Хрустальные мечты - Лейкер Розалинда - Страница 11

Сара слабела с каждым днем. Она куталась в меховую одежду, но все равно постоянно мерзла. Она больше не выходила из кареты прогуляться, как другие путники, с удовольствием разминавшие ноги во время остановок. Уже было так холодно, что у прогуливавшихся путников изо рта валил пар, а щеки разрумянились от мороза. С каждым разом во время остановок на ночь Сара, пробираясь к себе в комнату, все тяжелее и тяжелее опиралась на руку Бланш, в конце концов ее уже вносили и выносили из кареты двое слуг, посланных графиней. Чем дальше путешественники забирались в эти пустынные просторы, тем беднее становилась вокруг жизнь, порой для ночлега нельзя было найти ничего, кроме конюшни или сарая с сеном. В таких случаях Сара, как и графиня, предпочитала ночевать прямо в своей карете вместе с верной Бланш.

Как-то раз во время разговора с попутчицами у Бланш невольно вырвалось признание:

— Не знаю, как долго моя госпожа будет еще в силах продолжать путешествие. Она совсем ослабела и буквально тает на глазах. — Бланш тяжко вздохнула, выражая своим вздохом скрытое осуждение. — Ведь я говорила ей, надо задержаться подольше, окрепнуть, набраться сил и только потом опять двигаться в путь. Но разве она меня послушает!

Несмотря на свою усталость и слабость, Сара всегда была рада видеть Маргариту и много рассказывала о своей жизни. Сара росла и воспитывалась в обеспеченной буржуазной семье. Поскольку, кроме нее, у родителей было еще девять дочерей, то перед ними стояла непростая задача подыскать для них достойных женихов. Том Уоррингтон, соседский сын, с детства рос вместе с Сарой, поэтому не было ничего удивительного в том, что они решили пожениться, как только закончится срок его ученичества и он встанет на ноги. После того как Том поработал в Виндзоре, ему выпала удача: его неожиданно пригласили во Францию, где он проработал четыре года садовником-декоратором в королевских парках и садах. Жалованье у него было приличное, не считая комиссионных вознаграждений за дополнительные услуги.

— Как я была счастлива в Версале, — призналась однажды Сара, когда они вместе с Маргаритой сидели возле огня на почтовой станции. — Там, среди парков и садов, мне казалось, будто я вовсе не покидала своей родины.

Обычно приходилось долго ждать, пока не поменяют лошадей. Однако за беседой время летело быстро. Пока Бланш рядом не было, молодые женщины могли секретничать сколько угодно.

— Вы так сильно скучали по родине?

— О, да. Каждое утро я направлялась в парк, где цвели и росли такие же цветы и растения, как у нас дома. Ворота весь день были открыты, и стража беспрепятственно пропускала меня в парк как жену садовника. Нет, я не докучала Тому, ведь у него было так много дел. Я просто бродила по своим излюбленным тропинкам и аллеям среди цветочных клумб и беседок, увитых цветами, виноградом или сиренью. Однажды на поляне, где стоял сколоченный помост для танцев, я случайно встретила Тома, и мы там танцевали. Мы были совсем одни. — Сара мечтательно подняла голову и весело рассмеялась. — Как мы были тогда счастливы. Как он был добр и внимателен ко мне!

Как любящая и верная жена, она не стала распространяться о том, как ее пугает и страшит их будущая жизнь в России. Хотя они с мужем не намеревались оставаться в России надолго, она предчувствовала, как ей будет там скучно и одиноко. Во Франции она жила в провинции среди таких же простых и приветливых сельских жителей, как и у себя на родине, со многими из них Сара не только познакомилась, но даже подружилась. Но каково будет ей жить в этой далекой и пугающе незнакомой стране? Сара завидовала молодой француженке, питавшей самые радужные надежды и полной решимости во что бы то ни стало добиться успеха при дворе русской императрицы.

На улице раздался конный топот.

— Вы слышите, — радостно воскликнула Маргарита. — Кажется, привели свежих лошадей. Значит, скоро мы сможем отправиться в путь.

Послышалась обычная ругань и обозленные крики, по всей видимости, на дворе опять ссорились из-за того, кому достанутся лучшие лошади. Вдруг все смолкло, воцарилась странная тишина. Дверь в зал распахнулась, и внутрь вошел знакомый конюх. Быстро окинув взглядом всех сидевших и заметив Сару, он направился прямо к ней.

