Ароматы - Кингсли (Кингслей) Джоанна - Страница 46

— Нет! — взвился Арман — Моя работа безупречна. Портят дело эти безответственные лентяи. Они хотят не работать, а только деньги получать. Я их всех вышвырну, этих негодных помощников, секретарш…

— О чем ты говоришь? — спросила Ви, по-прежнему загораживая дверь.

— Вот о чем: я продам эту чертову компанию людям, которые умеют вести дела! — Арман смотрел на дочь как обвинитель.

Она не верила своим ушам.

— Значит, по-твоему, в ошибках виновата я?

Он пожал плечами. — А что ты понимаешь в бизнесе? Девчонка…

Ви взорвалась. — Да ты бы милостыню просил, если б не я! Ты не хотел даже попытаться… Мы жили на Нинины деньги, потом я начала работать…

— Благодарю вас, мадам, — ответил он с ироническим поклоном. — Но компания «Джолэй» — моя, потому что я делаю духи.

— А я продаю их. Обеспечиваю упаковку, транспортировку, рекламу. Доставляю тебе сырье для работы в лаборатории. Компания — наша!

— Все время ты, ты! Меня тошнит от этого! Где мое имя, мои фотографии в газетах? Всюду белокурая красотка, всюду ты! А ведь твоя мать была красивее тебя! — Он оттолкнул ее и вышел.

Ви прислонилась к двери и закрыла глаза. Было еще только семь часов утра. «Слава Богу, — подумала она, — что Дон Гаррисон посоветовал разделить акции Джолэй между членами семьи». Арман не может продать компанию. Когда Ви в двадцать один год достигла совершеннолетия, она утвердила раздел акций — 40 процентов себе, столько же — Арману и 20 процентов — Мартине, которая получит свою долю, вступив в компанию или достигнув совершеннолетия.

Он не может продать без ее согласия, но это не успокоило Ви. Гнев, вырвавшийся на волю у обоих — у отца и дочери, — мог стать разрушительным. Умышленно или в результате стресса Арман мог погубить все дело.

Необходимо что-то предпринять. Страх и неверие в себя могут привести Армана к стрессу. Надо успокоить его гордость, восстановить веру в себя. Ви застонала. Это ее долг, ее задача, и она должна все немедленно обдумать.

Снова кризис. Она положила кусочек хлеба в тостер и налила в стакан апельсинового сока. Ее жизнь как будто соткана из кризисов, так плотно прилегающих друг к другу, что и нитки не продернешь. Годы и годы у нее не было времени жить для себя, заводить друзей, бывать в обществе. Даже ближайших друзей, Чандру и Филиппу, она видела только на деловых совещаниях. «Нет времени жить, — подумала Ви. — Нет времени для нормальной жизни».

Она не вынула ломтик хлеба из тостера. Сейчас ей нужна только чашка кофе для прояснения сознания, чтобы заняться расчетами… Чтобы обдумывать проект для Армана, — его надо вдохновить, ублажить, уступить его потребности в независимости, восстановить его веру в себя.

«А моя собственная вера в себя?» — думала Ви, сидя за письменным столом в кабинете в ночной сорочке.

Кофе добавил энергии для работы, а умоется и оденется она потом.

Арман сказал, что молодость не знает сомнений… Вот она сидит за письменным столом в семь часов утра и к концу дня, может быть, придумает способ поправить дела. Так зачем же одеваться? Чтобы, выйдя вечером из-за письменного стола, надеть ночную сорочку и лечь спать… одной… в холодной постели…

Нет, отец не прав. Ее обуревают сомнения — она сомневается, так ли живет, как надо У нее нет личной жизни. В двадцать четыре года она все еще девственница. У нее нет времени познакомиться с мужчиной, заинтересоваться… и полюбить его. Она уныло посмотрела на фотографию матери на столе и почувствовала, как молодость и любовь уносятся от нее вдаль со скоростью экспресса.

Кто виноват? Мать, которая умерла? Марти, которую приходилось опекать? Может быть, чтобы возникла способность к любви, надо с детства впитывать ее тепло. Материнской любви Ви была лишена. Мартина? Младшие сестры не любят старших. Арман! Она налила себе еще чашку кофе. Отец был очень нежен с ней, когда она была крошкой. И потом тоже… От него исходило тепло любви, окружая Ви ярким светом. И Нина любила ее…

Но она не впитала этой любви, раз мужчины говорят, что она фригидна. Может быть, у нее что-то не в порядке. Сексуальный опыт был только однажды — с Филиппой… «Нет, что-то со мной не так, — мрачно подумала Ви, допивая вторую чашку кофе. — Может, именно из-за того, что опыт сексуальной жизни начался с женщиной?»

