Скрытой камерой - Андерсон Сьюзен - Страница 29

– Что я тебе говорил! Ну что ж, кажется, я тебе должен коробку мелков.

Грейси обернулась к нему.

– Бойшую кообку. С азноцветными мейками.

Элвис поднялся, протянул ей руку с протезом.

– Договорились. Большую коробку. Пойдем к Мэкки, посмотрим, что у них там есть.

Затаив дыхание, Элвис ждал ее реакции. Грейси протянула руку, обхватила пальцами его протез. Он перевел дыхание. Одно препятствие преодолено. Но, увы, далеко не последнее.

Элвис давно привык к тому, что большинство жителей острова избегают его. За долгие годы он смирился с этим неизбежным фактом, приучил себя с этим жить. Однако когда они с Грейси, сидевшей у него на плечах, вошли в кафе Руби, все посетители повскакали с мест. Их сразу окружила целая толпа. По-видимому, вчерашнее исчезновение Грейси не оставило равнодушным никого. Элвису, однако, такое внимание сейчас было совсем некстати. Он не собирался докладывать любопытным согражданам, что в похищении девочки замешана его мать, – во всяком случае, до того, как поговорит с Эммой. Если Эмма решит возбудить уголовное дело против Надин – ну что ж, значит, его матери не повезло. Но до тех пор Элвис предпочел бы, чтобы о ее роли в случившемся знали как можно меньше. Надин и так едва терпели в городе.

Грейси, сама того не зная, выручила его. Увидев окружившую их толпу незнакомых людей, она страшно засмущалась, ухватилась за волосы Элвиса. Глаз ее он не видел, однако готов был поставить последний доллар на то, что она сейчас засунула палец в рот и смотрит на всех испуганно. Растерянность девочки дала ему возможность не отвечать на вопросы.

– Расступитесь, дайте ребенку вздохнуть. – Элвис говорил негромко, но голос его звучал так, что все как по команде отступили назад. – Я знаю, что вы искренне беспокоились о ней, но от такого внимания мисс Сэндс очень нервничает. – Он обратился к Руби:

– Миссис Сэндс случайно захлопнула свою дверь и осталась без ключа, поэтому послала меня к вам за лишним ключом.

Лицо Руби выразило крайнюю /степень изумления. Чтобы Элвис Доннелли вот так, по мановению пальца бросился выполнять просьбу женщины! Какой бы то ни было женщины! Однако она, не возразив, пошла в свою контору за ключом. Больше Элвису ничего не было нужно. Лишь бы поскорее уйти отсюда, пока к Грейси не вернулась ее всегдашняя общительность и она не начала болтать. Не дай Бог, еще расскажет всем собравшимся, что ее мама спала в его постели или что она видела его пенис. После этого репутация ее матери в Порт-Флэн-нери рухнет навсегда.

К Эмме здесь почти все хорошо относились, а кое-кто – возможно, даже многие – уже считал ее своей, словно она всю жизнь прожила на этом острове. Редчайший случай! Можно сказать, исключительный. Некоторых жителей, проживших здесь пятнадцать лет, все еще считали приезжими. А на него, коренного жителя острова, всю жизнь смотрели как на чужака. Однако эта популярность может исчезнуть в мгновение ока. Никто лучше Элвиса не знал нравы этого замкнутого мирка. Стоит им узнать, что не только Эмма, но и ее дочь провели прошедшую ночь в его постели, и эту женщину забросают на улице камнями Бог знает за какие извращения.

Наконец Элвис взял ключ и удалился вместе с Грей-си через черный ход, незамеченным. Еще одно препятствие преодолели. Кажется, пора перестать их считать. Стоит только преодолеть одно, как его место тут же занимают следующие.

Едва они вышли, к Грейси вернулся дар речи.

– Есть хочу.

Не обращая внимания на слова девочки, Элвис, держа ее на плечах, трусцой бежал вдоль аллеи. Она подергала его за волосы.

– Эйвис! Я есть хочу.

– Я слышал. Придется подождать, малышка, пока мы не вернемся в пансион.

Подождать ей придется дольше, потому что он не вернется в это чертово кафе. Но это уже будут проблемы Эммы.

– Шелиф, я хочу завтакать!

– Но ты хочешь завтракать с мамой, правда?

– Да.

– Ну вот.

Грейси тяжело вздохнула:

– Есть хочется.

