Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека - Страница 77

— Профессор, а как ваш брат оказался здесь, в Троллинбурге, в городе волшебников?

Лучезарный как-то странно посмотрел на нее. Он нахмурился, и лоб его покрылся бесчисленными морщинами, словно у него вдруг случился сильнейший приступ мигрени. Но потом лицедей глубоко вздохнул и ответил:

— Ты права, он не должен был оказаться здесь. По крайней мере он не должен был быть здесь один. Но волею судьбы, он попал в мир, который всегда был и… всегда будет для него чужим…

ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛ ПОЛЛУКС ЛУЧЕЗАРНЫЙ

Это был наш с братом тринадцатый День рождения. Он родился всего на полчаса позже меня, но это определило и мою, и его судьбу. Если бы он родился первым, на его месте сейчас мог быть я. Но до того знаменательного дня ни для него, ни для меня это не имело никакого значения.

В тот день мы с родителями приехали в деревню, в гости к нашему прадеду. Старик по приезде шепнул мне на ухо, что хочет открыть какую-то тайну, но именно мне и только мне, поэтому нужно дождаться ночи, когда все уснут. Конечно, я был заинтригован. Еще бы! Тайна, которой буду владеть только я! Но впереди был целый день, и, наспех позавтракав, мы с братом решили изучить окрестности. Мы долго бродили в округе и наконец вышли к горе, похожей на большой корабль. Нам пришло в голову: а почему бы не разделиться? Один пойдет вокруг горы с одной стороны, второй — с другой стороны, а там — встретимся. Так мы и сделали.

В одиночестве я шел вдоль отвесного склона горы. Склон был такой крутой, почти вертикальный, что смотреть вверх почему-то было очень страшно. Поэтому я просто изучал камни, серые и гладкие, и вдруг наткнулся на небольшую нишу прямо в скале. Она была невысокой, как раз такой, чтоб взрослый человек мог спрятаться в ней от дождя. Я забрался в эту нишу и решил выскочить и напугать брата, когда он будет проходить мимо. Чтобы он не заметил меня первым, я прижался к стене и вдруг… упал на спину!

Сначала я ничего не понял, потому что больно ударился затылком; в глазах у меня потемнело. Охая и потирая ушибленное место, я поднялся на ноги и к собственному ужасу понял, что нахожусь в маленькой уютной комнатке. Страх мой быстро прошел, когда я понял, что в комнате, кроме меня, никого нет. Я с интересом огляделся. Это была странная комната: круглые столы; на столах лампы с красными и зелеными старинными абажурами; кресла, укрытые сливовым и вишневым бархатом; много книг в потертых кожаных переплетах. На одном из столов я заметил игральные карты, такие же, как у прадеда — мы часто играли с ним в «дурака». А между столами стояло три черных деревянных гроба, на закрытых лакированных крышках которых красиво переливался разными красками свет от ламп. Не знаю почему, но ничто не встревожило меня, даже гробы не вызвали ни малейшего трепета. Возможно потому, что все выглядело так, будто это место давным-давно заброшено, будто здесь уже много-много лет не было ни единого живого человека.

В какой-то момент я вспомнил о брате, и мне ужасно захотелось показать ему свою находку. Странно, но мне даже не пришло в голову искать выход. Почему-то мне показалось совершенно естественным выйти так же, как я и вошел, то есть — сквозь стену. Когда я нашел брата, я не успел ему ничего рассказать, потому что родители позвали нас обедать. И я решил, что это даже к лучшему — сделаю ему сюрприз. После обеда я снова повел его к горе, похожей на корабль. Когда я показал ему нишу и сказал, что за каменной стеной есть потайная комната, он мне не поверил. Тогда я предложил ему проверить, но брат вдруг заартачился и наотрез отказался проходить сквозь стену. Мне показалось, что он испугался, и я стал смеяться над ним. Я сказал, что там нет ничего страшного, просто странная пустая комната, но он сказал, что я разыгрываю его. Тогда, чтобы доказать ему, что я говорю правду, я толкнул его прямо на стену, и он тут же исчез.

Я остался снаружи — ждать, когда он выйдет обратно. Мне не терпелось пофантазировать вместе с ним над тем, откуда взялась эта комната и кто жил в ней прежде.

