Скрытой камерой - Андерсон Сьюзен - Страница 32

– И больше ничего не взяли?

– Нет. Мне преподали наглядный урок, Элвис. Грант хотел показать мне, что с ним шутить не стоит

– – все равно он выйдет победителем. Поэтому я собрала вещи и хотела бежать. – Правда, вещи Эмма начала паковать еще до того, как обнаружила, что кассеты исчезли. Она и заметила их исчезновение потому, что начала собирать вещи. Но это малозначащая деталь. – Неужели ты не понимаешь, Элвис…

– Забудь об этом, ты никуда не уедешь. – Он читал ее мысли словно раскрытую книгу. – У тебя гораздо больше шансов спастись самой и спасти ребенка, если ты останешься здесь, где тебя знают, где столько людей готовы тебе помочь. Да черт побери, Эм! – В отчаянии Элвис взъерошил волосы. – Как ты не понимаешь, что постоянное бегство не…

– Ну хорошо, хорошо.

– Как?

– Хорошо, я не буду больше с тобой спорить. Мы с Грейси остаемся. – Большие карие глаза Эммы, обычно такие ясные, сейчас затуманились. Ее охватили дурные предчувствия. – Но помоги нам Бог, Элвис, если ты и Руби ошибаетесь. Если с моим ребенком что-нибудь случится, я тебе никогда не прощу.

– Ты так и не простила мне, что я не спас Эвана, правда? – вдруг спросил однажды вечером Сэм.

Клер изумленно вскинула глаза. Они мирно сидели в гостиной – мирно, как ей казалось. Она читала, Сэм смотрел в окно, слушая, как Клинт Блэк поет про то, что в доме горит свет, хотя там никого нет.

– Да нет же, это не так. Я знаю, ты не мог ничего сделать.

В ее ушах снова зазвучали крики мужа. Сэм кричал Эвану, чтобы он не подходил к краю обрыва, чтобы вернулся назад. Клер как будто снова увидела, как Сэм помчался, пытаясь перехватить сына, услышала его вопль, полный ярости и отчаяния, когда земля поползла под ногами Звана, увидела, как он рванулся вслед за сыном. Тщетно! Мальчик покатился вниз и скрылся из виду.

– Разумом – может быть.

Сэм повернулся к жене. Он не собирался начинать этот разговор, но они уже больше часа просидели в гостиной, как дальние родственники – никакой враждебности, но и настоящей близости тоже нет. Сэм не мог выдержать, тем более что эти мысли преследовали его весь последний год.

– Разумом – да. Но не сердцем. Вряд ли ты сердцем смирилась с этим.

– Какая чепуха!

– Разве? В таком случае почему же ты отстранилась от меня? Почему вычеркнула меня из своей жизни, и именно тогда, когда я больше всего в тебе нуждался, когда испытывал необходимость быть нужным тебе?

– Господи, Сэм, да это все равно, что просить слепую описать нюансы и оттенки полотен Моне. Ну как я могу объяснить тебе то, чего сама не понимаю? Любая близость с кем-либо была для меня болезненна. Все причиняло боль. И какую боль! Когда Звана не стало, мне показалось, что с меня содрали кожу. Да, я еще двигалась и дышала, но вся как будто превратилась в один обнаженный нерв. При малейшем контакте с кем бы то ни было мне хотелось кричать от боли. Поэтому я воздвигла вокруг себя стену. Это притупляло боль, притупляло вообще все чувства. – Клер нерешительно протянула руку, откинула прядь волос со лба мужа. – Но я не хотела причинять тебе боль. Просто я не думала о твоих страданиях, слишком поглощенная своими.

Это было эгоистично, Сэм, и теперь я этого стыжусь.

Больше всего Клер сейчас хотелось оказаться в его объятиях. Однако Сэм не двинулся с места, а она чувствовала, что не вправе предъявлять какие-либо требования. И все-таки сегодня Клер твердо решила сделать первый шаг. Подавшись к мужу, она собиралась обнять его, но тут он поднялся, направился к кофейному столику, достал из пачки сигарету, зажег спичку. Подошел к камину, швырнул потухшую спичку в огонь.

– Скажи, тебе так же надоели эти четыре стены, как и мне? – Сэм приблизился к жене. Клер ощутила необходимость выйти, пока муж не сделал чего-то такого, к чему она пока не готова. – Пойдем потанцуем.

По крайней мере в «Якоре» у него будет законный повод обнять ее.

Клер долго смотрела на мужа. За дымом сигареты она не могла разглядеть выражение его глаз, не могла понять, о чем он думает. Потанцевать с ним?.. Это мысль. Все, что угодно, только бы вернуть прежнюю близость.

Она поднялась,

– Развлечься? Это звучит заманчиво. Пойду переоденусь.

