За хвойной стеной - Хилл Джерри - Страница 3

Жаклин закрыла глаза, вспоминая боль, которую испытала в тот день. Она поклялась тогда, что больше не вернется, что бы ни случилось. Но, тем не менее, вот она в самолете на Даллас.

Жаклин хотела верить, что они пытались напугать ее. Но она была слишком гордой и слишком упрямой. После ее смелого признания несколько недель назад в том, что она не выйдет замуж за Дениела Торнтона потому, что ей нравятся девушки, ее отец отказался даже смотреть на нее, а тем более говорить. Все ее старания были напрасны, отец просто отворачивался от нее. Ее мать, напротив, не упускала возможности сказать, что в нее вселился дьявол, и, несомненно, Брат Гарнер сможет вразумить ее. Жаклин заставили провести с ним два сеанса, во время которых он пытался исцелить ее. Этого она никогда не забудет.

Она попыталась улыбнуться. Это могло быть смешным, если бы не происходило с ней. Казалось, неделя тянулась вечность. Слухи быстро заполнили город, все говорили о ней, особенно в школе. Друзья вдруг стали избегать ее, а женская раздевалка пустела, когда подходила ее очередь принимать душ.

– Куча идиотов, – пробормотала она. Все, кроме Кей. Она никогда не избегала ее. Казалось, что она даже озадачена всеобщим поведением. Но она никогда не заговаривала об этом.

Жаклин намеренно сконцентрировалась на ноутбуке, положив пальцы на клавиатуру, отгоняя дальнейшие воспоминания. Они из другой жизни. Погружение в них не принесет ничего хорошего. Но все же, зачем она возвращается? Попрощаться? Встретиться с матерью? Показать всему городу, чего она достигла после того, как покинула сосновый занавес?

Она сомневалась, что кто-то вообще помнит о ней.

Через несколько часов Жаклин ползла в пробке Далласа. Плотной, да, но не на столько, как в час пик в Сан-Франциско. Не заблудившись, она быстро нашла федеральную автостраду и направилась на запад по I-20. Она умышленно арендовала самою дорогую машину, которую только смогла найти. Для удобства, как она объясняла себе, но зная, что это не так. Лексус однозначно будет выделяться в Пайн Спрингс.

После остановки на обед в кафе Тайлер, Жаклин повернула на юг. В лучшем случае у нее было еще три часа. Но в этот прекрасный весенний полдень она не спешила, наслаждаясь поездкой. Красивые деревья багряника цвели и, казалось, соревновались с белоснежным кизилом. Азалии, только начавшие распускаться, были гордо выставлены почти у каждого дома. Скоро дорогу практически проглотили сосны, и она ощутила такое непривычное спокойствие. Сосновый занавес. Почему же она чувствует себя так спокойно, возвращаясь обратно?

Время и километры летели быстро. Сверившись с направлением, она свернула с главной дороги за Раском, углубляясь в Пиней Вудс. Крошечные городишки, просто точки на карте, словно застряли в прошлом, зависли в средневековье. Старые фермерские дома жались у леса, а коровы лениво взирали на пастбище. Все это так отличалось от квартиры у океана, которую она теперь называла домом. Она бесцельно ехала, а мысли путались, в то время как километры скоротечно пролетали.

Ее дыханье замерло, когда она увидела вывеску. ПАЙН СПРИНГС. 20 МИЛЬ. Только теперь, это стало реальностью. Она возвращалась домой.

Эту часть дня Жаклин хорошо помнила. Поздний полдень скоро сменится ранним вечером. В детстве, Жаклин обычно неслась в это время домой на своем велосипеде, пытаясь обогнать солнце и свой комендантский час. Она неслась по дороге, гравий вылетал из-под колес велосипеда при торможении, и врывалась на кухню, как раз во время, чтобы наткнуться на свирепый взор своей матери.

Улыбка невольно заиграла на ее губах, когда она вспомнила их частые споры за ужином. Родители хотели, чтобы она вступила в команду болельщиц, но она наотрез отказывалась. Болельщицы? Ради Бога. Жаклин мечтала вступить в баскетбольную команду. И она сделает это, чего бы ей это не стоило.

