Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ночи «красных фонарей» - Квиннел А. Дж. - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Когда они подошли к стоянке такси, у которой стояли выстроившиеся в очередь автомобили, Кризи внезапно остановился, у него вырвался сдавленный стон. Майкл обернулся и увидел, что его лицо исказила гримаса боли. Такое происходило уже далеко не в первый раз. Последние месяцы короткие приступы острой боли повторялись с угрожающей регулярностью. Каждый раз Кризи пытался оставлять их без внимания, бормоча что-то о проблемах с пищеварением.

– С тобой все в порядке? – спросил Майкл.

– Конечно, пойдем дальше.

Они сели в такси, и Майкл сказал, обратившись к водителю:

– «Паппагаль», улица Аржан.

Шофер удивленно повернул голову.

– Вы знаете, что это за место?

– Да, классный бордель.

Включив первую скорость, водитель тронулся и бросил на них взгляд через плечо.

– Ну, парни, зря времени вы не теряете.

Майкл улыбнулся Кризи, потом отвернулся и стал смотреть в окно, вспоминая их предыдущий приезд в Брюссель. Два года назад они так же ехали в такси тем же маршрутом. Тогда с ними была и Леони. Воспоминание о Леони где-то внутри его существа отдалось острым чувством пустоты. Майкл любил ее как мать. Он помнил, как слезы катились по его щекам, когда ее убили. А Кризи в их комнате в пансионе Гвидо в Неаполе дал ему платок и сказал голосом, лишенным всяких эмоций:

– Утри слезы. Теперь ты мужчина. Пришло время возмездия.

* * *

Через полчаса Майкл нажимал на звонок в двери невзрачного здания, стоявшего на невзрачной улочке в нескольких кварталах от штаб-квартиры Европейского Сообщества. Они услышали, как щелкнула створка дверного глазка, и поняли, что кто-то внимательно их изучает изнутри. Через несколько секунд дверь отворилась. В дверном проеме стоял Рауль – высокий, тощий, как скелет, человек с физиономией, столь отталкивающей, что и бывалые люди от него шарахались. Он вышел из дома, бросил внимательный взгляд в обе стороны улицы, потом кивнул. Они вошли в прихожую, пол которой был устлан толстым ковром, поставили дорожные сумки и обменялись рукопожатиями с высоким человеком малоприятной наружности.

– Сколько вы у нас пробудете? – спросил Рауль.

– Пару дней, – ответил Майкл.

Рауль взял их сумки.

– Блонди в баре. Я отнесу ваши вещи наверх.

Они прошли по коридору, открыли дверь и вошли в комнату. Скорее ее можно было бы назвать залом, причем весьма богато обставленным: на полу лежал толстый коричневый ковер, с потолка свешивались хрустальные люстры, у одной из обитых велюровой тканью стен стоял бар из красного дерева, повсюду были расставлены глубокие кожаные кресла и удобные небольшие диваны. В креслах расположились четыре очень красивые, элегантно одетые молодые женщины. За стойкой бара сидела пятая, разительно отличавшаяся от этой четверки. Она была не первой молодости, в платье из золотой парчи, спускавшемся до самого пола. Волосы ее были цвета эбенового дерева, лицо покрывал толстый слой косметики, губы были ярко накрашены. В ушах, на шее, вокруг двух запястий и на каждом пальце играли бриллианты. Определить ее возраст на глаз было почти невозможно, но Майкл и Кризи знали, что ей далеко за семьдесят.

Когда пожилая дама их увидела, губы ее расплылись в ярко-красной улыбке. Она тут же соскользнула с табурета, как будто была восемнадцатилетней кокеткой, и широко раскрыла объятия. Сначала она обняла Кризи, потом Майкла, ощутившего жесткую упругость ее корсета. Затем она отстранилась от молодого человека на расстояние вытянутой руки, взглянула ему в лицо, провела рукой по щеке и сказала по-английски с сильным итальянским акцентом:

– Ты стал просто прекрасен. Раньше ты был… только красив.

Кризи хмыкнул. Майкл улыбнулся и почувствовал себя немного неловко, ощутив заинтересованные взгляды четырех очаровательных молодых женщин.

– Что-то я в твоем заведении особого оживления не вижу, – заметил Кризи.

Улыбка Блонди поблекла.

