Кошки-Мышки (СИ) - Снежная Рика - Страница 1

КОШКИ - МЫШКИ

Забудь покой, кто вздумал править женщиной.

Публий

   1.

   Чуть дрожащими от волнения руками я вытащила билет из веера лежащего перед моим личным кошмаром.

   - Двадцать три, - выдохнула, испытывая облегчение от сознания того, что этот билет я учила.

   Мой кошмар по имени Геннадий Николаевич, обладатель звучной фамилии Самофал, снисходительно кивнул головой и записал в журнал, лежащий на столе, напротив моей фамилии номер билета. Сволочь! Ненавижу его! Когда эта кобелина пришла к нам в аудиторию первого сентября и сообщила, что является нашим куратором, я готова была в истерике биться головой об стенку. Сука! В тот момент мы, студенты третьего курса, специальности "Металловедения и Термообработки металлов", а попросту МТ, поняли, как мы попали. Про этого преподавателя ходили легенды среди студентов и далеко не все они были веселыми и безобидными. Точнее они все были самые мрачные. В свои тридцать лет, Геннадий Николаевич уже являлся доцентом кафедры, что, поверьте, для большинства других молодых преподавателей было недостижимой мечтой. Благодаря протекции своего папочки или все-таки благодаря своему труду, в чем я сильно сомневаюсь, но факт оставался фактом - Самосвал, так мы называли его между собой, был доцентом. Это звание накладывало на него свой отпечаток. Вообще, он и без этого был бы козлом, а так он еще был и заносчивой скотиной.

   Что самое главное на сессии для студента? Нет, не знания, а нормальный преподаватель, у которого можно списать, желательно из конспекта лекций, в крайнем случае, воспользоваться шпаргалкой. На зачетах и экзаменах Самосвала, об этом можно было только мечтать. Поворот головы - расстрел на месте. Лишний вздох, и ты пересаживаешься на первую парту, пред ясны очи Геночки. Хотя, глазки были у него далеко не ясными, да и сам он был, как по мне, крайне неприятным типом. На голову выше меня, когда я была без каблуков и почти вровень со мной, когда я не забывала о том, что девушка и надевала юбку и туфли на десятисантиметровом каблуке. Гена, правильнее будет называть его, заменяя в первом слоге букву "Е" на "Э", кроме того, что читал лекции на нашей кафедре, вел занятия и на военной кафедре. У него было какое-то звание, я в них вообще не разбираюсь, но пару раз видела его в военной форме. А так как мужчиной он был крупным, то мне почему-то напоминал в ней эдакого колобка, ну или пончика, с соломинками ручками-ножками. Хотя лично он себя считал неотразиым, иначе как объяснить тот факт, что при наличии такой фигуры, мутных голубых глазок и жиденьких волосиков, еле прикрывающих лысинку на голове, он еще и пытался заигрывать с девушками. Причем, чтобы далеко не ходить и не мучаться Гена выбрал для своих любовных подвигов студенток.

   Возможно, вы мне не поверите и скажите, что все решается в наше время. Достаточно просто пойти в деканат или к заведующему кафедры, и пожаловаться на ненавистного преподавателя, если бы не одно но. Никто не хотел быть тем козлом отпущения, который обязательно появится, как только наш Самосвал узнает об этом. Нам мерещилась круговая порука среди преподавателей. Мы были глупы, трусливы и не видели дальше своего носа, поэтому предпочитали смириться с тем, что приготовила нам судьба в лице Геннадия Николаевича и терпеть. Не все, правда из нас были смиренными, парни на военной кафедре как-то сумели с ним договориться и теперь каждую пятницу вместе ходили пить пиво. Он позволял называть его Гена и на "ты", но только не в учебное время, поблажек для себя во время обучения они так и не добились. Нам же девушкам было сложнее, приходилось, сжимая пальцы в кулаки молчать. Не у всех, конечно, все было именно так. Некоторые общались с ним вполне свободно, благодаря родителям, которые работали на нашей кафедре. Как-то так получилось, что у нас была своего рода элитная группа, в плане родителей студентов. Но не всем везло, так как им, оставались еще и студентки, у которых не было работающих в академии родственников и они не были парнями, с которыми можно было бы выпить пиво. Таких нас в группе было шесть человек. Мы молчали и зубрили, и не ночами не спали и все равно нас валили, но мы не сдавались. Да, нам ставили тройки, но мы пытались брать измором и приходили на пересдачу. Иногда нас просто тупо выгоняли, потому как мы приходили не тогда, когда у Самосвала было время для консультаций, а тогда когда у нас самих было это самое свободное время. И знаете, сколько бы мы не учили, все равно находился какой-то момент, на котором нас можно было завалить. Смешно. Сейчас это действительно смешно. Ну, кому в наше время нужна информация о том, что такое "Мартенсит закалки" или "Вторичная кристаллизация"? Да никому. Практически никто этого не знает, при условии, что никак не связан с металлом. Никому это не надо.

   Я сосредоточено писала ответ на третий вопрос билета. Закусывая зубами колпачок ручки, поднимая глаза вверх и пытаясь рассмотреть необходимые слова на потолке. Вспоминала и снова опускала глаза вниз к листочку, на котором уже были записаны ответы на два вопроса из трех. Старательно выводила буквы, не забывая о том, что сейчас мне еще придется идти и отвечать устно. Аккуратные строчки ложились на лист бумаги: "Диффузионный отжиг применяется в тех случаях, когда в стали наблюдается внутрикристаллическая ликвация. Выравнивание состава в зернах аустенита достигается диффузией углерода и других примесей в твердом состоянии, наряду с самодиффузией железа..." Еще пять минут, - думала я, - и все успею написать. Не успела, время вышло, и Самосвал позвал меня.

   Я начала отвечать на первый вопрос, старательно избегая смотреть ему в лицо. Выбрала объектом своего внимания точку, на доске висящей за его спиной и говорила. Он прервал меня на второй минуте монолога и начал "валить". Задавал вопросы, которых не было в билете, но ответы я должна была знать, так как это моя специализация. Длилась эта нервотрепка минут двадцать.

   - Евгения, - проникновенным голосом сказал Самосвал, - вы не готовы.

   Я возмутилась.

   - Геннадий Николаевич, но ведь я ответила на вопросы билета!

   - Ответ не полный, я вам его не могу засчитать. Вы же идете на стипендию, так?

   - Да, - подтвердила я.

   - А это был ответ на слабую троечку.

   Сжала пальцы в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. А что делать? Так хотелось взять свой рюкзак и ударить по этой противной морде. Со всей силы! Бить-бить-бить! Эх, мечты! Ничего ты, Женечка, не сделаешь, а придешь на пересдачу. Просить его бесполезно, умолять тем более. Скажешь спасибо, если сможешь сдать со второго раза, и не придется приходить на пересдачу вместе с комиссией в сентябре месяце. Козел! Ненавижу его! И если бы он брал деньги за экзамен, так нет же, он у нас не такой. Были у нас особо отличившиеся студенты, предложившие ему деньги на зимней сессии. Отчислили за неуспеваемость. А знаете, что больше всего меня возмущает? Что специальность у нас, по сути, не такая уж и популярная. Ну, кому нужны сейчас в наше время металловеды-термисты и контролеры отдела технического контроля? Да никому! Зачем же тогда, спросите вы, мы пошли учиться на этот факультет? Да потому, что нам необходимо высшее образование, и все. Если бы у нас были деньги, мы бы учились на экономическом факультете. Хотя я бы не пошла, терпеть не могу экономику и все, что с ней связано.