На разных широтах, долготах... - Кудинов Владимир Михайлович - Страница 11

И вот мы на пастбище. Овцы отбежали от нас и остановились в сотне метров. Повернув головы в нашу сторону, они с любопытством смотрели на людей, которых не часто видели близко…

Последовала команда фермера, и кэлпи рванулись к овцам, обходя их с противоположных сторон. В стаде произошло замешательство, но собаки были уже рядом. Шарахаясь от кэлпи, овцы сбились в плотный круг. Наиболее строптивых собаки легонько покусывали за ноги, наскакивали на них грудью, пугали рычанием, лаем. Причем и рычание, и лай менялись по тембру и громкости, что, очевидно, производило соответствующее впечатление на овец.

Фермер успокоил меня — кэлпи никогда не «испортят» овцы. И в какой бы степени гнева или азарта ни были собаки, они всегда деликатны со своими подопечными. Через две-три минуты стадо уже было перед нами, в пяти-шести метрах от нас. Кэлпи сидели разгоряченные бегом и своей нелегкой работой, высунув языки, на противоположных сторонах круга из спрессованных овечьих тел. Овцы стояли, положив головы на спины друг другу. Кэлпи были начеку. Стоило какой-либо из овец попытаться выскочить из круга, собака немедленно водворяла ее на место…

Еще раз прозвучала команда фермера. Один из кэлпи вскочил на плотно сбитую отару и по спинам пробрался к двум животным, которых нужно было отделить от стада. Через несколько минут овцы были уже у «Доджа».

Действия кэлпи были настолько четкими и уверенными, что невозможно было не высказать свое восхищение их работой. Выслушав похвалу в адрес своих помощников, фермер довольно улыбнулся. Тренировал-то собак он! Всем известно: каков хозяин, такова и его собака…

И хотя фермер не был знаком с Майклом Коу и даже не подозревал о его существовании, он, как и тот, проникновенно произнес:

— Кэлпи есть кэлпи, сэр! И этим все сказано.

«Тени облаков» и белый жемчуг бухты Кури

С Майклом Коу, экспертом по шерсти, нам пришлось как-то задержаться в городе Перте. А дело было так. Закончив все дела на аукционе шерсти во Фримантле, который расположен в 14 километрах от Перта и является его аванпортом, мы намеревались вечером вылететь в Мельбурн. Но не тут-то было. Когда мы приехали в аэропорт, то оказалось, что рейс переносится на следующий день.

Мы оба торопились, и опоздание с вылетом было неожиданным и неприятным. Я спешил в Канберру, а Майкл в Сидней. Через два дня он собирался с семьей отправиться в отпуск в Новую Зеландию.

Служащий авиакомпании разъяснил, что вылет задерживается часов на двенадцать, а возможно и более.

— Ничего не поделаешь, — сказал я, — зато у нас уйма свободного времени…

Поздно. Горят только огни фонарей и светореклама. Все меньше и меньше машин на улице. Мы прогуливаемся вдоль фасада нашей гостиницы, время от времени поглядывая на окна, которые меркнут одно за другим. Постояльцы ложатся спать, да и город отходит ко сну. Но нам спать не хочется.

Легкий ветер несколько охлаждал нагретые за день каменные здания и асфальт. Поэтому казалось, что сейчас стало прохладнее. Вдруг Майкл резко остановился у ярко освещенной витрины, в которой были разложены на подставках и подвешены ювелирные изделия.

— Одну минуту! Подойдите-ка сюда. Я кое-что покажу вам. Смотрите, — сказал он. — Здесь довольно много жемчуга. В том числе и отличный.

Так вот, спешу сообщить вам одну важную деталь. Весь жемчуг, что вы видите здесь, — не натуральный, а культивированный.

— Майкл! Вы всегда подчеркиваете, что вы «только шерстовед», а тут, я вижу, вы, оказывается, разбираетесь и в драгоценностях. Откуда такие познания?

— Совершенно случайно я когда-то слегка прикоснулся к чудесному, сказочному, волшебному таинству сотворения жемчуга. И волею судьбы общался около месяца со специалистами, дающими начало жизни и развитию жемчуга. Вы знаете, что жемчужина — живого происхождения? Если изумруд, бриллиант, рубин — не что иное, грубо говоря, как осколки камней, холодных и мертвых, то жемчуг? Нет… его развитие происходит в живом организме, в ракушке-жемчужнице.

