Путешествие мясника - Пауэлл Джули - Страница 21

Я еду в лавку и успеваю туда еще до открытия.

— Ну что, вернулась с полей смерти? — окликает меня Джош. — Страшно было?

— Да, впечатляет, — киваю я и делаю мрачное лицо.

На самом деле, если что меня и тревожит, так это то, что я совершенно спокойна. Я только что наблюдала, как убивают и потрошат живое существо, и не сказать чтобы очень расстроилась. Ну разве это нормально?

Я уже надеваю фартук, когда ко мне подходит Эрон, в руках у него вилка с каким-то непонятным кусочком.

— Попробуй-ка.

— Что это?

— А ты попробуй.

— Какая-нибудь гадость?

— Нет, но не скажу что.

Я послушно открываю рот, закрываю глаза и жую.

— Неплохо. Так что это?

Эрон ухмыляется:

— Сердце.

— Да ну?

— Коровье сердце, поджаренное на гриле. Нравится?

— Нравится. Знаешь, если хочешь, чтобы я блеванула, тебе придется сильно постараться.

Эрон делает невинное лицо.

— С какой стати? Я вовсе не хочу, чтобы ты блеванула. Я тебя просто учу. Образовываю!

— Угу.

— Джули? — Это Джессика.

Сегодня она одета тщательнее обычного: в хорошие джинсы, высокие кожаные сапоги и красивый черный свитерок с воротником «хомут». Темные кудряшки не стоят вокруг головы дыбом, а аккуратно приглажены. Кажется, она даже накрасилась, но вид у нее при этом не очень радостный.

— В честь чего это ты принарядилась, Джессика?

— Через пару часов надо будет смотаться в один ресторан. Мы поставляем им мясо. А Джош… он не может сегодня. Или не хочет. Поедешь со мной? Место шикарное, и нас там точно покормят.

— Конечно, хочу! — энергично киваю я, дожевывая сердце.

Дорога до ресторана занимает у нас полтора часа. Наверное, Джош на своей юркой «мини» доехал бы быстрее, но сегодня мы путешествуем в большом красном фургоне Джессики. Я опускаю солнцезащитный козырек, чтобы взглянуть на себя в зеркало.

— Господи, ну и видок!

— Брось, ты отлично выглядишь.

— Спасибо, но как-то не верится.

В магазине у меня нет сменной одежды, поэтому я так и еду в старых джинсах и фирменной флейшеровской футболке с рекламной надписью. Волосы под шляпой слежались и прилипли к голове, на лице ни грамма косметики, а щеки горят после целого дня напряженных физических усилий. Ну, и запах соответственный. Растопыренными пальцами я пробую хоть немного причесаться, но скоро отказываюсь от этих попыток и откидываюсь на спинку сиденья.

— Я вообще-то много слышала об этом ресторане. Похоже, я единственная во всем Нью-Йорке еще там не была. Даже Эрик ходил со своей бывшей.

— С бывшей? Но вы ведь вроде бы чуть ли не с рождения вместе?

— Ну да… но…

Джессика искоса смотрит на меня:

— Понятно.

Я смущенно улыбаюсь. До сих пор я неплохо держалась, но понимала, что рано или поздно все то, чем постоянно заняты мои мысли, обязательно вырвется наружу. Сказать наконец-то правду — это великое облегчение; я уже измучилась, отказывая себе в удовольствии поболтать.

— М-да, в последние несколько лету нас сложилась довольно забавная ситуация.

После того как шлюзы открыты и поток признаний вырвался на свободу, остановить его уже практически невозможно. Мы еще не проехали и половины дороги, а я успела поведать Джессике о неверности Эрика и о своей собственной, оплакать потерю любовника и признаться в том, что предпочитаю довольно жесткий секс.

— Ну и ну! Да если бы Джош с кем-нибудь переспал… Я уж точно не стала бы терпеть. Я и так-то его с трудом выношу.

— Да, кстати, что это между вами двоими происходит в последнее время? Нет, если не хочешь, конечно, не отвечай. Джесс говорит, и вчера был какой-то скандал?

Джош и Джессика даже не пытаются скрыть свои разногласия от коллег. Они орут друг на друга прямо за разделочным столом, обмениваются оскорблениями и проклятьями, а потом, продолжая возмущаться себе под нос, разбегаются в разные стороны. Позже, когда пыль осядет и напряжение немного спадет, Джош называет это: «Мамочка и папочка ссорятся прямо при детках».

