На разных широтах, долготах... - Кудинов Владимир Михайлович - Страница 32

В 6.30 раздался стук в дверь. Появился официант с подносом.

— Вы заказали чай на шесть тридцать, — сказал он.

Это был английский «бэд ти», — чай, подаваемый в постель утром. За период колонизации англичане привили индийцам этот своеобразный обычай. Во всех индийских отелях «бэд ти» стал традиционен, и если вы, допустим, не закажете его сами, то вам об этом обязательно напомнят.

Зазвонил телефон. Голос Гопи:

— Вы готовы? Тогда выходите, побродим по дворам отеля, посидим в садах среди роз. Сейчас спокойно. Многие еще спят…

Около получаса мы бродили по территории отеля.

Ходили вокруг бассейнов, наполненных прозрачной водой, сидели на скамейках, расставленных у ярко цветущих кустов. Утреннее солнце поднялось еще невысоко над горизонтом, но древние архитекторы предусмотрели и это. Они дали возможность солнечным лучам «прорываться» через многочисленные арочные проходы, ведущие к восточной, прогулочной площадке, протянувшейся вдоль дворцовой стены здания. А когда солнце поднялось чуть выше, оно уже освещало внутреннюю территорию через проемы между многочисленными беседками и башнями, колонны, стены, купола, круглые и прямоугольные козырьки которых были украшены орнаментом, лепниной, резьбой. Солнечные пятна и полосы на траве, кустах, деревьях, стенах перемежались с теневыми участками, и от этих контрастов общая картина только выигрывала.

Мы кончали завтракать, когда появился мистер Дас.

— Я только выпью с вами чашку кофе, и мы двинемся в путь. Катер ждет нас у причала…

Минут через десять мы уже подплывали ко второму островному дворцу на озере Пичхола — Джаг Мандиру (Храм Джагата).

— Его тоже построили во времена махараны Джагат Сингха второго? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Гопи. — Задумали и выбрали для него место при Амаре Сингхе первом, в тысяча шестьсот пятнадцатом году. Строительство же было закончено при Каран Сингхе в тысяча шестьсот двадцать втором году. А его сын, махарана Джагат Сингх первый, который правил Меваром с тысяча шестьсот двадцать восьмого по тысяча шестьсот пятьдесят второй год, много лет занимался достройкой дворца. При нем же соорудили мечеть, носящую имя Мадара, мусульманского святого.

Закончив достройку и переделку, Джагат Сингх первый решил увенчать свои заслуги и назвал дворец Джаг Мандир. Слово «храм» он приплюсовал в связи с наличием мечети святого Мадара.

Катер обходил Джаг Мандир вокруг. Мое внимание привлекло трехэтажное здание из желтого песчаника. Оно хорошо смотрелось на фоне белокаменных оград, мраморных колонн, беседок и надстроек.

Поворот катера, и мы приближаемся вдоль высокой ограды дворца к белокаменной террасе. Справа и слева от входа по четыре слона, высеченных в натуральную величину из монолитных мраморных глыб. Они похожи на тех, которые стоят перед храмом Джагдиш. У них так же приподняты головы и закручены кверху хоботы. Жаль только, что у всех слонов бивни разной длины: они обломаны. Когда и кем, неизвестно. Но вряд ли в этом виновато время. Скорее всего, это дело рук человеческих.

Поднимаемся на террасу. Точеные мраморные колонны и обрешетки на фальш-окнах. Резьба по камню, орнаменты, пилястры. Все легкое, ажурное, купол, венчающий вход на террасу, кажется невесомым. Его поддерживают четыре мраморные колонны.

Мы идем по каменным отшлифованным плитам, которыми вымощен большой внутренний двор дворца, длиной около ста метров.

Пред нами три беседки: две — из белого мрамора, а третья — из черного. Между ними бассейн, заполненный водой. В бассейне — лотосы и лилии. Половину двора занимают клумбы с розами. Кое-где высятся кипарисы, а дорожки обступили кусты с ярко-зеленой листвой. В углу двора стоит одинокая пальма.

Вот мы и у главного здания. Нас встречает гид. Гопи отказывается от его услуг, но он неотступно следует за нами. Посетителей немного.

Половина здания состоит из трехэтажной приземистой круглой башни. Ее стены изнутри облицованы мраморными плитами. Пол в круглом зале выложен черным и белым мрамором. Ниши в стенах декорированы арабесками. Изящество и красота узоров получены в результате сочетания разноцветных камней. Рассматриваем залы и комнаты.