Жаклин сбросила скорость на подъезде к Пайн Спрингс, удивляясь тому, что все кажется таким знакомым. Мало что изменилось за эти годы. Пересекая мост, она посмотрела вниз на реку и воспоминания нахлынули на нее с новой силой. Как только показались знакомые постройки, она поняла, что центр города нисколько не изменился. Старое здание суда с магнолиями по углам выглядело точно таким же, каким она его помнила. На другой стороне улицы одинокий банк подпирал магазин полезных мелочей, который на удивление все еще работал. На улице было мало машин, и она полагала, что все магазины закрываются в пять, а люди спешат домой к детям и ужину.

Ее пронзила мысль. Какого черта она здесь делает? Она здесь совсем чужая. Прошло пятнадцать лет, целая жизнь. Она больше не испуганный ребенок в автобусе, а взрослая женщина, успешный писатель. Этот город ничего не мог ей дать, кроме болезненных воспоминаний, а она ничего не могла предложить ему. Но это не совсем правда. Не все воспоминания плохие. У нее было прекрасное детство, родители баловали ее, покупая ей то, чего не могли позволить себе остальные семьи. Сейчас она понимала, что они делали это, чтобы доказать всем, что у них много денег. Но все же она была счастлива. И она была лучшей в спорте, а не среди болельщиц.

А потом случилось это, ранним весенним днем в выпускном классе. Она, наконец, смогла описать словами то, что чувствовала уже очень давно. Лесби. Жаклин помнила свое состояние и одиночество, пытаясь сохранить все в секрете. Даже Кей ничего не знала.

Но на самом деле именно чувства к Кей открыли Жаклин ее ориентацию. Стало очевидно, что она хочет быть с Кей, а не с ее так называемым парнем. Лежа ночью в кровати, она думала о Кей. И охватившая ее ревность, когда на студенческом балу она увидела, как Кей целуется с Билли Рей под трибунами в спортивном зале. Этим вечером все стало предельно ясно. Жаклин другая. Она была здесь чужой. И понемногу она стала отдаляться от Кей, храня свой секрет. Совсем скоро она поступит в университет, и ей больше не придется об этом волноваться. Они с Кей расстанутся. Но вдруг родители подняли вопрос о ее замужестве с Дениелом Торнтоном, которое уже согласовали с его семьей. Нет, Жаклин определенно не выйдет за Денни Торнтона.

Так все и открылось. Ее секрет. Через неделю уже весь город знал, и за десять дней до выпускного мать посадила Жаклин в автобус и отправила ее с позором.

Гудок напугал ее, и она встряхнула головой, осознав, что пропустила светофор, блуждая в своих мыслях и воспоминаниях. Она проехала перекресток на красный свет, без сомнения разозлив водителя сзади.

Мотель, в который ее направил мистер Лоуренс, находился на центральной улице и имел дешевую и потертую вывеску, насмешившую Жаклин. Мотель Пайн Спрингс. Сними ботинки и оставайся.

– Почему кто-то должен это делать?

Но она все же припарковалась у таблички, висящей на старой сосне. Вокруг было всего три машины, что заставило ее подозрительно покоситься на мотель. Джон Лоуренс предложил остановиться у него, но она настаивала на гостинице. Может, стоит передумать. По всему было видно, что мотель не ремонтировался уже лет тридцать.

Портье, неряшливый, бородатый мужчина с кусочком табака за щекой, сплюнул в грязную чашку, как раз в тот самый момент, когда она входила. Жаклин вздернула бровь.

– Вам помочь, мэм? Хотите снять номер?

– Вообще-то… нет, спасибо.

Повернувшись, она быстро вышла, дойдя до машины, достала телефон из кармана джинсов и стала искать в списке номер Джона Лоуренса, который добавила только этим утром. Прислонившись к машине, она ожидала ответа, смотря в темнеющее небо и незаметно улыбаясь почти полной луне, поднявшейся над соснами.