— Да я все время говорю, что если муж и жена работают вместе… — Джессика выразительно закатывает глаза. — Когда я прошу его заняться чем-то, что ему не нравится, у него срывает резьбу. Вчера я сказала, что надо съездить в этот чертов ресторан, так он так разорался, будто я его на каторжные работы посылаю.

Снаружи быстро смеркается, и облака на небе наливаются пурпурным цветом. Джессика включает поворотник, и мы съезжаем с автострады.

— А я все удивляюсь, как это вы можете так ссориться. Мы с Эриком почти никогда не ругаемся, даже в самые плохие моменты.

— И что, так лучше?

— Не знаю. Во всяком случае, проще. Хотя, знаешь, как-то раз он ночью ходил во сне, а утром я проснулась и увидела, что он достал все мои ножи из подставки и аккуратненько разложил их на столе.

Джессика изумленно смотрит на меня.

— Он что, псих?

— Нет, думаю, это было просто чувство вины. Эрик накануне воткнул один из ножей в разделочную доску так, что сломал его.

— А почему?

— Ну, он здорово рассердился. Наверное, это я на него так действую. Иногда мне кажется, я его сломала. Он был такой нежный и мягкий, когда мы встретились.

— Но ты ведь понимаешь, что это ненормально?

— Пожалуй.

Мы сворачиваем на гравиевую дорожку, ведущую к задней двери просторного каменного дома. Вероятно, это служебный вход в ресторан.

— Да уж, в каждом браке свои проблемы; по-другому, наверное, не бывает, да?

Мы выбираемся из фургона и захлопываем за собой дверцы. В воздухе слабо пахнет навозом. Я снова вспоминаю о своих слипшихся волосах, заляпанных мясом кроссовках и футболке.

Джессика уверенно открывает дверь и заходит внутрь. Я бы так никогда не смогла. Мне неудобно врываться в помещение, где занятые люди делают какую-то важную работу, и искать там нужного мне человека. Вместо этого я буду молча маячить на пороге и робко озираться. Но сейчас я иду вслед за Джессикой по выложенному рыжей керамической плиткой холлу к распахнутой двери в кабинет.

— Привет, Дэн. Найдешь для меня минутку?

Шеф-повар — худой человек с полными губами, высоким лбом, длинным носом и большими темными глазами — медленно улыбается ей в ответ.

— Разумеется, найду. — Он протягивает Джессике руку с длинными пальцами, значительно смотрит в глаза, а потом переводит взгляд в мою сторону.

— Это Джули. Она у нас в учениках.

— Очень приятно. — Он пожимает мне руку и тоже заглядывает в глаза. — Присаживайтесь, девушки.

Мы садимся, и шеф-повар начинает разговор с Джессикой. Пока они обсуждают финансовые вопросы, сравнительные достоинства разных скотобоен и процедуру сертификации в Управлении санитарного надзора, я сижу молча и стараюсь казаться незаметной. Разговор продолжается минут двадцать, и, чтобы не скучать, я сквозь открытую дверь наблюдаю за пробегающими по коридору работниками кухни, а иногда для разнообразия слежу за тем, как Дэн беседует с Джессикой. Мне хорошо знакома эта манера: долгий пристальный взгляд прямо в глаза, пальцы, неторопливо играющие с разными предметами на столе, низкий, негромкий смешок. Меня бы подобный спектакль моментально выбил из колеи, но на Джессику он, похоже, нисколько не действует. Она смеется, только когда ей действительно смешно, весело парирует намеки и держится совершенно непринужденно. Я ей завидую.

— Ну что ж, мне пора возвращаться к работе, девушки. Спасибо, что приехали. Вы ведь останетесь пообедать?

— С удовольствием. Спасибо.

— Отлично. Я скажу на кухне, чтобы вам накидали в тарелку чего-нибудь вкусненького.

Когда вслед за официанткой мы идем в обеденный зал, Джессика с улыбкой качает головой.

— Ты чего?

— Сейчас увидишь, что нам накидают в тарелку!

Да уж, на это действительно стоит посмотреть. За следующие два с половиной часа мы с Джессикой съедаем неслыханное количество восхитительных и изысканных блюд: крошечные клубни фенхеля на шпажках; свиные котлеты, до того маленькие, что мы не сразу решаемся их съесть (неужели они из мяса новорожденного поросенка?); тонкие, как бумага, ломтики яблока. Я даже не берусь перечислить вам все, что съела. У меня отличный аппетит, но это слишком даже для меня. Правда, финальный эпизод этого гастрономического марафона я не забуду никогда. Свиные конфеты.