Хрустальные мечты - Лейкер Розалинда - Страница 6

— Из Парижа мы отправимся на Реймс и на Льеж. Покинув Францию, двинемся на Кельн. — Объясняя, Маргарита вела пальцем по карте. — Затем придется проехать через множество мелких немецких государств, через Лейпциг, Дрезден и Франкфурт-на-Одере. После этого смотрите, длинная дорога через всю Пруссию до Кенигсберга. Вот здесь мы пересечем границу России и доедем до Риги, откуда до Санкт-Петербурга рукой подать.

Палец Маргариты остановился на маленькой черной точке с надписью «Санкт-Петербург», она выпрямилась и радостно воскликнула:

— Вот и все!

В комнате стояла тишина. На лицах девушек, впервые видевших карту, застыло выражение детского удивления и любопытства.

— Боже мой! — вырвалось чуть слышно у Жанны. — Какая длинная дорога!

— Может, кто-то передумал? — встревоженно спросила Маргарита, но, к ее облегчению, все, как одна, помотали отрицательно головой. — Хорошо! В таком случае еще по стаканчику винца — за наше безопасное и, вероятно, интересное путешествие!

Рано утром в день отъезда Маргарита одиноко стояла с букетом цветов на тихом кладбище возле могилы сестры. Она мысленно простилась с Анной-Мари, чувствуя, что расстается с ней надолго. Обычно она приходила на это скромное кладбище раз в неделю, но разве она знала, когда снова будет здесь и суждено ли ей вообще прийти сюда?!

Добрая Анна-Мари… Ей Маргарита была обязана всем. Она научила ее читать и писать, шить, а потом и вышивать; она взяла на себя все заботы о младшей сестренке после того, как умерла их матушка, а чуть погодя и отец, который, обанкротившись и очутившись перед угрозой попасть в тюрьму за подлог, предпочел добровольно уйти из жизни. Маргарита смутно помнила, в каком прекрасном доме жила их семья до своего разорения, но она ни разу не слышала от своей сестры ни единого слова жалобы, а ведь она видела, как тяжело и трудно приходилось ее сестре, как она была вынуждена работать не покладая рук, чтобы у них была еда и кров над головой. Маргарита вспомнила мрачную сырую комнатушку, в которой она оставалась одна со своей единственной тряпичной куклой, чтобы было не так страшно, когда сестра уходила на работу. Однако потихоньку их жизнь изменялась к лучшему. Потом Анна-Мари устроилась вышивальщицей у мадам Фромон, в мастерской которой Маргарита сделала свои первые робкие шаги в качестве ученицы под внимательным и терпеливым присмотром сестры.

— Прощай, Анна-Мари, — тихо произнесла Маргарита. — В память о тебе, о твоей доброте и стойкости, когда мы жили с тобой почти на улице, я решила взять с собой в Россию одну девочку-ученицу. Я постараюсь стать для нее тем, кем ты была для меня. Как хорошо, что тебе довелось узнать лучшие времена перед тем, как перейти в мир иной.

Маргарита наклонилась и осторожно положила цветы на могильную плиту. Возлюбленный Анны-Мари, увы, женатый человек, оплатил как похороны, так и надгробие. Сбережений самой Маргариты едва хватило на то, чтобы купить место на церковном кладбище, чтобы ее сестру не похоронили в общей могиле для бедняков.

Жака похоронили на его родине, в Руане, там, где жили его отец и мать. Она единственный раз посетила его могилу, да и то во время похорон. Больше она не виделась с его родными. Они не любили свою будущую невестку, потому что мечтали о более выгодной партии для своего талантливого сына, чем брак с простой портнихой. Однако Жак любил ее страстно, как и она его. Они не представляли жизни друг без друга.

Маргарита сделала шаг назад, недолго постояла в тихой задумчивости, потом повернулась и не спеша пошла по кладбищенской дорожке. Выйдя за ворота кладбища, она сразу окунулась в суету большого города.

Глава 3

К месту сбора, особняку графини д’Онвиль, Маргарита хотела прийти первой и поэтому встала пораньше, каково же было ее удивление, когда около ворот она увидела Изабеллу, которая пришла еще раньше ее. Девушка не осмелилась забраться в предназначенную для них карету и стояла неподалеку, наблюдая за суетящимися слугами. В руках она судорожно сжимала тощий узелок, а небольшой саквояж поставила у ног. Это было все, что она брала с собой. Остальные девушки еще с вечера отправили в особняк свои дорожные сундуки, которые уже были крепко привязаны на крыше или сзади кареты. Маргарита подошла к Изабелле и ободряюще ей улыбнулась:

— Можешь сесть внутрь, Изабелла. Скоро подойдут и остальные.

