Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Присутствие духа - Бременер Макс Соломонович - Страница 37
— Так вот, эта умная девушка, нравившаяся нам обоим, — продолжал он, — прекрасно сказала однажды: «Мне омерзительны устроители дела Бейлиса, но почему я должна стыдиться того, что не испытываю потребности лобызать самого Бейлиса?!» И, представьте, старик сразу же: «Позвольте мне поцеловать уста, произнесшие сии слова!» А не при вас ли это было?
— Нет. Не при мне.
— Редчайший был старик! — говорил Грачевский, все глубже погружаясь в воспоминания. — Знаете, как кончил он: его хватил удар, когда его внучка вышла замуж за красного героя Гнедина!
— Разве? — спросил Леонид Витальевич, думая о том, как сам бургомистр упрощает ему переход к тому разговору, ради которого он явился в управу. — Помнится, там были другие обстоятельства… Нет? Вы не догадаетесь, что привело меня к вам! Я здесь за тем, чтоб хлопотать за его правнучку!.. К счастью, — продолжил он, не делая паузы, — мои хлопоты и ваше вмешательство облегчаются тем, что все предельно просто: правнучка Данилевского схвачена как еврейка!
— Ужасно, — проговорил Грачевский, и чувствовалось, что он и правда глубоко затронут услышанным. — Ребенок, в котором смешалась кровь Данилевского и Гнедина!..
— Гнедин тут ни при чем, — сказал Леонид Витальевич и поспешно отрицательно покачал головой. — Это мне абсолютно достоверно известно. То, что отец девочки — не он, бесспорно, ибо…
Он говорил еще с минуту, и хотя каждого его доказательства в отдельности было довольно, бургомистр не остановил его, пока он не привел их все.
— Ясно, я понял, — наконец сказал Грачевский и добавил: — Хорошо, что так… — Казалось, душевное равновесие возвращалось теперь к нему: не было на свете существа, в котором смешалась кровь Данилевского и Гнедина!
После паузы Грачевский произнес тираду. Морщась от боли, содрогаясь от брезгливого чувства, он говорил о послереволюционном поколении, о детях, в жилах которых смешалась кровь ученых и невежд, аристократов и лакеев, странней закона и убийц… Его ужасала непоправимость происшедшего и увлекала собственная речь. В продолжение тирады он несколько раз взглядывал на Леонида Витальевича, как бы спрашивая: «Видите, какие — высокого порядка! — причины вызывают мое волнение?!»
…С юношеских лет Грачевский поддерживал знакомство со множеством людей. Он добивался покровительства одних, расположения других, дружбы и союзничества третьих, от четвертых требовал, чтоб они уступили ему дорогу к благам жизни. Так было долгие годы. И в течение этих долгих лет он желал стать собеседником Леонида Витальевича. Ему представлялось, как они рассуждают о высоких материях. Эти беседы позволили бы ему считать, что он живет духовной жизнью. А ему нужен был повод так считать. В стольких разговорах о духовности участвовал он в студенческие годы, что не мог совсем об этом забыть. И стремился к жизни удобной, благоустроенной, неопасной и заодно уж духовной…
Однако Леонид Витальевич, легко дававший ночлег малознакомым людям, дававший взаймы всем, кто просил, в собеседники выбирал строго. Тут дверь не для всех была открыта, и Грачевскому редко удавалось к нему приблизиться…
— Тема, которой вы коснулись, вызывает много мыслей, — сказал Леонид Витальевич и увидел, как обрадовался Грачевский его словам. — Не стоит, может быть, об этом походя. Признаюсь вам: то, что мы в городской управе, не располагает меня к отвлеченным размышлениям. И немного боязно: вдруг прервется аудиенция, а я ведь не услышал еще вашего ответа. Вам будет стоить усилий спасти девочку или это не составит большого труда?
— М-да, — заметил Грачевский, встав, и Леонид Витальевич понял: ни то, ни другое, дело обстоит сложней.
— Скажу вам прямо, Леонид: мне бывает трудно совершать добрые дела одно за другим, подряд. Сейчас, в эти дни, я избавил двоих горожан от довольно суровых кар. Если б я совершал поступки только такого рода, то, понимаете сами…
«Какие вещи я должен понимать, да еще с полуслова, да вмиг, да как разумеющиеся сами собой!» — мелькнуло у Леонида Витальевича в уме.
