Попытка говорить 1. Человек дороги - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 81

- Ты произносишь это имя так, словно я должен её знать.

- Ну почему же? Не должен. Просто Эйрас чем-то похожа на тебя. Тоже вечная непоседа, только много выше рангом. Она свободно приходит в Пестроту откуда-то извне и уходит, когда заблагорассудится… А ещё Игла сыграла в моей жизни такую роль, что я при всём желании не смог бы забыть об этом. Но рассказ мой всё же не об Эйрас, а об ученице её. Бывшей.

…имя себе она выбрала сама. После нарушающего все и всяческие каноны посвящения, что одарило её силами сродни силам бессмертных, подчинённая принца нареклась Ниррит Ночной Свет. И прозвище это шло ей невыразимо. В теории оставаясь сотрудницей тайной службы, на практике она стала ровней своему начальнику. И когда она решила закрепить партнёрство способом, от века соединяющим мужчину и женщину, принц не стал противиться. Да и не хотел ей отказывать, если на то пошло. Ниррит отличалась ошеломительной красотой – не только внешней, но и красотой души. Принц-менталист имел возможность глядеть в суть, не обращая большого внимания на плоть… и его возлюбленная отвечала ему взаимностью.

- Я мог бы сказать, что мы любили друг друга больше жизни; увы, это лишь слова. Пустые шкурки смысла. Лучше будет сказать так: мне несказанно повезло, что я умер раньше неё – я бы сошёл с ума, доведись ей умереть первой…

- Что?!

- Дослушай. Ты поймёшь.

Властительным риллу – даже полноценным, не таким, как Теффор или Левварн – тоже случается устать от вечности. А для уничтожения властительного требуется нечто большее, чем высшая магия. Того риллу, который задумал вернуться на Дорогу Сна и который владычествовал над миром, который принц считал своей родиной, звали Деххато. С первого появления Ниррит в его мире лелеял он свой план – и в плане этом занимали предписанные места и принц, и та, которую принц любил, и высшие маги Круга Бессмертных, и даже Эйрас по прозванию Игла.

- Ниррит для Деххато являлась всего лишь орудием. Стилетом, который должен был после "проковки" и "заточки" пронзить его сердце. И за это – именно это – я ненавижу Деххато!

Риллу подстроил смерть принца. Чужими руками – точнее, интригами подчинённых ему магов Круга – принца-шпиона превратили в пепел. И тем же серым пеплом рассыпалось сердце Ниррит. Она поклялась найти виновника и отомстить. Ради этой цели она не побоялась предстать с вопросами перед Хозяином Лесов. Ради мести она спустилась в Нижние Миры и беседовала с обитающими там демонами. Ради мести она даже отреклась от своей человечности и прошла очередное посвящение, превратилась в Княгиню Ада. Двоих магов из Круга Бессмертных, прямых исполнителей воли Деххато, Ниррит просто убила. (Если уничтожение бессмертных высших магов можно назвать простым). И приготовилась убивать риллу. Заказчика убийства, если пользоваться обыденной терминологией.

- У неё получилось?

- Нет.

…смерть Деххато означала также смерть его мира. Неизбежную. Страшную. Для Эйрас, в отличие от её бывшей ученицы, родной мир принца был чужим. Но когда Ниррит попущением риллу стала слишком сильна, чтобы с ней могли справиться маги Круга Бессмертных или даже малые аватары богов, на пути у обезумевшей мстительницы встала странница по прозвищу Игла.

- Понятия не имею, на что походила их схватка. До магии такого уровня я не дорос – и не факт, что доросла Сьолвэн, волей риллу искусственно ограниченная в спектре доступных Сил. Зато я знаю, чем всё закончилось.

- И чем?

- Игла прибегла к высшей некромантии, а Ниррит стала добровольной жертвой. Исполняя её последнее желание, Эйрас не просто убила её, но разменяла жизнь на жизнь. Любившая меня умерла в муках. Угроза основам мира была устранена. Я воскрес и получил новое тело.

- В каком смысле "новое"?

- В своей первой жизни я был не человеком, а тианцем. Как Ландек, наш хозяин.

Айс замолчал. Я тоже не спешил ломать тишину. Слишком много невероятных вещей за раз пришлось мне узнать.

