До белого каления - Квиннел А. Дж. - Страница 20

За несколько дней, проведенных в их доме, он чувствовал неизменное внимание и заботу. Феличия, высокая, привлекательная женщина, была родом из Рима. Они с Элио познакомились в университете. Жили супруги счастливо, в доме их царили спокойствие и уют. Она относилась к Кризи как к богатому дядюшке и иногда беззлобно подтрунивала над ним, понимая, что он ничего против этого не имеет.

Потом Кризи немного побродил около вокзала. Вокзалы вообще ему нравились – много шума, движения, снующих взад и вперед людей. Любил он и поезда. Поездки на поезде, особенно долгие, всегда доставляли ему удовольствие – из окон все видно, наблюдая за сменяющими друг друга картинами, ощущаешь движение, а еще можно пройтись по составу до вагона-ресторана.

Заметив небольшой музыкальный магазинчик, он зашел и купил пару кассет с записями Джонни Кэша и одну «Доктора Хука». Песен Линды Ронстадт он найти не смог, но продавщица, когда он спросил, нет ли у них записей этой певицы, откуда-то принесла ему кассету с «Голубым заливом». Так что днем этим он остался вполне доволен.

Ровно в два тридцать он стоял на небольшой улочке около ресторана. Без четверти три подошел полицейский и попросил переставить машину. Кризи вынул из кармана удостоверение телохранителя и объяснил стражу порядка, что ждет клиента.

– Платят небось прилично? – спросил полицейский.

– Не жалуюсь. Только слишком часто штаны от безделья протирать приходится.

– Все лучше, чем мостовую топтать.

Взаимопонимание было найдено, и полицейский отправился штрафовать какого-то менее удачливого водителя.

Вскоре после трех в дверях ресторана появилась Рика в компании мужчины и женщины. Все трое были явно в приподнятом настроении. Кризи вышел из машины, и Рика представила их друг другу.

– Это – Джина и Вико Мансутти, а это – Кризи.

Супруги были красивы. Не стой рядом Рика, Джина показалась бы просто очаровательной. Мужчина был загорелым, одетым с иголочки и очень опрятным. Слишком уж лощеный, подумал Кризи. Такой даже мастурбировать будет только в чистый носовой платок.

Оба изучали его с интересом, потом Вико сказал:

– Мне говорили, вы служили в Легионе.

Кризи кивнул.

– И попали в плен во Вьетнаме.

Он снова кивнул.

– Должно быть, приятного в этом было мало.

Последовал очередной кивок. Джина хохотнула и громким шепотом спросила у Рики:

– Он вообще-то разговаривать умеет?

– Конечно, – резко ответила Рика, повернулась к Вико и поцеловала его в щеку.

– Спасибо за прекрасный обед. Обещаю, что не позволю Джине тратить слишком много.

Женщины сели в машину. Вико остался стоять на углу, глядя, как машина вливается в поток движения. Кризи следил за ним в зеркальце заднего обзора. Мужчина выглядел слегка озабоченным.

Следующие полтора часа Кризи возил женщин по магазинам, открывая и закрывая багажник, куда они складывали коробки и свертки. Потом он напомнил Рике, что в пять ему надо забирать Пинту из школы. Она удивленно взглянула на часы.

– Уже так поздно? Не беспокойтесь, сейчас вы за ней поедете. Я позвоню Этторе, он отвезет нас домой.

На школьном дворе стояло несколько машин, девочки уже спускались к ним и рассаживались по местам. Кризи ждал, не выходя наружу.

В конце концов показалась Пинта еще с двумя девочками. Какое-то время они стояли и болтали, часто бросая взгляды в его направлении. Потом девочки пошли к синему «мерседесу» и сели в машину. Пинта вернулась в школу. «Мерседес» уехал. Через двадцать минут Пинта снова появилась с пачкой книг, перевязанных тесемкой. Кризи вышел из машины, обошел ее и открыл заднюю дверцу. Проходя мимо него, девочка протянула ему книги. Он взял их за тесемку.

– Твоя мать вернется домой с отцом, – сказал он.

Девочка кивнула, и он захлопнул дверцу.

Домой они ехали в молчании.