— Добрые дела в моей практике неизбежно чередуются с…
«…злодеяниями», — мысленно подсказал Леонид Витальевич.
— …другими, — не запнувшись, докончил бургомистр. — И потому сейчас я… Кроме того: ведь у нас нет в запасе и двух дней!.. — Он осекся и не объяснил почему. — Вы сказали, девочка схвачена как еврейка? Значит, она уже в гетто. Как ее оттуда извлечь?! Может быть, мы с вами пойдем туда сейчас, чтобы найти ее среди сотен — нет, тысяч! — других и увезти? Так вы представляете себе это?!
— Так, — ответил Леонид Витальевич, видя уже, что все рушится, но не сдаваясь. — Так я себе и представляю: из уважения к памяти Данилевского мы с вами делаем это усилие и спасаем ребенка. И оба — и вы и я — не совершаем при том ничего недозволенного, ибо…
— Леонид! — произнес Грачевский, будто заклиная. — Но ведь это же нереально…
Тогда Леонид Витальевич поднялся и, ступая медленнее, менее твердо, чем желал бы, пошел к двери по мягкому, толстому ковру, в котором утопала нога.
— Я же вам с самого начала сказал, что почти ничего не могу, — горько, чуть даже покаянно проговорил ему вслед бургомистр.
— Почему же «почти»? — возразил, оборачиваясь, Леонид Витальевич. — Коли не можете помочь ребенку, значит — не можете ничего.
В коридоре он хватился: фотографии, которые дал ему Воля, остались на диване в кабинете Грачевского.
Леонид Витальевич вернулся в приемную, где, как заметил теперь, было тесно от посетителей, ожидающих бургомистра. На него вопросительно взглянула секретарша — средних лет женщина с густой копной волос, обесцвеченных перекисью водорода. Это было модно перед войной, но сейчас выглядело диковинным, потому что женщины в оккупации не красили больше волос — им было не до того, — а те, что красили, делали это, наверно, для немцев. Так, по крайней мере, казалось.
— Извините, — сказал Леонид Витальевич, — вы не будете любезны… Я забыл в кабинете у бургомистра семейные фотографии.
И на мгновение жалость к старому человеку, которому дороги семейные фотографии, засветилась в глазах крашеной секретарши. Она скрылась в кабинете и вскоре вышла оттуда с самим Грачевским, протянувшим Леониду Витальевичу забытую им пачку.
— Я еще возвращусь сюда сегодня, а сейчас должен отлучиться, — объявил бургомистр секретарше и тем, кто его ожидал.
И он пошел рядом с Леонидом Витальевичем по длинному коридору, по обе стороны которого, отступив к стенам, стояли и смотрели на них посетители управы.
— Знаете, что вам удалось? — вдруг резко спросил Леонид Витальевич, страдая от двусмысленности положения, от того, что на глазах у множества людей бургомистр неофициально, нарочно запросто и с улыбкой, о чем-то ему говорит.
— Что же, что же мне удалось? — живо и как бы даже слегка ободрительно переспросил Грачевский, на ходу взяв Леонида Витальевича под руку, от чего тот не успел уклониться.
— Вам удалось перестать быть интеллигентом, — отчетливо проговорил Леонид Витальевич, с усилием поспевая за широко и ровно шагающим Грачевским.
И бургомистр обиделся. Его называли — он знал — изменником Родины, предателем Советской отчизны, немецким прихвостнем и подлипалой — все это, однако, ничуть его не задевало. А тут лицо его налилось краской, кровь прихлынула с пугающей быстротой, он не сразу смог овладеть собой и только на улице произнес, словно бы осаживая грубого шутника:
— Ну, знаете, за такие слова бьют канделябрами!..
Он произнес это именно в той интонации, которой от себя добивался: с надменным неодобрением, но, сейчас же снова переполняясь обидой, не сумел тут поставить точку. И перед тем как сесть в ожидавшую его пролетку, ответил на фразу Леонида Витальевича еще раз, теперь — задето.
— Ну, все-таки не совсем перестал, — сказал он с ударением. — Иначе я, наверно, попросил бы арестовать вас, это было бы нетрудно. Но я не делаю этого. Думать обо мне вы вправе что хотите.
- Предыдущая
- 37/47
- Следующая