Соседка - Годар Этьен - Страница 16

— А это Матильда.

— Очень приятно.

— Мадам Бушор.

— Представь себе, Матильда моя жена, — похвастал Филипп.

— Я не знал, что ты женат, — сказал Ролан.

В это время мадам Жюво смотрела на них, вынимая напитки из корзины.

— Извини, — сказал Ролану Филипп, — я обещал Матильде поиграть с ней.

— Я поиграю с Устини. А ты поговори со своим другом.

Оставив их вдвоем, она направилась к теннисным кортам с ракеткой в руках.

Старые приятели присели за столик. Им было о чем поговорить. За те годы, что они не виделись, у каждого в жизни произошло так много. Ролан работал в издательстве, кроме того, немного писал сам.

— Трудно, наверное, быть издателем в провинции?

— Да, конечно, есть проблемы. Но ведь их не больше, чем везде. — Ролан любил свою работу.

— А мне надоел Париж, — задумчиво произнес Филипп. Они познакомились там с Матильдой. И с самого начала жили там. Но потом она сказала, что устала. От шума, от городской суеты. И они решили уехать в провинцию.

— Я помню, ты писал стихи, — сказал Ролан.

— Да, давно.

Он смотрел на Матильду. Она была прелестна. Когда он впервые увидел ее, то понял — это судьба. Он никогда не думал о женитьбе. Был доволен работой, а женщины его мало интересовали. Но увидев Матильду, вдруг подумал и сказал себе: это твой последний шанс, не упусти его.

Тут друзья увидели почтальона, который ходил от столика к столику, спрашивая мадам Жюво.

Она выходила из кафе, опираясь на трость.

— Добрый день, мадам Жюво, — сказал мальчик-рассыльный. — Вам телеграмма, — и протянул ей голубой листок.

Бернар наблюдал за мадам. Он заметил, как поникло ее лицо, когда она прочитала текст. Резко повернувшись, она зашагала прочь, сгорбившись и хромая.

Бернар побежал за ней. Она вошла в дом. Он догнал ее.

— Что случилось, мадам? Мне показалось вы очень расстроены.

— Нет. Эта чертова телеграмма… Сделаю вид, что ничего не получала, — она опустилась в кресло.

— Вам помочь?

— Нет. Спасибо, идите.

Уходя Бернар сказал:

— Вы всегда можете рассчитывать на меня.

Тома катался с горки, а Арлетт ловила его внизу. Они громко смеялись.

Матильда стояла на теннисной площадке и издали с улыбкой наблюдала эту счастливую картину. Она жалела, что не имела детей. Все-таки с ними жизнь приобретает смысл, даже если в ней нет любви. Матильда была одинока. Она не могла любить, потому что любимый человек принадлежал другой женщине и принадлежал по праву, а ей так хотелось… У нее не было ребенка, которому она могла бы подарить свою любовь и которому была бы нужна. Она завидовала Арлетт. Она нужна была Тома и даже Бернару, как ни тяжело было осознавать, он был к ней очень привязан и, возможно, любил… А она, Матильда, была одна. Настоящая жизнь — это любовь, а у нее этого не было. Вернее, была… Она жила один раз, давно, восемь лет назад. Бернар приносил много проблем, иногда был груб, устраивал сцены, но… принадлежал ей. И она любила. После этого к ней больше так и не пришла любовь, которой жаждало сердце.

Филипп был прекрасным человеком. Но это было что-то совсем другое. Может, он и любил ее, но их отношения нельзя было назвать любовью.

— Филипп сказал, что вы пишете чудесные сказки, — она обернулась и увидела Ролана.

— Он преувеличивает.

— Филипп считает, что вы талантливы. Но вам не хватает уверенности в себе.

Матильда давно писала сказки. В душе она была романтична, и ей нравилось сочинять то, чего не существовало в жизни. К тому же, она делала к ним иллюстрации. Но все это считала не более чем любительством. Кроме Филиппа никто не знал о ее увлечении.

Матильда и Ролан медленно прогуливались по зеленой аллее.

— Я собираюсь издавать альбомы. И хочу выпустить книгу сказок с хорошими иллюстрациями.

