Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека - Страница 29

Ребята подошли к тому месту, где исчез прохожий в капюшоне. Мила подняла глаза вверх, где, тихо поскрипывая, покачивалась от ночного ветра вывеска.

— Идите за мной, — сказал Берти и шагнул сквозь стену.

Белка только испуганно ойкнула, когда Ромка толкнул ее вслед за Берти и тут же сам шагнул вперед. Мила осталась на улице одна. Она подняла глаза вверх, посмотрела на небо и поразилась тому, что увидела. Звезд на небе не видно, зато была луна: размытый, будто кто-то разлил на акварельный рисунок стакан воды, серебристый круг; ни лунного узора, ни темных пятен — сплошная серебристая дымка.

Мила опустила глаза и, не раздумывая, шагнула сквозь стену. Она совершенно ничего не почувствовала и через мгновение оказалась внутри «Подковы хромой блохи».

Это место мало напоминало уютную «Слепую курицу». Здесь было грязно и пыльно. Голоса и смех посетителей меньше всего могли показаться дружелюбными. Столики были расставлены как попало и очень тесно жались друг к другу.

— Ну и местечко… — с недоверием в голосе пробормотала Белка.

— Самое опасное и непредсказуемое место во всей округе, — поведал Берти. — Кого только здесь не встретишь: мошенники, торговцы краденым, шулеры. Отребье, одним словом.

— А ты откуда знаешь? — Белка так широко распахнула глаза, сверля ими Берти, что даже в темноте заведения было видно, как они возмущенно засверкали.

— Приходилось бывать, — туманно ответил Берти.

— Вот интересно — по какой такой надобности? — раздраженно пробормотала Белка сквозь зубы.

— Не твое дело, — отрезал Берти, тоже начиная раздражаться.

Нервничать начинала и Мила: ну почему, где бы ни появлялась Белка, она всегда и везде, даже в самых неподходящих ситуациях, находила возможность выяснять с кем-нибудь отношения?

— Ну! — с угрожающей интонацией озвучил мысли Милы Ромка. — Чудесное место: воры, негодяи, преступники. Как раз то, что нам надо. Так как? Мы так и будем стоять на виду, пока все эти чудесные люди обратят на нас внимание, или найдем место поукромнее?

— Пошли, займем вон тот пустой столик возле прохода, — Берти кивнул головой в сторону дальнего угла. — А в другой раз советую эту, — он указал большим пальцем назад, чуть не проткнув Белке глаз, — оставить в кроватке обниматься с подушкой.

И он первым направился в сторону выбранного столика.

Когда ребята сели за столик, Берти предупредил:

— Значит так: не вздумайте снимать капюшоны. Натяните их пониже, на самый нос, и не высовывайтесь. — Он оглянулся назад в сторону барной стойки и добавил: — Я сейчас все разведаю и, если я хоть что-нибудь понимаю в тайнах, через пять минут будет вам «тот, кто подскажет ответ».

Берти ушел, оставив ребят за столиком одних. Никому из них и в голову не пришло его ослушаться. Когда мимо их столика прошел довольно подозрительный субъект, из-под капюшона которого сверкнули фосфорическим светом совершенно белые глаза, Белка от испуга согнулась в три погибели над столом, изображая из себя то ли гнома, то ли сгорбленного карлика.

Берти вернулся даже быстрее чем обещал, и вернулся он не один.

— Господин Острик, — представил Берти высокого человека, одетого так же, как и все вокруг, — в длинный балахон с капюшоном. — Прошу любить и жаловать.

Когда господин Острик с лучащимся радушием улыбнулся всем, кто сидел за столом, Мила мгновенно поняла, кто перед ней. Характерная бледность лица, холодный до стеклянного блеска взгляд и острые, выступающие вперед клыки — все это пугало и странно гипнотизировало. Мила никогда прежде не видела настоящих вампиров, но когда на последнем уроке истории магии профессор Мнемозина рассказывала о графе Дракуле, Мила примерно таким его себе и представляла.

Берти и господин Острик сели за стол, причем последний очутился между Берти и Белкой, отчего у Белки чуть не случился обморок. Она как-то вдруг вся накренилась набок, в сторону Ромки, и побелела от страха. Мила обратила внимание, что в руках у господина Острика был высокий медный кубок с напитком очень подозрительного темно-красного цвета.