— Госпожа! С вашей служанкой стряслась беда!

— О боже! — Сара побледнела и вскочила на ноги. Сделав пару шагов, она покачнулась и непременно упала бы, если бы ее не подхватила Маргарита, обвив рукой за талию. На улице стояла кучка мужчин, они расступились по сторонам, освобождая проход к тому месту, где на земле лежала Бланш с раскинутыми руками и размозженной головой. Возле нее, опустившись на колено, находился Хендрик, он поднял голову и с мрачным видом покачал головой, показывая, что нет никакой надежды. Сара жалобно вскрикнула и повалилась на колени рядом со своей мертвой служанкой, всхлипывая от рыданий.

— Как это произошло? — не своим голосом спросила Маргарита.

Хендрик выпрямился:

— Обычная стычка из-за лошадей. Но одна из лошадей разволновалась и стала взбрыкивать и лягаться. Ее удар пришелся по голове несчастной Бланш. Она стояла рядом и только ждала удобного момента, чтобы проскочить в дом мимо ссорящихся конюхов.

Графиня д’Онвиль, кутаясь в соболью накидку, вышла, как и многие другие, на крыльцо гостиницы посмотреть, что случилось. Все поняв, она твердо сказала:

— Мы не двинемся дальше до тех пор, пока эта женщина не будет погребена по христианскому обычаю.

С этими словами она повернулась и опять зашла внутрь. Послышался недовольный ропот, кое-кому пришлась не по вкусу такая вынужденная задержка, однако после недавнего нападения бандитов никто не решался отправляться в путь без надежного конвоя.

Маргарита и Хендрик подняли плачущую Сару и провели ее в гостиницу. К счастью, еще имелись незанятые номера. Маргарита, поддерживая Сару, попел и ее наверх в одну из свободных комнат и уложила и кровать.

— Бланш была со мной целых четыре года. — Сара плакала и никак не могла успокоиться. — Она поступила ко мне в услужение незадолго после того, как и приехала во Францию. Моя английская горничная слишком скучала по дому, и мне пришлось отпустить ее в Англию.

Сара прикрыла ладонями лицо:

— О, моя бедная, несчастная Бланш! Она была такой доброй, такой внимательной. Надо будет написать ее сестре, больше у нее никого нет.

— Может, будет лучше, если я это сделаю за вас? Вы продиктуете, а я все напишу, а потом вы подпишите письмо.

Приподнявшись, Сара благодарно пожала руку Маргарите и опять повалилась на кровать.

— Благодарю, вы так добры. В последнее время мне каждое усилие дается с огромным трудом, а сейчас я совсем ослабела от горя.

Маргарита велела принести бумагу, перо и чернила. Пока расстроенная Сара спала, она села и написала письмо. Это была первая задача, выпавшая на долю Маргариты, которая добровольно взяла на себя обязанность опекать Сару всю дорогу до Риги.

— Как сегодня чувствует себя англичанка? — спрашивали спутницы Маргариту, когда она, проехав часть пути, пересаживалась из кареты Сары в их карету.

— Нам не хватает вас, — осмелилась признаться Изабелла, потому что теперь большую часть пути Маргарита проводила у Сары, не в силах оставить без ухода больную женщину. Она даже ела вместе с ней. Изабелла вроде пришла в себя после недавнего нападения грабителей, но ее спокойствие оказалось напускным, это стало ясно после того, как однажды ночью одинокий грабитель внезапно напал на кареты, оставленные на обочине дороги. Однако он поспешил скрыться в темноте, когда проснувшиеся путешественники встретили его огнем из пистолетов.

— Я хотела бы, чтобы Сара показалась врачу, когда мы остановимся в каком-нибудь городе, — однажды поделилась опасениями со своими спутницами Маргарита, стоя в коридоре гостиницы и ожидая, когда слуги отнесут Сару в карету. — Но она не хочет слышать ни о каком враче. Я думаю, она просто боится, что врач запретит ей ехать дальше и порекомендует сперва немного поправиться и только потом вместе с другим вооруженным обозом двинуться дальше. Они считает, что и так уже слишком долго задержалась в пути.