Испытание медными трубами (сборник) - Метлицкая Мария - Страница 23

Хотя – она усмехнулась – это таким, как она, не сходит. А таким, как Слава, очень даже. Жаль, она в артистки не пошла. Лена вспомнила ее рассказ про бабку Клавдию и горшок с цацками. Неужели все это можно придумать? Братья Гримм и Шарль Перро отдыхают. «Господи! Неужели уже тогда, на Кипре, она упражнялась на мне? Или просто упивалась своим красноречием? Ведь часто бывает: что-то придумываешь, а потом входишь в образ. Да нет, Слава не из тех фантазерок. С ее-то расчетом и дальновидностью!»

Лена включила чайник – сильно знобило. Раскрылась дверь, и на кухню ввалилась, пошатываясь, Жанка. Она подошла к раковине, налила стакан воды и залпом выпила.

– Чего не спишь? – спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из кухни. Через минуту раздался ее богатырский храп. «Сволочь! – подумала Лена. – А это же ты мне всю жизнь испортила. Поделиться ей, видите ли, пьяной дуре, захотелось. Трепло несчастное! А теперь дрыхнет сном младенца. А как мне теперь жить?» И Лена опять разревелась.

До шести утра она просидела на кухне, а потом встала, оделась и вышла на улицу. На дороге и ветках лежал мокрый свежий снег. На улице было еще темно, но своей белизной снег подсвечивал дорогу. Тускло горели фонари. Лена шла к метро, и не было человека несчастнее ее. У метро она остановилась – ей пришла в голову мысль. Сейчас она наберет Славин номер и скажет, что у клиента есть сомнения, все основания для сомнений. И он, клиент, желает расторгнуть сделку и получить назад свои деньги. Тогда он готов не давать ходу этой истории. «Как все просто и гениально!» – воодушевилась Лена. Слава, конечно же, испугается – зачем ей такие неприятности. Найдет еще дураков, но уже без Лениного участия. А с Сережей и бабкиным наследством она что-нибудь придумает. Это уже ерунда по сравнению со всем остальным. Элла, в конце концов, могла передумать – все знают, какая она самодурка. А шуба – так она ее продаст, сейчас самый сезон. Лена окончательно повеселела и набрала Славин номер. Абонент был недоступен. «Ерунда, дозвонюсь», – подумала она и бодро стала спускаться по лестнице.

Дома все спали – суббота. Лена тихонько прошла в ванную, постояла под горячим душем, сжевала пару кофейных зерен, чтобы перебить запах водки, и осторожно зашла в спальню. Муж крепко спал. Жизнь показалась ей не такой ужасной – в конце концов, из любой ситуации обязательно должен быть выход! Абсолютно измученная, она наконец уснула.

Лена проснулась от того, что дочка тормошила ее за плечо. Еле открыла глаза, глянула на часы – половина первого. Вскочила как подстреленная и бегом в ванную и на кухню.

– А где папа? – удивилась она, не найдя признаков присутствия мужа.

– К бабушке Оле поехал, она заболела, – объяснила дочка.

– А вы ели? – испугалась Лена.

Дочка беспечно ответила:

– Ага. Чипсы, колбаску и мороженое.

Первым порывом Лены было желание устроить скандал. Но потом ей стало стыдно, и она только тяжело вздохнула. Выпила кофе и набрала номер Славы. Абонент был по-прежнему недоступен. Лена занялась домашними делами: уборка, стирка, обед. Позвонила мужу – голос у него был недовольный. Спросила, что со свекровью. Он ответил, что поднялось давление и только что уехала «Скорая». Лене стало стыдно – в эти минуты она, конечно же, должна была быть рядом с ним. Позвонила Жанке – та еле пробурчала, что еще спит. Целый день Лена с маньячным упорством тыкала кнопки телефона, но результат был все тот же. Под вечер она опять позвонила Жанке – та более или менее пришла в себя – и спросила, не в курсе ли она, где Слава.

– А черт ее знает, – позевывая, сказала Жанка. – А на кой она тебе?

Лена растерялась, а потом начала что-то бормотать про врача для больной свекрови.

– Узнаю, – пообещала Жанка.

– Пожалуйста, не тяни! – взмолилась Лена.

Жанка позвонила через полчаса: она дозвонилась до Эдика, тот сказал, что Слава в Новой Зеландии у подруги. У той ранчо в горах, и у них там полная расслабуха, даже не ловят телефоны.