Элвис купил ей глазированную булочку в магазине Мэкки, куда они пришли за мелками. На обратном пути к пансиону она то и дело хватала его за волосы липкими пальцами. О следах, наверняка оставшихся на его лице, Элвису даже думать не хотелось. Эмма ему еще покажет за то, что накормил дочь перед завтраком.

Он планировал повезти Эмму и Грейси завтракать куда-нибудь в отдаленное кафе на другой части острова, где им не будут мешать. Может, там ему наконец удастся вытянуть из Эммы ее историю. Как обдумывать свои дальнейшие шаги, не зная, что на самом деле происходит?

Насчет завтрака Эмма не возражала.

– Но если ты надеешься, что я буду сидеть там и все тебе рассказывать при ребенке, значит, ты глупее, чем я тебя считала. Речь пойдет о скрытых камерах, о разврате и о человеке, которого Грейси считает дедушкой. Она никогда этого не поймет.

И после таких издевок он должен сохранять терпение! Тем не менее Эмма, конечно, права. При трехлетнем ребенке такое обсуждать нельзя. Насчет временной няни Элвис с ней даже говорить не стал. После вчерашнего Эмма вряд ли выпустит Грейси из виду хотя бы на минуту. И ее можно понять.

Поэтому они решили устроить пикник на берегу. Захватили старое покрывало из комнаты Элвиса, желтое ведерко и лопатку Грейси, заехали в продовольственный магазин за продуктами и направились к безлюдному пляжу за городом. Элвис расстелил покрывало, а Эмма достала еду. Грейси, в восторге от самой идеи пикника, завороженно следила за тем, как на покрывале появляются все новые предметы.

Эмма протянула дочери руку.

– Подойди ко мне.

Грейси повиновалась, ожидая, что ее сейчас будут угощать. Однако вместо этого Эмма начала втирать лосьон в открытые части ее тела.

– Мама!

– Прости, родная. Прежде всего мы должны защитить тебя от солнца.

Грейси завороженно смотрела на маленькие картонные пакеты с соком.

– Можно сначая попить апейсинового сока?

– Нет, нельзя. Ну вот и все. – Эмма втерла оставшийся лосьон себе в руки. – Иди и выбирай все, что хочешь.

После завтрака Эмма достала из желтого ведерка дочери коробку с цветными мелками и пошла по берегу. Грейси последовала за ней. На каждом большом камне, попадавшемся по дороге, Эмма набрасывала мелом рисунок. Наконец, когда Грейси уже начала приплясывать на месте от нетерпения, Эмма отдала дочери мелки.

– Раскрашивай, моя сладкая.

– Я сдеаю касиво-касиво!

– Я знаю. И возьми с собой ведерко – на случай, если попадутся красивые ракушки или камушки. – Она провела пальцами по светлым завиткам Грейси. – Если я тебе понадоблюсь, я буду сидеть там на покрывале и разговаривать с шерифом Элвисом. Хорошо?

– Хоошо.

Грейси вынула из ведерка большой ярко-розовый мелок и, высунув язык, начала усердно раскрашивать цветок, нарисованный матерью.

Некоторое время Эмма сидела молча, подтянув колени к подбородку и наблюдая за дочерью. Она физически ощущала нетерпение Элвиса. Наконец он зашевелился, и Эмма поняла, что терпение его истощилось.

– После смерти Чарли я решила, что больше никого к себе близко не подпущу.

Она говорила, не поворачиваясь к нему, и глядела то на дочь – Грейси самозабвенно раскрашивала камень, не обращая почти никакого внимания на рисунок матери, – то на гигантские ветви вечнозеленых деревьев над водой.

– Чарли – это твой муж?

Эмма кивнула и обхватила руками колени.

– Все, кого я люблю, имеют отвратительную привычку внезапно умирать. Чарли было двадцать пять лет. Утром он казался самым счастливым, самым здоровым человеком на свете, а к вечеру того же дня… – Она покачала головой, как бы не веря своим словам. – К вечеру его не стало.

– Как он умер, Эм? Его убили?

Она покачала головой. Некоторое время не могла произнести ни слова. Потом снова заговорила – низким голосом, не глядя на него.

– Чарли утонул. Поехал на рыбалку. Я не поехала с ним, потому что была на сносях. И он.., он не вернулся домой.

С такой ясностью, словно это произошло вчера, Эмма вспомнила, как ждала его, час за часом, кидаясь от одного окна к другому. Как полицейские постучали к ней в дверь и сообщили о несчастном случае, подтвердив ее самые худшие предчувствия. Она снова замолчала.