Греческие каникулы - Чалова Елена - Страница 36

Волны толкались в борт яхты. Вообще-то море вело себя довольно спокойно, и качка не причиняла неудобств. Гораздо хуже было отчаяние – оно захлестывало душу Марка тяжелыми темными волнами. Как он мог оказаться таким дураком, как дал заманить себя в ловушку!

Он сидел на дощатом полу, закрыв лицо руками. Не было сил взглянуть на детей, ибо он винил себя в том, что им, как и ему, вскоре предстоит умереть.

Сколько книг написано о последних часах людей, приговоренных, обреченных на смерть силой обстоятельств или злой волей. Но кто бывает готов оказаться в подобной роли? Да никто и никогда! И вот теперь Марк сидел в трюме яхты, которая покачивалась на волнах теплого Ионического моря, совсем близко мерцали огоньки на гостеприимном берегу Греции, а он думал о жене и сыновьях, оставшихся в Москве, и о том, что Лана проклянет его, ведь он не усмотрел за ее дочерью. И за Лизой. А если жена не проклянет, то ад – вина за скорую смерть девочек – уже здесь, ибо сейчас душа Марка корчилась в муках.

Время тянулось мучительно медленно. Настя, нарыдавшись, подсела к нему. Он обнял девочку, не в силах ничего сказать. Она жалась к его плечу, как испуганный зверек, и, к удивлению Марка, через некоторое время заснула. Он мысленно поблагодарил Бога за такую милость – пусть поспит, пусть ее минует хоть какая-то часть ужаса и мучительного ожидания смерти.

Лиза сидела на койке, глядя в иллюминатор и прислушиваясь. В каюту долетал шелест волн, крики чаек, иногда – гортанные голоса контрабандистов. Ей было страшно. То есть она испугалась в первый момент, когда их запихнули в каюту и эта стерва Франсуаза преспокойно заявила, что их убьют. Потом Настька ревела, и Лиза тоже начала думать о маме и папе и как им плохо будет без нее. И тоже поплакала. Но потом она как-то начала успокаиваться, позвонила Таки и почти убедила себя, что все будет хорошо, что садовник все понял правильно.

Однако стоило Лизе взглянуть на Марка, и она опять готова была разрыдаться. На лице мужчины застыло такое отчаяние и боль, что ей стало нехорошо. Лиза сразу поняла, о чем он думает: об ответственности за их жизни и о своих сыновьях, которые так никогда и не узнают, каким был их отец. Она отвела глаза и стала смотреть в окно и прислушиваться к доносящимся снаружи звукам. Инстинкт самосохранения заставил ее думать о Таки и надеяться. Иначе ведь и с ума сойти можно.

В каюте было душно, окна не имелось. Правда, наличествовал примитивный гальюн за шторкой и умывальник, в бачке которого оказалось немного желтоватой воды. Пару раз Лиза, кривясь от отвращения, все же пригубила противную на вкус жидкость.

Свет в каюту проникал в щель под дверью, а также сквозь зазор меж стеной и потолком – небольшой, в палец, но все же. Однако в какой-то момент Лиза заметила, что стало темнее. Наступали быстрые южные сумерки. Сейчас сядет солнце, и кончится день. И бандиты приведут приговор в исполнение: убьют не в меру любопытных русских туристов.

На палубе зазвучали громкие голоса, и девочка вздрогнула: неужели уже?

Она видела, что Марк поднял голову, прислушиваясь, видела, как отчаянно он шарит глазами по крохотной каюте. Ищет, чем бы ударить того, кто войдет, поняла она. Но в тесной каютке не имелось решительно никакого оружия.

Меж тем голоса звучали все громче. Настя проснулась и теперь сидела с расширенными от ужаса глазами и полуоткрытым ртом, прислушиваясь.

– Слышите? – прошептала она. – Это мотор… там лодка, другая лодка.

Таки не терял времени даром. Он сумел убедить несколько своих приятелей отправиться на поиски мифического «Летучего голландца». Старый Яни, обрадованный, что ему наконец-то поверили, разрешил взять его катер. Услышав, что речь идет о контрабандистах, несколько горячих голов похватали ружья и погрузились на второй катер. Они искали чужой корабль довольно долго и только ближе к вечеру заметили лодку без названия, с облупившимися цифрами на борту. Подплыв поближе, Таки окликнул незнакомцев и заявил, что это его место. Мол, они с друзьями тут всегда рыбачат, так пусть чужаки убираются.