Брат появился очень скоро — не прошло и полминуты. Но он не вышел, а буквально выскочил из ниши. Его глаза были огромными от ужаса и какими-то безумными, а волосы, прежде черные, как и мои, стали полностью белыми. Точно такими же седыми, как у нашего прадеда.

— Остальное потом рассказал мне прадед, — тяжело вздохнув, сказал профессор Лучезарный. — О том, что Кастор встретил в потайной комнате вампиров — это было их убежище, о котором даже прадед ничего не знал, — о том, что они хотели наброситься на него и выпить его кровь. За те полминуты, что брат пробыл в потайной комнате, от пережитого ужаса у него помутился рассудок. Когда он рассказал все родителям, они не поверили ему. И даже то, что я подтвердил существование этой комнаты, ничего не изменило. Они решили, что я просто повторяю его выдумку. Ведь так было всегда: если один из нас, чтобы оправдаться, сочинял какую-то небылицу, то другой повторял ее слово в слово. По возвращении из деревни родители отвели Кастора к доктору, а тот сказал, что брат сошел с ума, и его положили в больницу.

В конце концов все решил прадед. Спустя некоторое время он рассказал мне, кто я, объяснив, что волшебный дар я наследую от него. Именно я — потому что родился первым из двоих близнецов. Он сказал, что я должен уехать вместе с ним в таинственный город, где живут такие, как мы. А еще он сказал, что Кастор поедет с нами, потому что в больнице ему будет только хуже.

Поллукс Лучезарный замолчал и посмотрел на круглые окна Дома Знахарей. В одном из окон вдруг появилась большая тень. Тень постояла немного, колыхнувшись на занавесках, и ушла. Наверное, это был кто-то из знахарей.

Мила вспомнила, как в Алидаде, в «Подкове хромой блохи», Кастор испугался Острика. Теперь ей было ясно — почему.

— И что было дальше? — спросила Мила.

Профессор оторвался от окон.

— Дальше? — переспросил он рассеянно, словно забыл, о чем говорил только что, но почти сразу ответил: — Дальше я учился в Думгроте и жил в Золотом глазе, а брат жил здесь же, в Троллинбурге, вместе с прадедом. Сначала я часто виделся с ним, но брат сильно изменился после того случая с потайной комнатой: он был молчаливым и задумчивым, всего боялся и почти все время сидел дома, не мог учиться. Но самое главное — ему совсем не нравилось здесь, в Троллинбурге, тогда как я сразу же полюбил этот город. Мы виделись все реже, а когда я окончил школу, то, зная, что самый сильный мой дар — перевоплощения, уехал, чтобы стать настоящим лицедеем, адептом искусства метаморфоз. Вскоре мое имя в волшебном мире стало знаменитым, и я почти совсем забыл о своем брате. А прошлым летом случайно вдруг узнал, что мой прадед уже несколько лет как скончался. Только тогда я вспомнил о брате и решил, что пора вернуться в Троллинбург.

Профессор Лучезарный опять замолчал. В небе, прямо над их головами, пронеслись одна за другой три летучие мыши, пронзив тишину свистящим и быстрым шелестом крыльев. Через минуту профессор снова поднял глаза на окна Дома Знахарей, где сейчас был его брат, и тихо сказал:

— Я чувствую себя виноватым в том, что произошло с Кастором много лет назад. Но самая большая моя вина, что я оставил его здесь одного, что я забыл о нем. И вот к чему это привело. Столько всего случилось…

— Это не ваша вина, — горячо возразила Мила. — Лукой Многолик привязал к нему свою тень. Эта тень контролировала его и одновременно наделяла магическими способностями. Многолик использовал не только вашего брата. С помощью своего знака он руководил и другими людьми: господином Остриком, вампиром, который живет в Алидаде, звездочетом Селенусом и Хранителем Родовых Гербов. Просто влияние паучьего знака было не таким сильным, как влияние его собственной тени, и все остальные, кроме него, были магами, именно поэтому ваш брат пострадал больше других. Так что, видите, он ни в чем не виноват. И вы не виноваты.