Попытка говорить 2. Дорога человека - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 51

- Вынужден тебя разочаровать, но ты уже не спишь. Более того: ты проспала обед, ужин и завтрак. Если ты спросишь меня, то я бы рекомендовал встать хотя бы к полднику.

- Да запросто.

Откинув покрывало, Луна вскочила и, как была, в одном белье поскакала к выходу из своей спальной комнаты, по пути "клюнув" меня в щёку коротким поцелуем.

- Постой! Ты ничего не забыла? – в ответ на недоумённый взгляд я добавил. – Во-первых, было бы неплохо накинуть хотя бы платье. Вот это. А ещё ты забыла сандалии.

- Да-да, конечно.

Луна развернулась, поскакав обратно. Наблюдать эту детскую непосредственность у неё, покрытой жутко выглядящими шрамами почти целиком, было… неловко.

- Ну, так лучше? – спросила она, завершив одевание-обувание в рекордно краткий срок.

- Посмотри сама.

Я взмахнул рукой, и у боковой стены возникло ростовое напольное зеркало. Самое настоящее серебряное зеркало, идеально гладкое, в простой прямоугольной раме. Пока Луна спала, я не тратил время зря и упорно тренировался в создании простых материальных предметов. От метательной звёздочки из боразона и бриллианта со сложной огранкой, которым я оплатил наше пребывание в этой гостинице, я ушёл уже довольно далеко.

Увы, мои усилия не были оценены по достоинству. Луна натолкнулась взглядом на своё отражение, как корабль на полном ходу – на риф. И замерла, закаменев.

- Так это всё на самом деле, – не шёпот даже, шелест.

- Верно. Давай спустимся в зал, поедим, а потом нам с тобой предстоит серьёзный разговор.

- Я не хочу есть, – глухо сказала Луна, закрыв лицо руками.

Утверждать, что она не хочет показываться в своём нынешнем виде на глаза кому бы то ни было, я не стал. Просто сообщил ближайшему из отирающихся на кухне слуг (элементарное плетение воздуха: говоришь, и тебя слышат там, куда ты "пошлёшь свой голос"), что гости из седьмого номера на третьем этаже желают полдничать у себя. Но не желают кого-либо видеть. Так что просто сложите еду на поднос и оставьте у дверей, спасибо.

Бриллиант, выплаченный в качестве аванса, сотворил чудо: в дверь аккуратно постучались менее чем три минуты спустя. Причём подносов за дверью обнаружилось сразу два, и оба – сервированные по всем правилам местного этикета.

Как я уговорил Луну поесть, живописать не стану. Скажу лишь, что когда я вернулся в её спальную, ничего съедобного там не осталось, а веки за опущенными на лицо медными прядями отчётливо припухли и покраснели. Плотный полдник со слезами.

Ну, прямо сейчас не плачет – и то вперёд. Еда успокаивает… на что я и рассчитывал.

- Луна… можно, я по-прежнему буду называть тебя так, раз ты не помнишь своего имени? Вот и хорошо. Луна, ты можешь рассказать мне, что с тобой случилось?

- Нет.

- То есть можешь, но не хочешь. Ладно. Луна, я не стану скрывать: мне от тебя кое-что нужно. Правда, если ты откажешься, я не буду…

- Что именно тебе нужно?

- Твои воспоминания.

- Что?!

- Я дал клятву одному неприятному… существу. И для того, чтобы сдержать данное слово, мне нужно проникнуть в твои воспоминания.

- Нет!

- Что ж. Я оплатил твоё пребывание в этой гостинице на год вперёд. За это время советую сориентироваться в обстановке и найти какой-нибудь постоянный заработок. Я бы посоветовал тебе заняться целительством: у тебя даже в сердце Сум-Барра-хнот получалось неплохо, я прочувствовал это на себе. Прощай, Луна.

- Погоди, Рин!

Я остановился в дверях вполоборота к кровати, на которой сидела аватара Омиш.

- Куда ты собрался?

- Обратно в империю Барранд.

- Зачем?

- Этого требует клятва.

- А… чем ты поклялся?

- Своей Силой. И своей душой.

Луна выдохнула, словно её огрели кнутом. (Судя по состоянию её спины, с кнутом она была знакома куда ближе, чем это полезно для здоровья).

- А если я… поделюсь с тобой воспоминаниями?