Настя, которая поняла, что там, за стеной, есть какие-то нормальные люди, не бандиты, закричала:

– Спасите нас! Спасите!

Лиза, решив, что терять нечего, тоже принялась голосить изо всех сил и еще стала колотить в стену.

Обе стороны вели вялую перепалку, а потом вдруг чуткий слух Таки уловил крик. Сомнений не осталось – это девочки, и они действительно на катере. Крик услышали и бандиты. Притворяться больше не имело смысла, и они открыли огонь по рыбакам. Те не остались в долгу. Таки под шумок прыгнул в утлую лодочку с подвесным мотором, которая болталась на веревке за одним из катеров, и обогнул судно бандитов, держась под самым бортом.

Сидевшие в каюте услышали вдруг стук в переборку:

– Лайза?

Лиза бросилась к стене каюты и завопила:

– Таки! Мы здесь!

– Get out!

– Какой out? Ты офигел? Мы тут заперты!

Переборку сотряс удар, и девочка отскочила в сторону. В несколько ударов Таки вскрыл топором пару досок в борту катера и, проявляя чудеса эквилибристики, через образовавшееся отверстие перетащил девчонок в лодку. Марк последовал было за ними, но Таки не удержал его, и Марк сверзился в воду. Вынырнув, он услышал крики над головой и понял, что их бегство заметили. По воде с неприятным звуком зашлепали пули, завизжали девчонки, и Таки, рванув стартер, направил лодку прочь от катера.

Грек заставил девочек лечь на дно, пригнулся и тихонько молился Богородице и всем древним греческим богам, чтобы пули их не достали. И словно в ответ на его молитвы солнце, скрывшееся за горизонтом, погасило над миром свет, и на море легла бархатная южная тьма. Нет, само собой, бандиты могли различить пенный след от катера, но он уходил все дальше, Таки закладывал виражи, чтобы усложнить им задачу, с другого борта их обстреливали с рыбацких лодок, одна из которых быстро двигалась в обход катера так, чтобы не дать ему преследовать беглецов. И в конце концов бандиты повернули в сторону открытого моря, а греки, торжествуя, палили им вслед, выкрикивая угрозы и оскорбления.

* * *

Они еще не достигли берега, как Настя вскочила, чуть не перевернув лодку.

– Назад, нам надо плыть назад!

– Ты рехнулась? Сядь! – дернула ее Лизавета.

– Sit! Sit! – Таки с трудом удерживал лодку в равновесии.

– Но Марк, он остался там… Как же он… – Девочка без сил опустилась на дно лодки и разрыдалась.

Лиза и садовник молчали. Через некоторое время девочки сообразили, что огоньки на берегу – это отель, а вот те светящиеся точки правее – городок. Плоскодонка ткнулась в песок пляжа, и Таки выпрыгнул на берег.

– Нам надо пойти в отель, – пробормотала Лиза. – И вызвать полицию. Хотя сперва лучше поговорить с фрау Гердой.

Таки, невидимый в темноте, кивнул. Фрау Герда его пугала, но она поможет девочкам. Поддерживая Настю, они двинулись прочь от моря, увязая ногами в песке.

– Эй, а меня подождать?

Настя, вскрикнув, бросилась обратно. Она вбежала в воду, где на мелководье без сил лежал Марк. Девочка вцепилась в него, обнимала и снова плакала. Он подивился, сколько силы в хрупких руках – воздуха ощутимо не хватало.

– Настя, ты меня задушишь. Пусти… И отойди от меня.

– Почему?

– Потому что я наглотался воды и меня сейчас стошнит…

Прошло некоторое время, прежде чем они выбрались на пляж и побрели в сторону отеля. Марк тяжело опирался на плечи Таки. Чудесным спасением он обязан был веревке, которая болталась за кормой. Марк уцепился за нее мертвой хваткой и тащился за лодкой, как пойманный тунец. Само собой, теперь он мучился от боли в ладонях – кожа лопнула, раны кровоточили, и то, что их разъедала морская вода, добавляло мучений. Ноги у него подкашивались и в голове шумело. Однако, когда они подошли к пирсу, оказалось, что оба катера с рыбаками уже причалили и теперь все участники перестрелки и старый Яни, который ждал их на берегу, осматривают пробитые пулями борта лодок и с восторгом рассказывают друг другу, какие чудеса храбрости они проявили в ходе спасательной операции.