Охота на духов - Пейвер Мишель - Страница 23

— Мы, живущие на самом краю этого мира, — начал Крукослик, — называем Священными две горы. Северную, которая служит обителью Великому Всемирному Духу, и Южную — Гору Духов. Как бы далеко от Священной Горы Духов мы ни охотились, она всегда остается для нас матерью и отцом. Она порождает реки и снег. Она поддерживает небеса. Она посылает на землю солнечные лучи, от нее родится все живое. Она принимает в себя души «рогатых», а потом дарит им новые тела. В ней обретают убежище и наши духи, духи наших мертвых. А также души тех, кто заблудился, потерял свой путь.

— А Ночь Душ? — тихо спросила Ренн. — Что на Священной Горе происходит в Ночь Душ?

— Ночь Душ? — Торак резко повернулся к ней. — Ты думаешь, онаименно этого ждет?

Ренн приложила палец к губам, приказывая ему молчать.

— В Ночь Душ, — сказал Крукослик, — Великая Гора отпускает мертвых на свободу. И в вое ветра мы слышим громкий топот копыт тысяч душ «рогатых» и слышим жалобный плач одиноких голодных духов. И стараемся всех их утешить. — Лицо вождя неожиданно смягчилось. — Мы выкладываем большие охапки мха для духов «рогатых», а для человеческих духов строим убежища и кладем туда много теплой одежды, их любимые кушанья и игрушки для детей. И разжигаем костры, чтобы отогнать прочь тьму. — Крукослик улыбнулся. — О, это очень хорошее время! Мы день и ночь не расстаемся с нашими духами; мы поем им песни, рассказываем истории. А потом этот день кончается, как и положено, и мы вновь отсылаем их от себя. И многие из них после этого находят свой путь и обретают покой. — Он указал на дымоход. — Они присоединяются к нашим предкам и вместе с ними пасут те огромные небесные стада, что бродят по всему небосводу. А те, что так и не находят своего пути, возвращаются в Гору. Но они снова будут пытаться найти его следующей зимой, и мы, конечно, постараемся им в этом помочь. Мы никогда не откажемся от своих духов.

И Торак вслух произнес то, о чем думала Ренн:

— Но этой зимой…

Лицо Крукослика помрачнело. Протянув руку, он коснулся изображения хранителя племени, нарисованного на стене.

— Нет, это началось еще позапрошлой весной, — вздохнув, сказал он. — Мы потеряли много детей. Они бесследно исчезали. Потом стали пропадать собачьи упряжки. Их обломки мы потом находили очень далеко от этих мест. Потом появились серые бабочки и та болезнь, когда люди боятся собственной тени. Да, Ренн, все это было и у нас. А теперь этот проклятый лед заставляет голодать «рогатых». И всего лишь менее месяца назад наши колдуны наконец догадались, где именно устроила себе логово та злодейка.

— Да что ей от вас-тонадо? — спросила Ренн. — И что может случиться в Ночь Душ?

— А вот этого не знает никто, — вздохнул Крукослик. — У подножия гор давно уже слышатся ужасные крики неведомых существ. И люди не раз замечали, как среди скал мелькают маленькие злые духи с совиными глазами. У колдунов наших племен были разные видения, но все они сходятся в одном: серый ужас грызет внутренности Великой Горы. — Крукослик судорожно сглотнул. — И мы боимся, что оназахватила Священную Гору, присвоила себе власть над нею. Да что там… она ведь всегда так поступала!

— Так вы ее знали и раньше? — воскликнул Торак.

— Даже эта злодейка некогда была юной девушкой. Я стал уже взрослым юношей, когда еще были живы люди из племени Филина. Хорошие люди. Мы не раз встречались с ними на общих собраниях племен. Тогда и Эостра была другой. Хотя она всегда с жадностью стремилась выведать тайны мертвых… — Крукослик быстро огляделся, произнеся это имя; но колдуны уже перешли в другое убежище, а все остальные спали. — Говорят, — продолжал он, — что когда она стала колдуньей, то совершала запрещенные обряды.

У Ренн даже дыхание перехватило:

— Неужели она действительно этоделала?

— Что «это»? — тут же спросил Торак. — Что именно она делала?