Ви знала, что она нравится мужчинам — почему же они тоже не привлекают? Иногда они даже внушали ей страх, и она шарахалась от них, как от диких зверей.

«Что-то не так», — думала Ви, вспоминая скоропалительную любовь и счастливое замужество Нины. Нина впервые увидела Карлоса под навесом отеля в Сан-Франциско, где они укрылись от ливня. Он пригласил ее в бар, потом на обед, и через шесть недель они поженились. Ви ездила на свадьбу. Увидев Карлоса, она порадовалась за Нину, но подумала, что отец был бы расстроен зрелищем ее счастья. Муж Нины был энергичным преуспевающим дельцом, а не мрачным неудачником, как Арман в дни их союза с Ниной. На лице Нины, когда она смотрела на Карлоса или произносила его имя, появлялось радостное сияние.

Любовь Нины не поблекла за два года замужества, по-прежнему был влюблен в нее и Карлос. Он восхищался ею и засыпал ее подарками.

«Почему бы и мне так не влюбиться?» — думала Ви. Романтическая девочка, живущая в глубине ее души, взывала о Нем, о любви и нежности.

«Хватит! — строго одернула себя Ви, отодвигая пустую кофейную чашку. — Пора браться за дела!»

Когда Ви написала, что хочет приехать, Мартина не поверила и сочла ее письмо скверной шуткой. Потом ей захотелось немедленно ответить: «Не приезжай!»

Марти училась на последнем курсе в Кембридже. Два года она жила в общежитии, а потом, как староста класса, получила крошечную комнатку с такой маленькой ванной, что могла мыть руки, только сидя на стульчаке, и кухонькой, где ей, готовя, приходилось спиной прижиматься к стене. Но она любила свою квартирку, которую ни с кем не приходилось делить. В комнате стояли кровать, кушетка, письменный стол с корзинкой для бумаг, стул и кресло с ручками и самодельный столик из железной стойки и шиферной плиты, которые Марти подобрала на каком-то заднем дворе.

Здесь она ела, спала, работала и принимала парней. Иногда это были одноклассники, пару раз Марти переспала с младшим преподавателем, но обычно — юноши, с которыми она встречалась в барах или в пиццерии. Эта квартирка-голубятня была ее прибежищем, ее святилищем, и она не могла допустить в него сестру.

Чего же хочет Ви, если письмо не шутка? Приехать, чтобы собрать в букет цветочки благодарности «от младшей сестры, которая мне всем обязана»? Марти ухмыльнулась, вспоминая пристрастие Ви к банальным выражениям.

Или она хочет «убедиться собственными глазами, что сестра встала на правильный путь»? Как бы то ни было, приятным, черт побери, этот визит не будет. Когда Марти приезжала в Нью-Йорк, она с первой минуты ощущала напряженность в отношениях с сестрой. Та была приторно вежлива, как старшая сестра из модного телесериала «Две сестрички». Марти невольно отстранялась, потому что не любила притворства и ей не о чем было говорить с Ви. А отец едва замечал присутствие Марти — он-то не притворялся. И все же Марти каждый раз ощущала разочарование. Все эти годы ей казалось, что вдруг их отношения волшебно преобразятся и отец горячо обнимет ее.

Между сестрами больше не происходило ожесточенных стычек, как в детстве. Но тогда еще существовала надежда на сближение, а теперь они принадлежали к разным мирам: Ви — холодная деловая женщина без личной жизни, Марти — пылкая и сексуальная студентка с живым умом, так же жадно поглощающим знание, как тело — любовные эксперименты.

Марти была красива и привлекательна, и ей доставляло удовольствие возбуждать желание в мужчинах. Она и признавала только желание, а о любви и знать не хотела и вела себя свободно и раскованно. У нее был сильный интеллект, но она не пускала его в ход, полагаясь на чувственное восприятие.

Ви и Марти были так далеки друг от друга, что любопытство пересилило желание Марти ответить сестре отказом. Ей все-таки было интересно узнать, чего от нее хочет эта чужая и непонятная женщина. Кроме того, в глубине души Марти признавала, что она обязана сестре столь многим, что не в праве ей в чем-нибудь отказать. И все-таки в свою душу она сестру не пустит, решила Марти. Она отложила намерение ответить Ви сразу и к концу недели нашла выход из положения.