Игры короля Филиппа (СИ) - "Elair" - Страница 37

   Когда Адри очнулся, то понял, что уже минут пять стоит - как стоял, бездумно глядя на захлопнувшуюся за Ферье дверь. Он определенно собирался возражать, но у него не нашлось подходящих слов, чтобы выразить все свои чувства в тот момент. Король? Его? Сегодня? Представив себя с Филиппом, Адри на миг забыл, как дышать. Рука потянулась к шее, словно на нее накинули веревку.

   - Боги...

   "Боги, что ж я делаю?" - Адри спрашивал себя об этом и много позже, принимая ванну, а после, надевая сиреневый камзол, на котором было двенадцать пуговиц вместо привычных пяти. Чистая сорочка, новые туфли, кружевное белоснежное жабо, скрепленное синим сапфиром величиной с голубиное яйцо, собранные в хвост на затылке волосы, бриллиантовая серьга в левом ухе - подарок его величества. Винсент смотрел на свое отражение в состоянии странной эмоциональной глухоты; человек в зеркале - стройный, спокойный, разодетый в дорогие ткани был слишком красив для Винсента Адри - и словно бы черты лица его не изменились, но изменился внутренний стержень. В нем чувствовалась страсть, жизнь, сумасшедшая харизма! Только сейчас Адри - точно прозревший слепец осознал всю силу своей привлекательности и, глядя в черную бездонную пропасть собственных глаз, он мысленно слышал голос отца: "Прячь свои прекрасные глаза от похоти зверя...". Но поздно. Теперь было слишком поздно.

   Ферье пришел в будуар королевского адъютанта в восемь - минута в минуту, остановился на пороге, оценивающе скользнул глазами по стройной высокой фигуре барона. Винсенту показалось, что в какой-то момент во взгляде графа мелькнуло искреннее теплое восхищение вперемешку с горьким сожалением. Но, наверное, это только показалось, потому что в речах Сэйлин был прямолинеен и холоден, как всегда.

   - Кажется, вы нервничаете? Полно, барон, улыбнитесь. Вы добились своего - ваше лицо должно светиться счастьем, а вы больше напоминаете мне вдову на похоронах богатого мужа. Ваше печальное антре совершенно не искренне - не ваша роль.

   - А вы по-прежнему шутите, граф, - Адри отошел от зеркала к окну, и устало оперся плечом о стену. Доказывать что-то Ферье уже не хотелось, да и делом было совершенно напрасным. Он посмотрел на закатное солнце с таким щемящим чувством одиночества в груди, словно видел его в последний раз. Нет, ему не было страшно, отвратительно или плохо, просто все это было как-то непривычно и странно: король, который ждал его в своей спальне, Морел - вечно говорящий загадками и предостерегающий его непонятно от чего, Ферье, который был то жарким пламенем, то куском холодного безразличного камня.

   Адри распахнул окно, чтобы впустить в комнату свежего воздуха - ему казалось, что здесь совершенно нечем дышать.

   - Всего лишь через час вы станете фаворитом короля, барон, и, наверное, по праву лучшего займете мое место. - Сэйлин подошел ближе. - Не могу сказать, чтобы я был рад этому, однако я всегда напоминаю самому себе, что проигрывать нужно с достоинством. Сегодня я вам не скажу ни слова упрека, - он улыбнулся сам себе, - да с этой минуты я вам вообще ничего такого не скажу. Не сочтите за трусость, просто есть вещи, которые высказывать не положено, особенно человеку, превосходящему тебя по положению.

   - За что вы со мной так? - Винсент всматривался в полосы раскаленного солнцем золота в желто-зеленом вечернем небе, понимая, что сейчас от слов графа ему больно, как никогда. - Я не хотел причинять вам зла, даже мелких неудобств. Я согласился быть адъютантом Филиппа только потому, что мне необходимо было видеть вас, говорить с вами, возможно, прикасаться иногда.

   - Вы перешли границы во всем, барон. Это ваша плата, - спокойно ответил Сэйлин.

   Адри пытливо взглянул в глаза Ферье.

   - Мне еще возможно уехать, чтобы не портить вашу жизнь?