– Да, дела нынче идут неважно, – ответила она. – Хотя ночь еще только началась. Что вы будете пить?

Когда они устроились на табуретах у стойки бара, у Кризи снова перехватило дыхание, и он прижал левую руку к центру груди. Блонди и Майкл переглянулись.

– В чем дело? – резко спросила пожилая женщина.

Отгоняя боль, Кризи тряс головой. Блонди взглянула на Майкла. Он пожал плечами и сказал:

– В последние недели его постоянно беспокоят эти боли. Он говорит, что это ерунда, но приступы становятся все более частыми.

Обстановка мгновенно изменилась. На лице Блонди появилось озабоченное выражение. Она стала что-то быстро говорить Кризи по-французски. Он рассеянно кивал головой. Хоть Майкл не понимал, о чем идет речь, он видел, что Блонди сердится и искренне волнуется. Она резко обернулась к Майклу и заговорила с ним по-английски.

– С этим идиотом, который стал твоим отцом, такое случалось и раньше. Он носит в себе столько металла, что, если его сдать на переплавку, можно будет обеспечить банками небольшой заводик по производству консервированных бобов. Иногда этот металл начинает двигаться.

Внезапно она превратилась в заботливую мать, хлопотливую любовницу, распорядителя-организатора и ураган. Она щелкнула пальцами, и Рауль тут же передал ей телефон. Блонди набрала номер и что-то быстро затараторила в трубку. Кризи попытался было что-то возразить, но она срезала его резким взглядом, от которого и дуб бы завял. Майкл удивленно наблюдал за происходящим. Блонди повесила трубку, обернулась к нему и стала подробно его инструктировать.

– Через несколько минут сюда приедет «скорая помощь». Ты проследишь за тем, чтобы Кризи в нее сел, не забыв при этом захватить с собой пижаму и что там ему еще в больнице может понадобиться. В частной клинике его ожидает главный хирург. Там прекрасные условия и очень симпатичные молодые сестрички. Хирург вытащит из этого идиота какой-нибудь осколок, который подбирается к его сердцу. – Она бросила в сторону Кризи еще один испепеляющий взгляд. – Никогда не могла понять, как человек твоего ума и опыта может проявлять такое легкомыслие, когда речь заходит о собственном теле.

От злости Кризи даже поперхнулся, потом, прокашлявшись, сказал:

– Ты ведь знаешь, я не переношу больниц.

Блонди улыбнулась.

– Я же тебе сказала: там прекрасные условия и очень милые сестрички. – Она обернулась к Майклу, и в голосе ее зазвенела сталь и непререкаемая властность. – Значит, Майкл, ты его туда доставишь и скажешь этому хирургу, чтоб он просмотрел Кризи под рентгеном с головы до кончиков пальцев на ногах. Если он найдет в его теле металл, который нужно удалить, пусть делает это незамедлительно.

Кризи снова откашлялся, взглянул на Блонди и тихо спросил:

– Ты уверена, что этот малый точно знает, что ему надо делать?

Блонди одарила его в ответ своей самой обворожительной улыбкой.

– Говорят, в Европе он один из лучших специалистов своего дела.

– И дерет, наверное, с пациентов три шкуры, – пробормотал Кризи.

Блонди улыбнулась и покачала головой.

– Его жена умерла пять лет назад. Иногда он должен расслабляться после тяжелой работы и на время забывать о своем горе. Жениться снова он не собирается, но ведь, как и все мужчины, он состоит из плоти и крови. Обычно раз в неделю он у нас бывает. Все мои девочки его просто обожают. – Она передернула плечами, как истинная итальянка. – Он их по-своему тоже любит. Его зовут Бернар.

* * *

Бернар Рош был отличным хирургом. Он десять лет прослужил во французской армии и во время войны за независимость в Алжире приобрел неоценимый опыт в своем ремесле. Бернар узнал Кризи. Он взглянул ему в лицо, напрягся, сидя в кресле, и произнес:

– Если мне не изменяет память, я вам оперировал сломанную руку за две недели до того, как вы с другими парнями оставили казармы и строем вышли из Зеральды с песней Эдит Пиаф «Я ни о чем не жалею».

Кризи подозрительно взглянул на врача и сказал:

– Вы тогда еще в пеленках должны были быть.