— Я знаю, Майкл. Натуральный жемчуг известен людям много столетий. Тысячи ныряльщиков собрали уже с морского дна несметные сокровища. А о культивированном жемчуге — детище последних десятилетий, — по-моему, всем известно, что впервые его начали производить в Японии. И сейчас выращивают его там в больших количествах, причем очень высокого качества…

— Стоп! — энергично остановил Майкл ход моих рассуждений. — А то, что наш жемчуг лучше японского, знаете! Хотите расскажу и докажу это?

— Конечно, хочу!

Мы вернулись в гостиницу. Майкл поставил кресло против моего и произнес:

— Для начала вам следует знать, что жемчуг различают по цвету: белый, золотистый и розовый. Самым большим спросом на мировом рынке пользуется белый жемчуг. Добывается он и производится, как мне известно, только в Австралии, И натуральный, и главным образом культивированный. Розовый жемчуг — это японский и индийский, а золотистый — панамский.

Теперь о его величине. Самые большие — японские — культивированные жемчужины достигают всего восьми миллиметров в поперечнике, а у нас такие — самые маленькие. Это объясняется тем, что в Японии применяют для выращивания жемчуга меньшие по величине и худшие по качеству морские жемчужницы, нежели в Австралии.

Лет пять назад по делам фирмы я объездил на автомашине овцеводческие районы на западном и северо-западном побережье, побывал на многих фермах в районах к северу от городов Джералдтон, Карнарвон и добрался до города Порт-Хедленд. Затем проследовал по Большой Северной автостраде вдоль Эйти-Майл-Бич. Мой маршрут заканчивался на берегах реки Фицрой, очерчивающей южную границу области Кимберли.

Во всех этих местах я был впервые, меня там все интересовало: и местность, и люди, и овцеводческие фермы. Прямо на запад от города Джералдтон расположилась гряда коралловых островов Аброльос, или, как ее еще называют, скалы Хаутмен. Когда я вспоминаю эту цепь островов, протянувшуюся с юга на север на восемьдесят километров и идущую параллельно побережью континента в шестидесяти километрах от него, то всегда мысленно благодарю одного из знакомых фермеров, который сказал: «Если не посетите это изу мительное место, вы никогда не поймете, что такое рай!»

— Какие же они, эти острова?

— Знаете ли, мне больше нравится их неофициальное название, данное им мореплавателями двести-триста лет назад: «Тени облаков». Поэтично, не правда ли?

— Да. Это название дает возможность представить себе их: пятна на воде, подернутой рябью или слегка взволнованной.

— Так оно и есть. Когда я впервые разглядывал их в бинокль, на расстоянии нескольких миль, они представали предо мной как пятна на воде, тени облаков.

— Ну и что же там, на самих островах?

— Аброльос? Я еще не рассказал, откуда взялось это название. Оно тоже идет от древних мореплавателей, португальцев. Abri vossos olhos в переводе означает… «откройте ваши глаза», «взгляните», «поглядите»… Непросто, видно, было древним навигаторам, в особенности впервые попавшим в те места, определить подкарауливающую их опасность… На самих островах неповторимо прекрасный подводный мир, чистая-пречистая вода, пьянящий воздух, океанская бескрайняя ширь, тихое шуршание воды, робко лижущей каменный берег.

Я нигде не видел таких гигантских лобстеров, длиной почти в руку человека, таких ярких, многоцветных ракушек, необычных по форме и величине, дивных причудливых сплетений кораллов. Довелось посмотреть и улиток без раковин, словно обнаженных. Все эти обитатели Индийского океана были представлены природой во множестве. Эта уникальная восьмидесятикилометровая цепочка коралловых островов объявлена заповедной зоной. Дай бог, чтобы вся морская живность, обитающая там, сохранилась как можно дольше. Жалею, что времени было мало и я должен был вновь двинуться по своему «овечьему» маршруту.

Но дело не в островах, дело в городке Брум. Чудесный город — малыш. В Австралии деревень нет. Есть одиноко стоящие фермы и города: от огромных, таких, как Сидней, с количеством жителей около трех миллионов, до таких, которые обозначены на карте малюсеньким кружочком и о которых в таблице условных знаков пишется: «менее десяти тысяч». В этих городах могут проживать и семь тысяч пятьсот и тысяча двести человек. Так вот Брум именно такой. Сколько там проживает людей? Точно не знаю. Мне и в голову не пришло поинтересоваться этим вопросом. Думаю, что тысяч пять-шесть.