   - Боюсь, что нет. Филипп не отпустит вас, и будет лучше, если сейчас вы перестанете думать о своих ошибках и поскорее освоитесь с вашей новой ролью королевского любовника. Есть вещи, Адри, которые мы заслуживаем, а есть те, что судьба выдает нам, как неизбежность. В вашем случае произошло и то, и другое. Сокрушаться и жалеть бессмысленно. Филипп не будет с вами груб, как был когда-то со мной, потому что вы в силу возраста мудрее меня и не станете противиться ему.

   Винсент снова вспомнил о разговоре с Морелом, и в его воображении яркой молнией блеснула картина, где юный фаворит короля, едва отойдя от пыток, горько сожалеет о связи с Этьеном Дюраном - много горше, чем об ужасной позорной смерти виконта и о собственной очерненной жестокостью совести.

   - Филипп был груб с вами? Почему?

   Ферье пожал плечами.

   - Не знаю. Наверное, потому, что когда он впервые пригласил меня в свою спальню - я совершенно не понимал, чего от меня хотят, а у короля кончилось терпение. Он целый вечер пожирал меня глазами, пока я, опьяненный его нечаянным вниманием и оказавшийся впервые на балу, присматривал себе среди молоденьких благородных девиц подходящую партию. Мой ум тогда занимала карьера военного, удачная женитьба и продолжение собственного рода. Шансы на успех были велики - я не был обделен женским вниманием и использовал свое очарование направо и налево. Но тот первый вечер при дворе окончился для меня полным крахом всех этих глупых детских мечтаний, и самое смешное, что весь ужас моего положения оказался не в этом. Филипп действительно дал мне возможность добиться невообразимых высот, только не на поле брани, а в своей постели. Знаете, золотая клетка с россыпью бриллиантов - вот, что меня унизило по-настоящему. Филипп слишком хорошо разбирается в людях и знает, чего они хотят, знает, как и на что нужно надавить, чтобы достичь желаемого для себя. Он очень часто груб и неаккуратен со мной - он любит подчинять меня именно так и знает, что это эффективно. Однако вам не стоит его опасаться, с вами король будет самой любезностью и так будет всегда. Завтра утром вам не придется плакать в подушку от осознания, что за одну ночь вас лишили достоинства, собственной воли, мечтаний, свободы - абсолютно всего.

   - Вы так спокойно об этом говорите, словно всё происходило с чужим человеком - не с вами.

   Ферье снял пылинку с плеча барона и, выбросив её, приблизил свое лицо к лицу Винсента, с раздражением заглянул в карие глаза, и хотя голос графа был спокоен, на дне его скрывалась боль - такая жуткая, что Винсент уже пожалел о своих словах и готов был извиняться.

   - Мне нужно плакать и посыпать голову пеплом? Вы напрасно считаете, Адри, будто я не знаю, что вы сейчас чувствуете. Я знаю это даже лучше, чем вы сами, потому что у меня, в отличие от вас, было много времени - прочувствовать, проанализировать и испытать на себе все оттенки вашего нынешнего состояния. Вы напряжены из-за того, что вам надлежит сделать сегодня? Поверьте мне, в жизни бывают вещи намного хуже, чем совокупление с королем.

   - Куда уж хуже? - Адри опустил глаза, и тут теплая ладонь Ферье осторожно легла на его щеку.

   Винсент замер, уставившись на серьезное лицо графа, который как-то неприятно и внимательно присматривался к нему.

   Потом Ферье сказал:

   - Ну, хорошо, - отпустился перед бароном на колени, и быстро расстегнув нижние пуговицы его камзола, отвёл полы в сторону. Ловкие пальцы взялись за пояс штанов слишком решительно, и пока ошалевший Адри пытался справиться с шоком, Ферье видимо, решил наскоро объясниться: - Ваши нервы чересчур напряжены - так не пойдёт, - говорил он, то и дело, поднимая на Винсента глаза, - это только разозлит Филиппа, а вы натворите глупостей. С вашей ранимой чувственной натурой и с темпераментом его величества вкупе это не кончится ничем хорошим. Обопритесь спиной на стену и молчите, - Ферье закончил с поясом, запустил руку в штаны барона и едва заметно усмехнулся, отыскав там предательски твердую плоть. Он положил ладонь на живот Адри и слегка подтолкнул его к стене. - Кусайте губы, зажимайте рот рукой, но - ни звука, слышите? Я не хочу из-за вас на плаху, да и вам туда рановато. У нас мало времени.