— Господин Острик говорит, — наклонившись над столом, негромким голосом начал Берти, — что ему кое-кто кое-что оставлял. Рудик, напомни, как это было в твоем стишке?

Мила в растерянности не сразу поняла, о чем спрашивает Берти. Кое-кто кое-что оставлял… И тут она вспомнила.

—  «Кто, для того чтоб увидеться снова, в городе черном оставил, свой след…»— процитировала она по памяти, а потом обратилась к господину Острику: — Вы знаете, о чем речь?

Острик улыбнулся, оголив острые зубы, и кротким голосом, который совершенно не вязался с его устрашающей внешностью, подтвердил:

— Думаю, знаю, юная госпожа.

— О чем?

Мила с нескрываемым любопытством смотрела в стеклянные глаза вампира.

— Речь идет об одном господине, который приходил сюда несколько месяцев назад. Мы завязали знакомство, и он отнесся ко мне с большим участием. Он сказал, что может избавить меня от моего проклятия. А это был очень могущественный маг — вампиры нутром такие вещи чуют. Я понял, что ему под силу даже то, что кажется на первый взгляд невозможным. И я согласился. — Господин Острик тяжело вздохнул: — Ну не могу я быть вампиром! Замучился уже жить в этом месте. В Алидаде никогда не бывает солнца, всегда ночь. Для вампира это, понятное дело, как раз то, что надо. Но как представишь себе, что конца и края этому нет… — Острик окинул своих собеседников печальным взором: — Бессмертие, оно, вот ведь штука, жутко тягучее: тянется, тянется…

— А что этот человек попросил взамен? — тихо спросила Мила.

Ребята, а вместе с ними и господин Острик, удивленно на нее посмотрели, как будто им было непонятно, с чего она взяла, что он обязательно должен был что-то попросить.

— Взамен? — переспросил Острик, задумчиво хмыкнув. — Да вроде ничего. Скорее наоборот — он обещал оказать мне еще одну услугу.

— Услугу?

— Да, услугу. Он предложил мне поступить к нему на службу. — Острик смущенно улыбнулся: — Я, знаете ли, уже давненько не имею постоянной работы. Мало кто горит желанием брать на службу вампиров. А этот господин был очень добр, предложив мне работу. Правда, он не успел сказать, в чем она заключается. Обещал рассказать при следующей встрече. Вот!

Острик быстро развязал тесемку балахона и достал из-за пазухи тонкий жгут, к которому был прикреплен медальон.

— Вот. Он дал мне это. Сказал, чтоб я носил эту вещь, и тогда он ни в коем случае обо мне не забудет.

В первое мгновение в глазах ребят застыл ужас. Мила даже потянулась рукой к шее, где уже около года висел очень похожий медальон. То, что достал из-за пазухи господин Острик, было ни больше ни меньше, как… Черная Метка.

Но уже через пару секунд Мила, с трудом скрывая облегченный выдох, заинтересованно наклонилась над столом, чтобы рассмотреть медальон вампира.

Это и в самом деле была толстая сургучная печать, такая же, как и у нее на шее, но вместо совы с вонзенным в грудь колом на ней был выдавлен другой знакомый знак — паук, пожирающий паука. Это был знак князей Ворантов.

— Что-то я не понял… — растерянно сказал Ромка, тоже, судя по выражению его лица, разглядев рисунок.

— Подождите, — взволнованно прошептала Мила, чувствуя, как изнутри ее накрывает новая волна страха, и пристально глядя в бледное лицо вампира, спросила: — Господин Острик, а вы не помните, как выглядел этот человек?

— Помню, как же, как же… — его взгляд на мгновение стал каким-то рассеянным, будто он усиленно припоминал. — Лицо — красивое, благородное. Взгляд — такой, знаете, сразу чувствуется какая-то очень древняя магия. И еще, он был в капюшоне, но на минутку откинул его, чтобы снять с себя вот этот самый знак. У него были… — Острик на секунду задержал взгляд на капюшоне Милы, из-под которого выбивались вьющиеся пряди: — Да-да, у него были точно такие же волосы, как у вас, девушка. Точно такого же цвета.

Мила в легком ступоре отстранилась от стола и почувствовала, как замерла каждая клеточка ее тела. Никаких сомнений не было: человеком, о котором говорил Острик, был не кто иной, как… Многолик.