Попытка говорить 2. Дорога человека - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 97

Носящий рясу снова рассмеялся. Довольно механически.

- В пределах Сущего, во всей Пестроте, – сказал я, – право упорядочивать реальность есть только у риллу. И потому вы бежали из Зунгрена сюда, в Легидеон, риллу которого не так ревниво относится к своим властным привилегиям…

- …и потому заперся в этом доме, как в крепости, и потому агенты Клугсатра не оставят меня в покое никогда, пока я жив. Верно. Но вообще-то я хотел сказать не об этом.

- А о чём?

- Я, – неторопливо отчеканил Фартож Лахсотил устами голема-посредника, – потратил тысячи… да какое там! десятки тысяч лет!.. на осознание границ собственной власти. На всё более ясное осознание того, что я могу осознать. Я шёл от малого к большому, от большого к великому – ощупью, делая пробы и совершая ошибки. Так, как многие другие высшие маги… а их я повидал немало и немало научил, каково быть высшим. И что же я вижу теперь? Существо, объявляющее себя человеком. Существо, сообщающее, что оно, мол, высший маг. Существо, которому от роду сотни лет не будет, которое вот прямо здесь, при мне, без подготовки перешагнуло через себя и совершило, говоря грубо, того же класса переход, какой совершил я при переходе от понимания кристаллов к пониманию кристаллизации. Как давно ты получил высшее посвящение?

- Ну… недавно.

- Вот именно. Я бы сказал – совсем недавно. Но при этом ты с самого начала нацеливался на Бездну, на то неименуемое, что послужило и служит опорой Спящему. Так?

- Не совсем. Но на торговом-прим точнее, пожалуй, и не сформулировать.

- Ага. А теперь попробуй снова сформулировать, кто ты такой. Э?

Пожалуй, решил я, Фартож Лахсотил неправильно поймёт меня, если я и ему процитирую Гумилёва-старшего. С другой стороны…

Да.

- Полагаю, я – как раз то самое существо, которое может адекватно отплатить вам за поддержку. Если, конечно, вы пожелаете оказать её мне.

- Значит, вариант с моим убийством ты рассматривать отказываешься?

- Однажды я услышал выражение: "Нет человека – нет возможности его использовать". С тех пор я всячески стараюсь воздерживаться от убийств. Они мне не нравятся.

Между искусником-учеником и големом промелькнул какой-то ментальный сигнал.

- А как же данная Мифрилу клятва? – спросил носящий рясу.

- Говоря откровенно, Мифрила в равной мере устроят и ваша смерть, и моя. Вы гораздо опытнее и могущественнее, но пассивны. Я куда слабее, зато быстро развиваюсь. С точки зрения властительного Клугсатра, да и его сыночка, – слишком быстро. А так как любить Мифрила мне совершенно не за что, зато есть все резоны его… разочаровать посильнее, я бы предпочёл, чтобы и вы, и я оставались живыми как можно дольше. И не только живыми, но также активными.

- Тем не менее, во исполнение данной тобой клятвы мне придётся умереть.

- Я уже говорил и могу повторить: эта смерть не обязана быть окончательной.

- А ты уверен, что клятва примет "ненастоящую" смерть в качестве граничного условия?

- Я сам давал эту клятву и сам формировал её смысловые оттенки.

- Это не ответ.

Я снова углубил контакт с Предвечной Ночью, осторожно исследуя, оценивая, вычисляя…

- Хорошо, тогда отвечу полнее. Данная мной клятва – это гибкая система, она тоже "подросла", как и я. Угроза моей душе и моей Силе не исчезла, а совсем наоборот. Но с тех пор, как я клялся, изменилась не только моя Сила. Изменения коснулись также моей сути и, главное, моего пониманияСилы. Этого недостаточно, чтобы сбросить оковы клятвы полностью, как я порой поступал в менее сложных случаях. Но определённым образом воздействовать на себя и на клятву, так, чтобы последняя приняла вашу "ненастоящую" смерть и отпустила меня на свободу после доклада Мифрилу – это я сделать могу.

- Положим, клятва-то тебя отпустит. А вот Мифрил и Клугсатр…

- Об этом я тоже позабочусь, уважаемый Фартож. По-своему. Выполнять четвёртое задание на грани самоубийства, что-нибудь вроде "уничтожь Полное Воплощение такого-то бога Верхнего Пантеона"? Ну уж нет!