– Такая жопа, представляешь? – восхитилась Жанка. – Слава звонит Эдику раз в неделю, когда спускаются в долину за провизией. А приедет она в конце января.

Лена положила трубку и села на стул. Начался ад. Значит, еще почти два месяца мук – на дворе начало декабря. А к Новому году к Тане Лосевой приедет сноха. Лене почему-то казалось, что именно эта Лариска несет в себе главный ужас и опасность. Как бы она ни уговаривала себя, что ситуацию еще возможно как-то разрулить или исправить, душевный покой пропал окончательно и, похоже, безвозвратно. А вместе с ним – сон и аппетит. За две недели Лена превратилась в скелета с запавшими глазами и черными подглазьями. Ходила, качаясь и задевая углы. Из рук летели тарелки и чашки, ножом резала пальцы. Могла по два часа сидеть в кресле, не поднимаясь и уставившись в стену. Однажды вылила себе на ноги полкастрюли щей – хорошо, почти остывших.

Муж смотрел на нее с тихим ужасом.

– Лен, что происходит? – наконец спросил он.

– Все нормально. – Она попыталась улыбнуться. Получилось, правда, неважно.

– Ну я же вижу! – настаивал муж. – С тобой определенно что-то происходит. Ты больна? Или у тебя неприятности? Я же с ума схожу, ты пойми! Ты не ешь, не спишь, я слышу, как ты ночью ворочаешься и вздыхаешь, как шатаешься по квартире. Плачешь. Что случилось, Лен? Не пора ли сказать правду?

«Правду! – подумала Лена. – Ты бы от этой правды в два счета собрал чемодан и не оглянулся. И у такой матери еще бы и детей забрал».

– Просто устала, – отмахнулась она. – Не беспокойся. Ей-богу, ничего страшного.

– Не верю, – настаивал муж. – Ты просто превратилась в тень отца Гамлета. Я очень хорошо тебя знаю. Что-то обязательно должно было случиться, чтобы ты так потеряла покой. Ты точно здорова?

Лена устало кивнула:

– Точно здорова. Просто устала.

– От чего? – недоумевал муж. – Отдохнула на Кипре. Почти все лето в деревне. Потом этот карантин почти три недели. Может, на работе неприятности? Ты скажи мне только, ради бога, правду! И мы все решим сообща. Как всегда. И тебе станет легче.

– Есть немножко, на работе, – ответила Лена. – И еще, знаешь, видимо, началась перестройка организма, – смущенно добавила она.

– В каком смысле? – не понял муж.

– В смысле климакса, уж извини за подробности. Нервы ни к черту. Все раздражает. Плохой сон и аппетит.

– Не рановато? – усомнился Сережа.

– Сорок лет. Уже пора. Сейчас климакс помолодел. Экология, динамика жизни. Нервы, продукты.

– А ты была у врача? – не унимался муж.

– Да, он мне все так и объяснил, – вдохновенно врала Лена.

– Ну, слава богу! – почти успокоился муж. – А то я совсем растерялся. Ну ты хоть попей что-нибудь. От нервов. А то совсем с катушек съедешь.

Лена кивнула.

«Как я научилась врать! – с ужасом подумала она. – Просто виртуозно. За всю жизнь столько не врала, сколько за последние три месяца. И близко познакомилась с муками совести. Так близко, что врагу не пожелаешь. Действительно, как сказал кто-то из великих, самое большое несчастье – это больная совесть».

Она считала дни до приезда Славы, сходила с ума от того, что приближались Новый год и приезд Таниной снохи. Потом она успокаивала себя, что эта сноха – деревенщина и ничего не заподозрит. Потом она думала о том, что, по словам Эллы, эта Лариска – въедливая, как пиявка. И обязательно захочет проверить драгоценности на подлинность, чтобы в очередной раз умыть глупую дуру свекровь и показать ее сынуле, на что уходят его потом и кровью заработанные денежки. И какая идиотка, транжирка и лохушка его любимая мамаша.

Эта Лариска снилась Лене в кошмарах. На суде она кричала, что Лене надо дать десять лет за обман государства и бедной старушки пенсионерки.

Утром, на трезвую голову, Лена понимала, что ни до какого суда дело, конечно, не дойдет – побоится обнародовать свои доходы сама Лариска. А вот деньги, скорее всего, придется вернуть. С моральной компенсацией. Как тому мужику. А как поведет себя Слава – непонятно. Может, и вовсе откажется от знакомства с Леной. Кому охота денежки возвращать?