Ей казалось, что тогда ее отпустит – хотя бы немного.

А в середине февраля позвонила Жанка и что-то прохрипела в трубку – Лена не сразу поняла.

– Что-то случилось? – встревожилась Лена.

– Приезжай, – коротко бросила Жанка.

Через час Лена стояла под Жанкиной дверью. Та долго не открывала, а когда открыла… Лена покачнулась и прислонилась к дверному косяку.

Жанку невозможно было узнать. Тощая, бледная до синевы, с чернотой под глазами, со спутанными волосами, в застиранной старой ночнушке и босиком. Она молча прошла в комнату, легла на диван и отвернулась к стене.

– Что, Жаннуль, что случилось? – совсем растерялась Лена.

На любовную драму не похоже – Жанка, как Лене казалось, достаточно легко переживала такие истории.

Она села на край дивана и взяла Жанку за руку. Та резко повернулась к ней, с глазами, полными слез.

– Все плохо, Леночка! Все просто ужасно, – зашептала она, сильно сжимая Ленину руку. – У меня онкология, Ленка. Третья стадия. Надежд никаких. Практически никаких. – Она замолчала и посмотрела перед собой. – Здесь браться не хотят. Считают, что поздно. В Мюнхене есть клиника. Я с ними связалась. Говорят, что можно пробовать. Шанс невелик, но есть. Только надо срочно. А это такие деньги! Я всем своим мужикам позвонила. Все – в отказку. У каждого весомые причины. Один предложил десять штук евро, но это капля в море, понимаешь? Продать квартиру? А если я останусь жива? Где мне жить, инвалиду? – И Жанка завыла, по-бабьи, в голос.

– Подожди! – остановила ее Лена. – Подожди, слышишь! – И она затрясла Жанку за плечи. – Жан, остановись, ну, на минуту! Прошу тебя!

Жанка вырывалась и продолжала голосить.

– У меня есть деньги! – закричала Лена. – Слышишь, есть! – Лена кричала в голос. – Остановись, уймись, ради бога! Сколько нужно? Назови!

Жанка замолчала и посмотрела на Лену.

– Какие у тебя деньги, господи! – тихо сказала она. – Смех и грех.

– Сколько нужно? – сурово спросила Лена.

Жанка посмотрела на нее с усмешкой:

– Это не деньги, Лен. Это деньжищи. Откуда они у тебя могут быть?

– Наследство получила, – объяснила Лена.

– Мама с папой корову продали? Или козу? – зло усмехнулась Жанка.

– Нет, – спокойно ответила Лена. Не обижаться же на Жанку в таком состоянии. – Бабка оставила. А Элла, ее падчерица, дачу в Кратове продала. И половину отдала мне. Такое вот благородство неожиданное, – объяснила Лена.

Жанка молча уставилась на Лену.

– Ну, называй сумму, идиотка! – повторила Лена.

Жанка опустила глаза и еле слышно произнесла цифру.

– Есть! – закричала Лена. – Есть все до копеечки! И еще на билет останется! На бизнес-класс!

– Остроумная ты моя! – тихо сказала Жанка и вышла из комнаты. Лена пошла за ней. Жанка стояла на темной кухне, обняв себя за плечи, прислонившись лбом к холодному стеклу.