Двое в лунном свете - Квик Аманда - Страница 28

– А этот джентльмен, ко всему прочему, тоже одет в один лишь халат, – вставила словечко Эдвина.

– Мы прекрасно понимаем, – вмешалась сердито Теодора, – что мисс Глейд может заворожить мужчину своими прогрессивными взглядами, она же такая умница. Вот мужчина и может вообразить себе, что у нее предостаточно опыта во всех делах.

– Я понимаю вашу тревогу, – наклонил голову Эмброуз.

Казалось, его слова удовлетворили Ханну.

– Мы не хотим, чтобы мисс Глейд пострадала так же, как Люсинда Роузвуд.

– А кто это – Люсинда Роузвуд? – спросил Уэллс.

– Люсинда Роузвуд – героиня романа «Роза и шипы», – объяснила Ханна. – Это чудесная книга, которую написала одна из моих любимых писательниц. В седьмой главе Люсинду Роузвуд соблазняет мистер Торн, который воспользовался ее наивностью и доверчивостью. Впоследствии она поняла, что ее обманули и обесчестили, и ушла в ночь.

– И что потом? – заинтересованно спросил Эмброуз.

– Я не знаю, – призналась Ханна. – Мне пришлось оставить книгу в замке Олдвик, когда мы оттуда бежали, так что я не дочитала ее до конца – времени не было.

– Понятно, – коротко заметил Эмброуз. – Знаешь, я бы на твоем месте не стал из-за этого тревожиться. Думаю, что если у тебя появится возможность дочитать эту книгу, то ты узнаешь, что, обнаружив исчезновение Люсинды Роузвуд, мистер Торн непременно догонит ее, извинится за то, что так поступил с ней, и попросит ее руки и сердца.

– Вы правда так считаете? – взволнованно спросила Ханна.

– Не будь смешной, – перебила ее Феба в своей обычной безапелляционной манере. – Джентльмены никогда не женятся на тех женщинах, которые им отдались вне брака, если только эти женщины не являются богатыми наследницами. Это всем известно.

– Совершенно верно, – согласилась Эдвина. – Бедные женщины из романов, которые уступили притязаниям мужчин, всегда плохо кончают – и в книгах, и в жизни.

Теодора состроила гримасу.

– Это еще не факт, – заявила она. – Мисс Глейд говорила нам, что порой плохо приходится не женщинам, а мужчинам.

– Возможно, в высшем моральном и философском смыслах она и права, но факт в том, что мир не таков, каким мы хотели бы его видеть, – объявила Эдвина.

Эмброуз был сражен убедительностью ее слов. Но это все, собственно, из-за того, что она опасается, как бы мисс Глейд не произвела на джентльмена плохого впечатления.

– Зато ты высказала свою точку зрения, – заметил Эмброуз.

Похоже, Эдвину этот разговор удовлетворил. Она по очереди оглядела своих подруг.

– Нам лучше пойти в библиотеку, пока мисс Глейд не начала нас искать.

– Скорее бы увидеть «ларец тайн», – мечтательно проговорила Феба.

– И сборники поэзии! – воскликнула Теодора.

Эмброуз поднялся, намереваясь помочь девочкам встать, но те уже гуськом спешили к двери.

– Одну минуту, если вы не возражаете, – остановил он их тихим голосом.

Девочки послушно остановились и вопросительно посмотрели на него.

– Да, сэр? – спросила Эдвина.

– Насколько я понимаю, все вы жили в приюте, прежде чем вас отправили в замок? – спросил Эмброуз.

Казалось, в комнате, до этого мгновения наполненной солнечным светом, повисла темная туча. Лица девочек вмиг погрустнели.

– Совершенно верно, сэр, – едва слышно ответила Теодора.

– Вы все были в одном заведении? – полюбопытствовал Эмброуз.

– Да, сэр, – шепнула Феба.

– Прошу вас, сэр, не отправляйте нас назад в это ужасное место! – взмолилась Ханна, сжав руки в кулаки и прижимая их к бокам.

Ее глаза наполнились слезами.

– Мы будем очень-очень хорошими и послушными.

Губы Теодоры задрожали, Феба заморгала, Эдвина как-то вся съежилась.

Эмброуз почувствовал себя сущим чудовищем из волшебной сказки.

– Да что за ерунду вы говорите!