Шекспировские страсти, однако. Хотя – куда там Шекспиру! Драматург, по крайней мере, был достаточно милосерден, чтобы не воскрешать своих героев…

- Так ты живой? По-настоящему?

- Да. Я не нежить. Я живу… потому что моя женщина отдала за меня жизнь. Отдала в самом что ни на есть буквальном смысле. – Голос Айса оставался ровным, как шёлковая лента. Боюсь представить, чего ему стоило это внешнее спокойствие.

- А почему Эйрас не…

- Потому что всякой власти положены пределы, – перебил он. – Я умер, потому что так захотел Деххато. Гибель Ниррит стала тем рычагом, при помощи которого Эйрас подвинула волю риллу. Это… я просто не знаю, с чем это сравнить. Или ты думаешь, что Игла охотно и с радостью прирезала свою ученицу, пусть и бывшую? Воспользовалась удобным случаем?

- Коль скоро Эйрас, как минимум, ровня Сьолвэн – не мне её судить.

- Дипломатично.

- Справедливо, – парировал я.

- Однако же судить о поступках риллу ты берёшься.

- В той мере, в какой эти поступки касаются смертных – да. "В этом году жертвами ураганов в Тихоокеанском регионе стали тысяча сто сорок три человека. Также пострадало имущество общей стоимостью…". Если твой рассказ точен, получается, что волей Эйрас был сохранён твой мир, твоё королевство, твоя семья и спасён от смерти ты сам. Это вряд ли можно назвать…

- Вот и не называй!

Мы снова замолчали. Надолго.

- Ты действительно так сильно любил… её?

- Ещё сильнее. Знаешь, это было взаимное чувство. Она ради меня… ну, ты уже знаешь, что она чуть было не сделала…

- Тогда почему ты не сделал столько же?

- Из-за чужого вмешательства.

Слова Айса падали, как стеклянные шарики в графин с водой. Бульк, бульк… упадёт – и уже не видно. Почти. Но вода вот-вот выплеснется через край…

- Я не похож на Ниррит: мысль о мщении риллу слишком страшна для меня, – продолжал он ровно. – Родина… это не просто сочетание звуков. Пусть я никогда не вернусь туда, где родился впервые, я всё же не хочу, чтобы… нет! Деххато долженжить дальше. И я тоже должен жить – слишком дорогой ценой оплачено моё воскрешение. Но запертый меж стен этого двойного долга, лишённый Ниррит, я сошёл бы с ума от горя. Должен был сойти. Если бы не Эйрас. Она кое-что поправила. Стёрла живое чувство, оставив только память о нём. Но память, ничем не смягчённую. Жаркую. Кровоточащую. Когда моё горе вернулось вместе с осознанием потери, оно возвращалось ко мне постепенно. Чем дальше, тем сильнее.

Меня зазнобило. Очень, очень осторожно я спросил:

- Оно всё ещё возвращается? Становится… сильнее?

- Да, – лаконично ответил он.

Бульк.

- Ты уверен, что сможешь с этим справиться?

- Нет.

Бульк!

- Я могу тебе чем-то помочь?

- Не знаю.

Молчание. Колышущийся кусочек реальности вокруг нас. Такой ненадёжный…

…и так хорошо отражающий состояние своего "создателя".

- Ты потерял почти всё, что имел, – медленно молвил я. – Ты утратил реальность, где тебе было хорошо. Где ощущал себя нужным, где ты был на своём месте. И теперь в новой реальности всякий раз, когда тебе хорошо, ты невольно вспоминаешь свои потери.

- Мудрый Рин, – усмехнулся Айс. – Да, всё так. Мне хочется выть от боли, когда я один. И когда я не один – например, в постели с Колючкой или в беседе с тобой – мне тоже хочется выть. Если бы я не был менталистом и не умел управлять своенравными эмоциями… но всякой власти положены пределы. В том числе власти над собой.

- Я не прошу тебя забыть…

- А я и не намерен запирать свою память. В конце концов, это – всё, что у меня осталось. Банально, не правда ли?

Вот оно, воспитание, подумал я. Принцам не положены истерики, поэтому Айс держит себя в руках. И лишь изредка, когда не ждёт подвоха… Зачем, ну зачем я пел ему "Одинокую птицу"?!

Словно прочитав мои мысли, Айс усмехнулся. И, не вставая, одним хлопком ладоней убрал из перестроенного пространства все его странности.