— Куда теперь? — спросил я, когда мы покинули дворец.

— К причалу у Городского дворца, а оттуда на машине на восточный берег озера Фатех Сагар. Там есть, что посмотреть.

— Скажите, а когда оголились эти горы, окаймляющие озеро? — поинтересовался я у Даса. Вы давно здесь живете?

— С тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. И сколько я себя помню, всегда было так. У берегов зелень еще есть, а чуть повыше и до вершин — редкие деревья, островки кустарника. А когда-то… Вы же видели картины в Городском дворце? На многих нарисованы эти озера в обрамлении покрытых лесами гор.

Кажется, будто зеленые чаши наполнены голубой водой — бирюза в обрамлении изумрудов. За сотни лет люди фактически покончили с лесом…

— А что за башни стоят то тут, то там на склонах гор?

— Не узнали? А в Городском дворце они изображены на картинах. Помните сцены охоты? Раньше кругом был лес и егери подгоняли тигров к башне, а с балкона махарана или его сыновья стреляли в беззащитных животных, находясь в полной безопасности.

Слушая Даса, я действительно вспомнил несколько картин, на которых изображались загонщики, некоторые на слонах и лошадях. В центре башня, и усатый махарана целится из ружья в загнанного, мечущегося тигра. Может быть, именно его шкуру мы видели в отеле «Лакшми Вилас»?

— Но не все башни, что вы видите, — для охоты, — вступил в разговор Гопи. — Большинство из них — сторожевые. В них находились наблюдатели. Денно и нощно они высматривали возможных врагов и лазутчиков. А почему вы ничего не спрашиваете о крепостной стене, поднимающейся по склону горы?

— Тут все ясно! Я вижу ее со вчерашнего дня. И понимаю, что Удайпур сотни лет был крепостью и нуждался в защитных сооружениях. Но скажите мне другое: здесь действительно водятся тигры?

Гопи рассмеялся, а Дас с удивлением посмотрел на него.

— Да что вы, официант прихвастнул. Ни тигров, ни крокодилов тут и в помине нет. Мистер Дас, расскажите об охоте в районе Удайпура.

— В оставшихся лесах и зарослях до сих пор водятся дикие животные и птицы. Вы можете получить у соответствующих властей муниципалитета лицензии на отстрел кабанов, коз, оленей, зайцев, уток, бекасов… пантер и медведей!

— Неужели пантер до сих пор всех не истребили? — изумился Гопи.

— Представьте себе, нет!

…Катер причалил, в полусотне метрах нас ожидала автомашина.

— Куда мы теперь? — спрашиваю я.

— Сперва в Моти Магри, затем в Сахелион-ки-Бари.

Мое внимание привлекли красочные, большие рисунки на жилых домах, мимо которых мы в это время проезжали. Двери были обрамлены своеобразными орнаментами. Чаще всего встречались изображения слонов. На их могучих спинах сидели кроме махоутов, погонщиков, еще два-три седока — усатые, в богатых одеждах, титулованные и знатные персоны. Они восседали на удобных сиденьях, можно сказать, креслах, водруженных на спины слонов. Кроме того, на стенах изображались и всадники, гарцующие на горячих скакунах.

Слоны и кони были изображены в цветных, красивых попонах зеленых, коричневых, желтых, черных тонов, со сбруей и украшениями. Слоны — только черного цвета, кони — главным образом гнедые. Люди были в красных тюрбанах, в синих головных уборах, с декоративными кистями на поясах.

— Почему на стенах такие рисунки? — спросил я.

— Их рисуют на домах, где происходят свадьбы или отмечаются какие-либо торжества, — пояснил Дас.

— А потом что с ними делают?

— Они могут долго сохраняться. Обратите внимание на дом, к которому мы приближаемся… Видите, краски рисунков совсем свежие. Значит, событие отмечалось недавно, а может быть, здание только-только подготовили к торжеству. Бывает, что рисунки сохраняются несколько лет — до очередной побелки или покраски дома.

Еще и еще появлялись в поле зрения и исчезали разукрашенные жилища удайпурцев. Ни на одном из них рисунки не повторялись. Все они были своеобразны, интересны и, можно сказать, уникальны. Над входом в один из домов было изображено подобие солнца — как и в Городском дворце…