Услышав его слова, все явно удивились. Эмброуз напомнил себе, что ему еще не приходилось вести разговор с таким количеством женщин, к тому же совсем юных.

– Прошу извинения за свои слова. – Вынув из кармана носовой платок, он сунул его в руку Ханны: – Вытри глазки, девочка. Никто не собирается отправлять вас назад в приют.

– Благодарю вас, сэр. – Сделав элегантный книксен, Ханна заторопилась к двери.

Теодора, Эдвина и Феба поспешили вслед за ней.

– Еще один вопрос, – остановил их Эмброуз.

Четыре девочки замерли, как зайцы, оказавшиеся рядом с волком.

– Что за вопрос, сэр? – с трудом сглотнув, спросила Теодора.

– Я хотел бы узнать название благотворительной школы, в которой вы учились, прежде чем вас отправили в замок, – сказал Эмброуз.

Девочки задумались, словно все еще опасались угрозы, исходящей от Уэллса.

Наконец Эдвина решилась поднять глаза и ответить ему:

– Это заведение называется благотворительной школой Уинслоу для девочек.

– А ее адрес? – не унимался Эмброуз.

– Рексбридж-стрит, дом шесть, – ответила Феба.

У нее был такой вид, будто эти слова ее заставили произнести насильно.

– Это ужасное место, сэр.

Ханна справилась со слезами, но ее лицо побледнело как полотно.

– Мисс Пратт, директриса, наказывает всех, кто не подчиняется ее «золотым правилам для благодарных девочек», – она запирает их в подвал. Иногда она оставляет их там в темноте на несколько дней. Это так… так страшно, – пролепетала она.

«Этот подвал и был источником ее ночных кошмаров,» – понял Эмброуз.

– Ну, довольно, – объявил он. – Ни одну из вас не вернут в школу против вашей воли.

Туча, закрывавшая свет в столовой, растаяла как по мановению волшебной палочки. В комнату вернулся солнечный свет.

Девчушки быстро шли по коридору, их веселые звонкие голоса эхом отдавались от стен большого дома.

Оставшись один, Эмброуз снова сел за стол. Несколько мгновений он смотрел на стопку газет, а потом потянулся за «Таймс».

Лишь через несколько мгновений Уэллс понял, что его любимая столовая для завтраков, место, в котором он всегда чувствовал себя так уютно и спокойно, вдруг стало каким-то непривычно пустым.

Глава 17

В начале четвертого Конкордия ощутила ставшее уже знакомым волнение. Оторвавшись от списка меню, который собиралась передать миссис Оутс, она подняла голову и увидела на пороге библиотеки Эмброуза. Одной рукой он прижимал к себе какой-то ящичек.

– Ах, это вы, сэр. – Отложив листки в сторону, Конкордия взглянула на молодого человека из глубины уютного кресла-качалки. – Я составляла список свежих фруктов и овощей, которые я хочу попросить миссис Оутс включить в меню. Почему вы так поздно? Сказали, что вам надо всего лишь навести кое-какие справки, а задержались на несколько часов.

– Я думал, что ты будешь заниматься с девочками до моего возвращения. – Эмброуз прошел через библиотеку и уселся за свой стол. – Где твои ученицы?

– Я отправила их на экскурсию по теплице в сопровождении мистера Оутса, – объяснила Конкордия. – Думаю, это куда полезнее, чем мои уроки ботаники, как бы я ни старалась.

– Не сомневаюсь, что ему это задание по душе. – Эмброуз поставил ящик на стол. – Оутс испытывает настоящую страсть к садоводству.

– Это очевидно. – Конкордия наблюдала за Эмброузом. – Итак? Чем ты занимался все время, что тебя не было дома?

– Среди прочего я порасспрашивал кое-кого на улице, где жила миссис Джервис, – ответил Эмброуз.

Конкордия мгновенно обратила внимание на то, что он говорил о миссис Джервис в прошедшем времени.

– Стало быть, она точно мертва? – спросила она.

– Ее тело выловили из реки около шести недель назад, – ответил Эмброуз. – Власти сочли, что миссис Джервис покончила жизнь самоубийством.

– Если это и в самом деле было убийство, то оно произошло как раз в то время, когда исчезла мисс Бартлетт, – заметила Конкордия.

– Очевидно, Ларкин или его партнер использовали документы в конторе миссис Джервис, чтобы найти мисс Бартлетт замену.

Конкордия судорожно вцепилась в ручку кресла.