Не уходи, любимая - Андерсон Сьюзен - Страница 17

Ник нажал на рычаг и начал набирать следующий по списку номер.

Через сорок пять минут он положил трубку, поговорив с последним претендентом на злополучные снимки, швырнул телефон на кровать и провел рукой по волосам, откинув их с лица. Сжав ладонями виски, он попытался таким образом унять пульсирующую боль.

Он должен радоваться. Черт возьми, он ликовать должен! Кажется, ему удастся получить деньги, чтобы выручить сестру. Все, что сейчас нужно, – это до пятницы остаться в живых.

Не то чтобы Ник очень боялся наемников Дугласа, хотя эта мысль и рождала внутри его неприятный холодок. Дело в том, что, продав снимки «желтой прессе», он тем самым перечеркнет собственной рукой все, во что верил. Если бы Мо не влипла так серьезно, если бы ей нужно было не так много денег, если бы ей хватило того, что они с Ридом могли сами собрать за короткий срок, если бы не все это, то ни за какие барыши он не подпустил бы журналюг и на расстояние пятидесяти миль к своим фотографиям. Но ситуация, в которой оказалась Мо, была очень серьезной, поэтому даже если ему придется распродать весь свой талант, чтобы вытащить ее из этой истории, он сделает это.

Ник еще сильнее сдавил виски. Господи, ну и денек! За несколько часов он чуть не расстался с жизнью под колесами автомобиля, потом целовался с Дейзи, позже наврал ей и полиции, а теперь вот, как дешевая проститутка, предлагает свой талант каждому, кто способен за него хорошо заплатить.

Да уж, ничего себе денек!

Когда проблемы особенно одолевали Ника, он начинал боксировать, словно хотел нокаутировать свои неприятности и таким образом избавиться от них. Вот и сейчас он надел боксерские перчатки и принялся лупить по груше, висевшей в углу. Через несколько минут он уже обливался потом. Проглотив таблетку аспирина, Ник умылся холодной водой, натянул на себя футболку и джинсы и отправился на кухню приготовить что-нибудь поесть. После занятий боксом легче на душе не стало, Нарезая овощи, Ник время от времени смотрел туда, где Дейзи поигрывала оружием, сидя на мягком стуле. С тех пор как они уехали из полицейского участка, она не проронила ни слова, и если поначалу эта игра в молчанку была Нику безразлична, то теперь уже начинала раздражать.

Дейзи к этому времени уже переоделась в топик на бретельках и выглядела в нем очень волнующе. «А еще утверждает, что она настоящий профессионал. Настоящий профессионал не стал бы рядиться в такие одежды, когда ни один мужчина не оставит тебя без внимания. Настоящий профессионал надел бы футболку с рукавами», – думал про себя Ник. Он готов был поспорить на любые деньги, что Дейзи оделась так для того, чтобы позлить его.

Возможно, она хотела этим сказать: «Посмотри как следует на то, чего тебе ни за что не заполучить, приятель».

Одно Ник знал наверняка: ему не надо было целоваться с ней сегодня. Может быть, если бы он этого не сделал, то сейчас спокойнее бы реагировал на ее внешний вид.

Хотя по большому счету тот поцелуй сам по себе ничего не значит. Наверное, тот мужчина был прав: побывав на волоске от смерти, Ник поцеловал бы первую встречную женщину, просто для того, чтобы лишний раз убедиться, что все еще находится на этом свете, а не на том. Это был импульсивный поступок оставшегося в живых человека. На его месте так бы поступил каждый.

«Не обманывай себя, старик. Все дело в том, что ты поцеловал не первую встречную, а Дейзи. И именно поэтому, делать это было так приятно», – говорил сам себе Ник.

Дейзи целовалась с таким же самозабвением и страстью, как и делала все остальное. Такое не забывается, и не важно, сколько прошло лет. Ник чертыхнулся на себя за то, что снова вернулся к прежним воспоминаниям, которые считал давно забытыми.

Тягостное молчание продлилось еще несколько минут, наконец Ник не выдержал и спросил:

– Ты до утра собираешься дуться, Блондиночка?

Дейзи одарила его равнодушным взглядом и снова занялась своими пистолетами и ножами.

– Я не дуюсь, Колтрейн, – проговорила она через минуту, Она действительно очень редко обижалась, не дула губы и не жаловалась, просто затихала и начинала смотреть как будто сквозь человека.