Изабелла быстро запрыгнула в дорожную карету — довольно громоздкое по размерам сооружение. Хотя внутри места хватало с лихвой, чтобы там поместились, не стесняя друг друга, шесть путешественниц, она забилась в самый угол, стараясь занять как можно меньше места. Колымага для портних с запряженными в нее шестью крепкими лошадьми стояла вместе с доброй дюжиной других экипажей, вытянувшихся в длинную вереницу. Это был кортеж графини д’Онвиль, в котором должны были разместиться ее многочисленная прислуга и огромный багаж.

Постепенно стали подходить и остальные. Пришли запыхавшиеся Жанна с Розой, захватившие с собой, кроме дорожных сумок, коробки для рукоделия. Жанна притащила корзинку с провизией, так как в первый день путешествия портнихи должны были сами заботиться о пропитании. Все остальные расходы в последующие дни, в том числе на питание и за ночлег на постоялых дворах, взяла на себя графиня. Увидев Маргариту, Роза улыбнулась:

— Доброе утро, мадемуазель. Я едва дождалась утра.

— Вот и мы, — тяжело дыша, отозвалась Жанна. — Мы тайком ускользнули из дому, пока наш пьянчужка дрых после вчерашней попойки.

Жанна полезла в карету, выказывая не меньше рвения поскорее попасть внутрь, чем немногим ранее до нее это сделала Изабелла. Она торопливо позвала к себе Розу, словно боясь, что внезапно может объявиться ее рассерженный муженек и помешать ее отъезду с дочерью.

Следом за ними пришла Софи. Она тоже с трудом переводила дух, потому что, увидев впереди себя сестру с племянницей, пыталась их догнать.

— Я не опоздала? — волнуясь, спросила она. — Они так торопились, что я решила…

— Нет, нет, не беспокойтесь, — успокоила ее Маргарита. — У нас еще есть время в запасе.

Последней появилась Виолетта. Она шла не спеша, покачивая бедрами. На ней было веселенькое платье розового цвета и соломенная шляпка с длинным колышущимся пером. В руках она несла дамскую сумочку и большую корзину с едой.

— Все так чудесно складывается, не правда ли? — радостно воскликнула она, приветствуя своих спутниц.

Виолетта поставила в угол корзину и заняла место в карете. Убедившись, что все отъезжающие уже в карете, Маргарита забралась внутрь и села возле окна, на оставленное для нее место. Все, кроме Изабеллы, оживленно болтали. Когда к крыльцу дома подали роскошный экипаж графини, стоявшие около дома слуги засуетились и начали рассаживаться по каретам. Все было готово к отправке, ждали только появления ее сиятельства.

Открылась дверь, и в голубой накидке на крыльце появилась графиня д’Онвиль. Она величественно оглядела обоз и, оставшись довольна, села в ожидавший ее экипаж. Головной кучер свистнул и хлопнул хлыстом, упряжка из восьми лошадей натянула постромки, и карета графини тронулась. Впереди, расчищая дорогу, скакали четыре форейтора, а сзади экипаж графини охраняли четверо вооруженных верховых слуг.

Обоз пришел в движение. Тяжелая карета с портнихами дернулась так, что они, смеясь, попадали друг на друга от неожиданности. Молодость брала свое, и они радовались, предвкушая грядущие приключения.

— Вот мы и поехали! — весело воскликнула Виолетта, восторженно всплеснув руками.

Женщины, посмеиваясь и улыбаясь, снова расселись по местам. В углу кареты облегченно вздохнула Изабелла.

Веселая болтовня не смолкала до тех пор, пока карета не покинула Париж через городские ворота. Возбуждение понемногу улеглось, все смотрели на проплывающие за окном предместья. Скоро пейзаж сменился сельскими угодьями, девушки притихли, всем стало грустно.

Вскоре они увидали стоявший при дороге экипаж. Из него вышел путешественник. Переговорив с графиней и убедив ее в своей благонадежности, он получил от нее разрешение присоединиться к кортежу. В те времена было крайне небезопасно ездить в одиночку, поскольку грабители и разбойники весьма часто нападали на таких проезжающих.