Голем-посредник рассмеялся в третий раз. Причём теперь, как мне показалось, – искренне.

- Вы убедили меня, юноша, – сказал он, отсмеявшись. – Раз вам не нравится перспектива превращения в самоубийцу, давайте хорошенько спланируем моёсамоубийство. И всё остальное, что потребуется для выполнения… наших планов.

Зачастую принять решение бывает гораздо проще, чем его воплотить. С обратимой смертью Фартожа Лахсотила получилось именно так.

Думаю, для биомага класса Сьолвэн не составило бы большого труда сперва убить то, во что превратило тело Фартожа познание Силы кристаллизации, а потом воскресить – даже и на совсем уже не человеческом носителе. Ох, неспроста Неклюд удивлялся, что Фартож ещё жив: теперь-то, вспоминая наш разговор, я уверен, что старый знаток заварки чая был в курсе насчёт проблем древнего големостроителя со здоровьем! Жизнь можно определить как сложный баланс между процессами распада и синтеза, – так вот: в теле Фартожа синтез постоянно опасно превалировал над распадом. Колоссальная энергетика, запредельная сила воли, невероятная ясность мысли… из перечисленного ничто не могло помочь древнему магу, потому что случившееся с его телом было частью платы за обретение им фантастических возможностей.

Фартож (непроизвольно, просто самим фактом своего бытия-мышления) навёл в своём теле такой порядок, что это подвело его к самой грани смерти… которую он никак не мог пересечь, потому что смерть стала бы нарушением порядка.

Его плотная оболочка отторгала в равной мере как лекарства, так и яды. Скальпель не мог его поцарапать, игла – проколоть кожу. Он не мог ни есть, ни пить, ни уснуть, ни проснуться. Да что там! Даже боевые заклятья, использующие магию времени (из тех, что попроще и послабее), соскальзывали с кожи полуживой мумии, как с монолита, намертво вмороженного в глыбу вечности! Искусник, который, кстати, оказался человеком и откликался на прозвище Тенелов, продемонстрировал мне нулевой итог таких воздействий.

В общем, кристаллизованные ткани и клеточные структуры Фартожа оказались практически неуязвимы. А для классической магии – неуязвимы абсолютно. Он остался бы прежним, даже если бы его тело забросили в центр какой-нибудь звезды! Я сделал соответствующие расчёты и лично убедился в этом. То есть я вполне мог бы убить древнего, пользуясь высшей магией: никакой, как угодно укреплённый кристалл не устоит перед воздействием, разрушающим саму его волновую структуру… однако проблема заключалась не в том, чтобы его убить, а в том, чтобы убить его с возможностью последующего воскрешения. Что, учитывая невероятные свойства его физической оболочки, представлялось… сложноватым. Да.

Мягко выражаясь.

Зайдя в тупик, я помянул Сьолвэн уже вслух. Мол, задачка не по мне, а вот если сгонять за одним из периферийных тел высшей… Но Фартож наотрез отказался привлекать её к организации своей временной смерти: "Мы решим задачу сами или не решим вовсе. Маги мы или кто?" Похоже было на обыкновенный страх: Фартож не умел и не любил доверяться кому бы то ни было, кроме лично им проверенных разумных. Но одним страхом дело не исчерпывалось. В отказе древнего были и гордость, и далеко идущий расчёт, и что-то, похожее на упрямство.

Я с изрядным опозданием, но всё же сообразил: задача, поставленная передо мной и в меньшей мере перед Тенеловом, – очередное испытание, на которые Фартож был весьма щедр. Маг его класса наверняка вывел уже не один десяток разныхспособов временного самоубийства. В конце концов, кому лучше всех знать свои собственные качества, как не ему?

Пришлось мне снова уйти в глубокую медитацию с установкой "без готового решения не возвращаться". Я слился с Предвечной Ночью, исследуя пределы доступного, тасуя вероятности, числа, Имена и Процессы. Виртуальная лаборатория, в которой достаточно было помыслить о том или ином воздействии, чтобы среди теней Сущего проявился итог этого воздействия… да, это оказалось удобно. Очень.