Ник это уже успел заметить, общаясь с Дейзи, а его ужасно бесила эта ее манера уходить в себя. Он бы с удовольствием ввернул ей какую-нибудь колкость, вроде того, что стоицизм теперь не в моде. Нервы были на пределе, и Нику хотелось, чтобы Дейзи хоть как-то среагировала на него, пусть бы даже накричала или обругала, но только бы не молчала.

– Ты хочешь меня извести молчанием? – решил спровоцировать он ее.

– Я просто думаю о своем.

– А-а-а, ну конечно. – Ник разрезал пополам перец и вынул семена. – О чем я и говорю, моя сладкая, ты дуешься.

Дейзи пожала плечами:

– Называй как хочешь. Мне нечего тебе больше сказать.

Ник решил не продолжать. Она снова станет разговорчивой только тогда, когда сама этого захочет, и не раньше.

Он еще не встречал такой женщины, которая могла бы молчать больше часа, а это время уже истекало.

– Ну ладно. Поиграй пока со своими игрушками, а я приготовлю ужин. Ты есть хочешь?

– Можно, – ответила Дейзи, даже не взглянув в его сторону.

Ник живо представил себе, с каким удовольствием встряхнул бы сейчас ее за плечи, да так, чтобы у нее зубы клацнули. Он со злостью продолжил шинковать овощи, постукивая ножом по разделочной доске. Через пять минут овощи уже шипели на сковородке.

Наконец ужин был готов, и Ник позвал Дейзи к столу.

Втайне он надеялся, что, поев, она немного смягчится, но, к сожалению, его надеждам не суждено было сбыться.

Ужин прошел в такой же обстановке тягостного молчания.

Каждый раз, когда Дейзи брала со стола стакан с молоком, топик у нее на груди слегка оттопыривался и становился виден самый краешек того, что было под ним. То, что Ник успел рассмотреть, позволяло сделать вывод, что бюстгальтера на Дейзи не было. Мысли мешались в его голове.

Поужинав, Дейзи вызвалась помыть посуду. Пока она это делала, Ник внимательно наблюдал за ней. Джинсы на ее попке туго натянулись, когда она нагнулась, чтобы загрузить посудомоечную машину. Ник поспешил отвести глаза, чтобы не распалять себя этим волнующим зрелищем.

– Пойду вниз, в темную комнату, – сказал он и резко оттолкнулся от барной стойки, у которой стоял. – Нужно проявить кое-какие негативы.

Дейзи стиснула зубы. О Боже! Весь день она была на взводе, а теперь еще предстояло остаться с Ником Колтрейном наедине в той малюсенькой комнате.

Дейзи сдержала тяжкий вздох, положила губку в раковину. Что ж, работа прежде всего, а личные желания или нежелания тут ни при чем.

– Подожди секунду, я накину футболку, – сказала Дейзи: она решила, что в гараже, должно быть, прохладно.

Ник, уже пройдя половину коридора, замер на месте.

Бросив на Дейзи сердитый взгляд, он пробормотал:

– Зачем? Ты со мной не идешь.

У Дейзи не было желания спорить, но и согласиться с Ником она не могла.

– Очень даже иду. Я здесь на работе. Не забывай об этом.

– Но я хочу побыть один в этой проклятой темной комнате!

– Что ж, Колтрейн, поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, именно туда вломились головорезы Джонсона.

Он пожал плечами:

– Так я запру дверь.

Ник сделал такое выражение лица, что Дейзи сразу поняла: ему надоела ее чрезмерная назойливость и вообще она сует свой нос не туда, куда надо. Что ж, Дейзи привыкла, что люди так воспринимают ее. Люди, но не он. Дейзи какое-то время смотрела на Ника молча, потом резко развернулась и ушла в комнату.

Она была совершенно уверена, что он выйдет из квартиры, с грохотом захлопнув дверь. Ну и пусть! Дейзи была в бешенстве, и ей почему-то казалось, что ее предали – это чувство она испытывала уже не раз за столь короткое время.

Но тут она услышала, как грохнула об пол его сумка и раздались приближающиеся шаги. Плюхнувшись на кушетку, Дейзи сделала вид, что с интересом рассматривает журнал. На самом же деле ее внимание было приковано к Нику. Он медленно приблизился к ней и остановился рядом. Дейзи, краем глаза следившая за ним, заметила, как он взволнован.