— Нет. Мои рисунки совершенно не профессиональны, — Матильда немного смутилась. — Ведь я работаю только тушью и цветными чернилами и ограничиваюсь всего четырьмя цветами.

Ролан расхохотался.

— Ничего себе любительство!

Матильда когда-то занималась в художественной школе в Париже и увлекалась живописью. Но после их разрыва с Бернаром она была на грани нервного срыва. Долго болела. Пришлось бросить любимое занятие. Художника из нее так и не получилось.

— Я — дилетант, — сказала Матильда.

— О! Среди дилетантов встречаются замечательные художники. Руссо, например.

Солнце припекало. Становилось душно. Вдруг она увидела Бернара. Он прошел мимо, отвернувшись в сторону и делая вид, что с ней не знаком.

Матильда остановилась и посмотрела ему вслед. Извинившись перед собеседником, она быстро пошла за ним, стараясь догнать.

Бернар вошел на площадку и, сидя на корточках, стал выкладывать ракетки из сумки.

— Привет, Бернар! Я без партнера. Может быть, сыграем?

Он был не в духе. После их встречи в магазине, он не находил себе места. Чувствуя, что прошлое возвращается вновь, он испытывал тревогу и даже страх. Он хотел ее. Это было хуже всего. Он знал себя и понимал, что в один прекрасный день не выдержит и… Нет. Он не хотел думать об этом. Как честный семьянин, он знал, чем кончаются такие вещи, а ради ребенка он не должен поддаваться своей слабости. И в то же время это была не слабость, а нечто большее. Перед этой женщиной он не мог устоять. Единственное спасение — не видеть ее. Но как?!

И вот теперь она стояла перед ним, такая величественно прекрасная и соблазнительная.

— Ты не меняешься, — сказала она.

«Уходи, уходи быстрее, иначе произойдет непоправимое», — говорил Бернару внутренний голос. Ничего не сказав, он ушел.

Глава Одиннадцатая

У Тома появилась новая игрушка — большой зеленый грузовик. Нагрузив, он катал его по полу, так увлекшись, что не заметил, как пришел отец.

Бернар, осторожно закрыв за собою дверь, поспешил к окну. Ничего не видно. Должно быть, она дома.

Целый день на работе он был страшно рассеян. Все время думал о чем-то, нервничал, отвечал невпопад, когда его о чем-то спрашивали курсанты.

Он страдал. Чувствуя безумно сильное влечение к Матильде, он испытывал некую раздвоенность в душе. Он больше не мог любить Арлетт. Как женщина она вдруг перестала его интересовать. И, что хуже всего, он знал, что уже больше никогда не полюбит Арлетт. А Бернар не мог жить без любви. Она была неотъемлемой частью, смыслом жизни.

Нет, он любил. Но любил другую женщину. Хотя не имел теперь на это права.

Но он должен встретиться и поговорить с ней. Нужно расставить все точки над «й». Иначе нельзя. Невозможно.

Бесшумно он подошел к телефону. Набрал номер. Было занято.

У Матильды на душе скребли кошки. Понимая, что поступает дурно, неприлично, даже просто по-свински, она не могла остановить себя. Встретиться! Один разочек! Ну хоть на часок, минуточку. Хотя бы на один миг хотелось побыть счастливой…

В то время, когда Бернар пытался позвонить ей, она усердно набирала его номер. Ах, что же это такое… Наверное, Арлетт болтает с какой-нибудь своей подругой… Нет. Она на работе. Тогда Тома… Не может быть, он слишком мал. Наконец, Матильда услышала долгожданный голос.

— Бернар, это я. Встретимся завтра в гостинице на улице де ля Гар. В шесть. Не забудь!

Разве он мог об этом забыть! Матильда! Дорогая, любимая, самая желанная на свете! От сознания того, что скоро он вновь будет ласкать ее тело, такое горячее и возбужденное, голова кружилась, казалось, пол уходил из-под ног. От мыслей о минутах, которые они проведут вместе, по телу пробегала дрожь, глаза невольно закрывались.

Он провел еще одну бессонную ночь.

Бернар остановил свой «ситроен» на улице де ля Гар.

— Добрый день, мадам. Я заказывал, — он взглянул на полку, где висели ключи. — По телефону…

— Восемнадцатый номер, — сказала консьержка. — Ключа уже нет. Вас ждут.