Крукослик наклонился к ним поближе и почти шепотом пояснил:

— Один из членов ее племени погиб под камнепадом в горах; это был мальчик десяти лет от роду. И люди рассказывали, что в Ночь Душ при черной луне онапошла к сложенной над могилой мальчика пирамиде из камней и призвала его дух… Она заставила мальчика восстать из мертвых…

Ренн невольно коснулась перьев ворона, нашитых на парку, и даже глаза закрыла. Она видела перед собой обдуваемый всеми ветрами горный склон и высокую женщину с длинными черными волосами, стоящую перед погребальной пирамидой и произносящую страшное заклинание.

И вот пирамида шевельнулась. Упали и рассыпались камни. Эостра, засучив рукав, с силой провела лезвием ножа по своей руке и смочила собственной кровью безжизненную плоть. И мертвый мальчик сел. Повернул голову. И его туманный взгляд встретился со взглядом колдуньи. На губах у него запузырилась пена, пахнущая разложением, а Эостра, точно любовница, склонилась над мальчиком, лаская его лицо своими длинными волосами, потом совсем приблизила к нему лицо — и слизала жуткую пену с подгнивших губ мертвеца…

Ренн вздрогнула, открыла глаза и тут же почувствовала у себя на плече руку Торака.

— Ренн, ты что? — прошептал он.

Она молча вытерла губы тыльной стороной ладони.

Крукослик мрачно смотрел в огонь.

— Она тогда впервые получила то, чего добивалась, — тихо сказал он. — И с тех пор научилась с нимиразговаривать. А вскоре после этого болезнь унесла всех членов ее племени. И Эостра исчезла.

— И присоединилась к Пожирателям Душ, — сказал Торак.

— Да, она действительностала Пожирательницей Душ! — с каким-то странным отчаянием воскликнул Крукослик. — Именно этоты и должен понять, Торак! Некоторые люди утверждают, что Пожиратели Душ стали так называть себя только для того, чтобы пугать людей. Но ведь Эостра и впрямь пожирает души!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Ренн.

— Люди из племени Лебедя часто бывают на верхних перевалах. А иногда осмеливаются даже заглядывать в ту Горловину, где обитает Тайный Народ. Они не раз видели ее там. И говорят, что она ходит, вооружившись копьем-трезубцем для ловли душ. Они утверждают: коли услышишь ее крик, ты пропал.

Пропал…Пальцы Ренн невольно стиснули перья ворона, нашитые на куртку, а Крукослик продолжал:

— Этим своим криком или плачем она как бы выдирает души из тел людей, а с помощью своего трезубца их ловит. И пожирает!Да! Эостра на самом деле пожирает души.

Торак решительно выпрямился, уперся руками в колени и заявил:

— И все равно я должен ее найти!

Ренн метнула в его сторону сердитый взгляд:

— Почему ты сказал «я», а не «мы»?

Он не ответил.

А Крукослик, качая головой, уже начал ему возражать:

— Я слышал, что якобы такова твоя судьба, Торак, но неужели после всего того, что я тебе рассказал…

— Крукослик, ты помнишь, как три зимы назад, когда в этих краях свирепствовал одержимый злым духом медведь, ты помог мне отыскать одну гору? Не мог бы ты и сейчас оказать мне подобную услугу?

— Это непростая просьба, — покачал головой Крукослик. — Наши колдуны раньше часто туда ходили, но теперь их туда ничем не заманишь. Туда существует только один путь, но это великая тайна.

— Ты должен открыть мне эту тайну!

Они смотрели друг на друга, а ветер выл и стонал, и озеро что-то кричало, обращаясь к Священной Горе.

Крукослик встал, выпрямился и вновь превратился в вождя племени, которому все должны подчиняться.

— Сейчас мы будем спать, — строго сказал он. — Я дам тебе ответ утром.

Ренн проснулась, чувствуя вокруг какую-то неестественную тишину, и от этого у нее по всему телу сразу поползли мурашки.

Большой костер в яме горел по-прежнему жарко, но отчего-то совершенно беззвучно. И стены жилища колыхались от порывов ветра, но ни шелеста снега, ни стонов ветра Ренн не слышала. Торак повернулся во сне и беззвучно зашевелил губами.

Ренн медленно села, заметив, что в дальнем конце жилища у темного проема входного отверстия кто-то стоит.