На ужин Мария великолепно приготовила курицу. Трапеза прошла без разговоров. Когда был подан кофе, Кризи вынул из кармана одну из книжиц, купленных днем, и начал читать. Потом внезапно оторвался, как будто вспомнил что-то важное.

– У вас, Мария, талант к кулинарии – ужин был просто великолепный.

Женщина от удовольствия расплылась в улыбке, а Кризи снова взялся за книгу. Мария и Бруно стали обсуждать последнюю проповедь папы. Кризи с его молчанием они приняли как данность. Обстановка на кухне разрядилась.

Позже, поднявшись к себе, Кризи вставил кассету в магнитофон и стал слушать песни «Доктора Хука» о любви и ушедших днях. Он вынул из чемодана очередную бутылку и налил себе порцию в стакан. Слова разобрать он не пытался, но мелодии были знакомыми.

Он вспомнил минувший день. День, который он прожил телохранителем. В целом, все прошло неплохо. По крайней мере стали устанавливаться чисто деловые отношения. Каждый знал свое место – для начала все складывалось нормально.

Этажом ниже в постели лежала Пинта, но заснуть она не могла. Рядом с ней на подушке устроился старый-престарый коричневый медвежонок с глазками-пуговками и множеством заплаток. Окно спальни было открыто, и девочка слышала тихие звуки музыки. Вдруг она оборвалась и вскоре заиграла снова. Теперь пела женщина. Песню эту Пинта раньше никогда не слышала. Она быстро закончилась, но спустя несколько секунд раздалась снова. Ее тягучие звуки навевали сон. Линда Ронстадт пела о голубом заливе.

Глава 6

После появления в их доме Кризи Рика поняла, что может снова путешествовать вместе с мужем. Одним из непредвиденных последствий ее решения забрать Пинту из школы было то, что она сама оказалась привязанной к дому. Рика не могла держать дочь на замке ради ее же безопасности, оставляя ее при этом на попечение слуг, и уезжать с мужем в командировки.

Они продолжались, как правило, от недели до десяти дней. Обычно Этторе посещал европейские столицы, реже бывал в Нью-Йорке и Торонто. Ей нравились эти путешествия, и она иногда очень помогала мужу. Обычно он ездил для заключения договоров о сбыте продукции. Неотразимый шарм жены, покорявшей всех его деловых партнеров, порой приносил переговорам больше успеха, чем все его дипломатические усилия.

Этторе забыл обсудить с Кризи вопрос о выходных. Безусловно, в их отсутствие Кризи должен оставаться с девочкой. Этторе попросил Рику сказать ему об этом. Кризи не очень волновал вопрос о выходных. Он сказал, что иногда хотел бы ездить в город поужинать с друзьями, но вполне мог бы это делать тогда, когда они дома. Рика поняла, что телохранитель, у которого практически не было ни родных, ни близких, имеет определенные преимущества, и со спокойным сердцем уехала с мужем в Париж, надеясь там немного развеяться.

Этторе должен был провести во Франции переговоры о закупке партии новых вязальных машин на общую сумму свыше четырехсот миллионов лир. Сделка стала бы возможной лишь в том случае, если бы французы согласились предоставить очень льготные условия погашения кредита. Однако в такого рода переговорах Этторе с его силой убеждения имел большой опыт, а присутствие на светских приемах Рики с ее удивительным шармом еще больше настраивало его на оптимистический лад.

Когда родители находились в отъезде, Пинта ела с прислугой на кухне. Кризи был вполне доволен тем, что между ними – с его точки зрения – установились разумные отношения. Попросту говоря, девочка его игнорировала. Она не позволяла себе с ним никакой грубости, не пыталась нарочито его задеть или оскорбить его чувство собственного достоинства. Пинта относилась к нему как к необходимому, но совсем не интересному обстоятельству своей жизни.

Во время еды девочка разговаривала только с Бруно и Марией. К пожилому садовнику она относилась уважительно и серьезно, а женщину немного поддразнивала, особенно когда речь заходила о каком-то ее поклоннике в Комо. Кризи видел, что они в девочке души не чают и очень довольны, когда она ест с ними за одним столом.

Как и ее мать, Пинта была прирожденной актрисой. Такое ее отношение к Кризи было искусственным и нарочитым.