- Я не знаю. У меня нет гарантии, что в твоей памяти найдётся то, что нужно. Может быть, мне всё равно придётся возвращаться. К сожалению, снова сунуться во дворец-крепость я уже не рискну.

Луна помолчала. Но стоило мне шевельнуться, как она опустила голову и спросила:

- Как ты это делаешь?

- Просматриваю чужую память?

- Да.

- Специальным заклятьем. Мы будем контролировать процесс вместе, если захочешь.

- Что значит – вместе? Я не маг и не разбираюсь в чарах…

- Но память-то твоя. Хотя это займёт гораздо больше времени, чем если я просто сделаю полную копию всех значимых воспоминаний.

- Разве это возможно?

- Я уже делал подобное, и вполне успешно. Так ты согласна?

- Да. Если мы будем… контролировать это вместе.

- Тогда ложись и закрой глаза.

Как и следовало ожидать, исследование памяти Луны затянулось надолго. По часам мира – дни. По нашим внутренним часам – годы. Причём это были такие годы (вырванные из контекста целых столетий), что я быстро приобрёл стойкую ненависть к империи Барранд как целому. Начиная от забитых земледельцев в основании пирамиды власти и заканчивая непосредственно Шимо, организатором всего этого…

Чёрт, даже и слово-то подходящее не вдруг подберёшь!

Хотя мою первую родину называли империей зла, но до империи Барранд ей было далеко. Космически… нет, АДСКИ далеко. Правда, по-настоящему прочувствовать всю меру обыденного кошмара, которым была империя, могли лишь женщины. Лицо и тело Луны являлись наглядной летописью типичногоотношения баррандцев к слабым. К тем, кто не может держать оружие. Только неуклонная поддержка со стороны Омиш и спасительное безумие помогли ей выдержать это самое отношение, не сломавшись. Потому что некоторые сцены…

Нет. Нет!

Не хочу говорить об этом. И не буду.

Пока я поневоле пропитывался отравой ненависти, Луна словно освобождалась от тяжкого гнёта. Как будто память, ставшая её проклятием, понемногу разжимала стальную хватку когтей. Я, кстати, планировал именно такой результат, когда предложил управлять процессом переливания воспоминаний совместно. Схожий эффект наблюдается при правильно организованной помощи психолога, вот только при прямом ментальном контакте этот эффект усиливался во много тысяч раз. Уже к вечеру первого дня "терапии" Луна перестала прятать от меня своё лицо. На день второй она смогла, не смутившись, пообщаться со слугой. На третий – вызвалась пообедать в общем зале. Сама вызвалась, без давления с моей стороны.

Причём, когда я предложил ей прикрыть лицо маской, мягко, но категорично отказалась.

- Ты действительно думаешь, что мне нужна защита от чужих взглядов?

- Нет, Луна. Но тебе, возможно, будет легче…

- Не будет. Вот получать эти отметины было нелегко. А носить их… ты же сам знаешь, что у меня внутри гораздо больше боли, чем снаружи. А я знаю, что рядом с тобой никто не причинит мне новой боли. Никто.

- Я не всегда буду рядом.

- Вот поэтому мне и не нужна маска. Хотя за предложение – спасибо. Мы идём?

И мы пошли.

Что тут скажешь? Везёт мне на сильных женщин. Правду сказать, Омиш не сделала бы своей старшей аватарой пустышку. Что поразило меня больше всего, так это то, что Луна даже в безумии постоянно помнила, что может избавиться от своей ноши, отдав связь с богиней другой женщине. И даже в безумии этого не делала. Она несла свой крест более полутысячи лет. Говоря точнее, пятьсот сорок четыре года. Несла, не сдаваясь. Потому что "если не я, то кто же?" Потому что обрекать кого-то другого на бессмертие в аду ценой собственной жизни – неправильно.

Омиш тоже была богиней войны. Только другойвойны.

Не имперской по своему духу.

К исходу назначенного срока я прибыл туда, откуда отправился в империю. Магические клятвы не позволяют хитрить, отделываясь формальным следованием их букве и хоть в малом игнорируя их дух. Будь иначе, я бы нашёл способ обойти условия; например, поймал какую-нибудь мелкую сошку из Ордена Золотой Спирали, вложил свой доклад ему в голову при помощи ментальных техник и отправил пойманного Мифрилу как этакое живое письмо.