– Развлечься… Я уже забыла, что это такое. – Эмма подняла Грейси, чтобы та дотянулась до дверного звонка. Дверь открылась. На пороге стояла Руби. – Я, правда, не знаю, Руби… Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

– Отличная идея! – Руби посторонилась, пропустила Эмму и Грейси в дом и закрыла за ними дверь. – То что доктор прописал для вас обеих. – Она взглянула на Грейси. – Привет, малышка!

– Пливет, мисс Уби! А у меня с собой пижамка.

– Умница. Ну, положи свои вещи вот сюда, на кушетку. Мэри не может тебя дождаться. Целый день мечтает о пижамной вечеринке. Ведь правда, лапушка? – обратилась она к дочери.

– Спрашиваешь! Привет, Эмма! Отлично выглядишь. – Мэри нагнулась к Грейси. – Мы с тобой сделаем пиццу. А еще я взяла напрокат два диснеевских фильма. Или можем поиграть с моими куклами.

– Они у меня сохранились. – Мэри подняла глаза на Эмму. – Идите и повеселитесь с мамой. Не волнуйся, я присмотрю за твоей малышкой.

– Дорогая моя.., я, право, не знаю…

Руби негодующе фыркнула, схватила Эмму под руку, потащила на кухню и поставила перед стойкой.

– Прекрати это! Вот, выпей пива и взбодрись. – Отступив назад, она оценивающе оглядела Эмму и одобрительно кивнула. – Вижу, ты меня послушалась. Надела то, что надо. Прекрасно выглядишь.

Эмма взглянула на свой ярко-оранжевый топик и короткую пышную пеструю юбочку в серо-зелено-черных тонах. Два дня назад Руби убедила Эмму в том, что ей давно пора развлечься.

– Мы с тобой идем в «Якорь». В честь такого события, пожалуйста, надень что-нибудь полегче. Например, топик и шорты или что-нибудь совсем коротенькое. Бюстгальтер оставь дома. У тебя такая фигура, за какую многие из нас все бы отдали. Не понимаю, почему ты никогда ее не показываешь.

Бюстгальтер Эмма все же надела, но совсем маленький, из старинных кружев, а насчет остального решила рискнуть. Что, в самом деле! Ей даже доставило удовольствие надеть на себя нечто эдакое.., фривольное и положить на лицо больше косметики, чем обычно. И собственный вид в зеркале тоже доставил ей удовольствие. Однако чем ближе подходило дело к тому, чтобы оставить Грейси на целый вечер, тем большая тревога охватывала Эмму.

– Я боюсь, Руби…

– Знаю, лапушка. Прошу тебя, доверься мне. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Всего пять дней назад ее увели буквально у меня из-под носа. Что, если…

– Никаких «если». Ничего такого не случится. Мы с Мэри позаботились об этом. Ни одна живая душа не знает о том, что мы с тобой идем развлекаться. Мзри даже Сью Энн Бэйкер не сказала о том, что Грейси сегодня ночует в нашем доме. А это настоящая жертва с ее стороны. Сью Энн Бэйкер – лучшая подруга Мэри. Они все друг другу рассказывают.

– А твой сын?

– Дэнни? Он поехал навестить друга в Сиэтл, на выходные. Мы решили ничего ему не говорить. Теперь скажи: ты ехала сюда тем путем, который я тебе посоветовала?

– Да.

– Сзади никого не заметила?

– Нет.

– Ну вот видишь, лапушка. Теперь поезжай обратно в пансион, а минут через десять я за тобой заеду. Даже если за тобой следят и шпион увидит нас тобой в «Якоре», это не наведет его на след Грейси. Мэри дала мне слово, что если они и выйдут из дома, то только во внутренний двор. А теперь посмотри сама. – Руби открыла дверь кухни. – Заметь, из-за этого высокого забора с улицы ничего не видно. – Она снова закрыла дверь, задвинула засов. – А теперь посмотри сюда. Видишь – все двери заперты. – Руби взяла в руки телефонную трубку. – Я заранее набрала и записала все нужные номера. Вот эта кнопка – прямая связь с офисом шерифа, а эта – в «Якорь». Поверь мне, Эмма, ничего плохого не случится. А тебе это действительно необходимо. И Грейси тоже.

Вот так к получилось, что вскоре Эмма и Руби вошли в «Якорь» – старомодное заведение, тускло освещенное, шумное и многолюдное, с переполненной парковочной площадкой и хорошей популярной музыкой, создававшей приятный фон и позволяющей потанцевать на двух небольших танцевальных площадках. Сизый дым от сигарет плавал в воздухе, заволакивая неоновые надписи над стойкой бара. Положительно не то место, где заказывают коктейли с шампанским.