Стрелок - Михеев Михаил Александрович - Страница 56

– Да я не про это, – досадливо мотнул головой Павел. – Я имею в виду, вот привезем мы эту несчастную жратву, а максимум недели через три вернемся домой. А с ними что дальше будет?

– С кем – с ними? С этой деревней? Со всем миром? Или только с нашими подопечными?

– Слушай, Сань, не надо пытаться казаться глупее, чем ты есть. Этот мир хрен знает сколько миллионов лет существовал до нас, будет существовать и после того, как мы его покинем. Для него вмешательства вроде нашего – так, булавочные уколы. Деревня… Да какое мне до нее дело. Они сами выбрали свой путь, и не мне их судить. И не мне, кстати, жалеть. А вот наши…

– Паш, какие они нам, в общем-то, наши? Прости за каламбур, но ты сам подумай. Это – не наш мир, они – не наши предки, я тебе это уже тысячу раз говорил. Пускай разбираются со своими проблемами сами – мы и так сделали для них больше, чем от нас можно было ожидать.

– Гм… Недавно ты говорил несколько иначе.

– Считай, с того времени я поумнел.

– Нет, ты просто обижен на то, что некоторые из них не испытывают к тебе благодарности. В твоем понимании благодарности.

– Кое-кто из них не испытывает никакой благодарности.

– А кое-кто ведет себя, как страдающий от спермотоксикоза мальчишка.

– Не понял…

– А что тут понимать? Куча баб вокруг и сплошное воздержание. А в нашем возрасте письку узлом завязывать вредно. У тебя все в точности по дедушке Фрейду, а тетя Нюра – всего лишь точка фокуса для твоих эмоций. И не говори мне, что это не так, ты слишком уравновешенный человек, чтобы было другое объяснение. Кое-что можно списать на болезнь, но основа как раз такая.

– Ладно, психоаналитик доморощенный, хватит об этой дуре. Да и баб, как ты говоришь, не так и много.

– Зато одна вокруг тебя разве что ужом не вьется. Только слепой не разглядит. Или тормоз, вроде тебя. И, кстати, насколько я тебя успел изучить, как раз такой типаж тебе и нравится.

– Чушь. Впрочем, ладно, замяли, все равно друг друга мы сейчас не убедим.

– Угу. И все же, если отвлечься от обид. Помнишь, как сказал тот француз? Мы в ответе за тех, кого приручаем.

– Ну да, верх мыслительного процесса свихнувшегося пилота.

– Свихнувшегося?

– Ну, или накурившегося. Или еще чего… Они ведь, первые летчики, все сплошняком адреналиновые наркоманы были, и какой бред им в голову мог прийти, вообще предсказать нельзя.

– Хватит, не злобствуй и не уводи разговор в сторону. Ты не прав, понимаешь это – так имей мужество признать очевидное.

Александр поморщился – если уж напарник вцепился, то отодрать его было сложно. Хватка у начинающего ученого железная, клещи с бульдогами отдыхают. Вздохнув, он положил бутерброд и с силой растер лицо руками.

– Ладно, что ты предлагаешь? Сидеть здесь и охранять их до конца войны? Прости, но меня на такой подвиг не хватит, да и тебя, подозреваю, тоже.

– Ну, зачем все так усложнять… Я предлагаю забрать их с собой.

– Что? – Александр даже привстал. Он ожидал от извращенного мозга напарника чего угодно, но не такого бреда. – Ты вообще думаешь, о чем говоришь? С нас полковник снимет скальпы вместе с головами, а потом еще и прикажет самим же их пристрелить.

– Ты такого плохого мнения о нем?

– Я такого плохого мнения обо всех.

– И обо мне?

– Не цепляйся к словам. Если считаешь это принципиальным, то себя можешь из списка исключить.

– Спасибо, – голос Павла был полон сарказма.

– Не за что. И все же, я подозреваю, что именно так и будет. Чужие проблемы боссам никогда не нужны.

– Мне кажется, ты сгущаешь краски. Наши командиры отнюдь не примитивные людоеды.

– Во-во. Они образованные, хорошо обученные, интеллигентные людоеды. И им на фиг не нужны лишние проблемы.

– Ох, и не любишь ты людей…

– Я не обязан кого-то любить или ненавидеть. По-моему, на людей надо смотреть без лишних эмоций. Каждый беспокоится, в первую очередь, о собственной выгоде. А тому же полковнику нет ни малейшей выгоды помогать каким-то беженцам из сопредельных миров, скорее, наоборот. Именно поэтому я и считаю, что их реакция будет крайне отрицательной.

– Ой, да брось. Уболтаем как-нибудь.

– И ты считаешь, я составлю тебе в этом компанию?

– Надеюсь, что да. Все же ты не настолько черствый тип, каким стараешься казаться.

– Паша, а ты не обнаглел?

– Ну, разве что самую капельку. Совсем чуть-чуть. Ну, вот столечко…

Павел сложил два пальца, показывая зазор миллиметров в пять. Александр посмотрел недоуменно, а потом заржал, как конь. Павел сделал то же самое, и несколько минут они предавались нездоровому веселью – эмоциям нужен был выход.

– Знаешь что, давай так, – отсмеявшись, Александр вновь стал серьезен, даже, может быть, слишком. – Посмотрим на их поведение, и ближе к теме решим.

Павел, убедившись, что напарника ему удалось если не убедить, то хотя бы уломать, только хихикнул. Александр в ответ только в очередной раз поморщился, но мешать ему наслаждаться плодами временной победы не стал – пусть его. К моменту, когда переход между мирами вновь можно будет открыть, измениться могло очень и очень многое, и поэтому сейчас наиболее выгодной тактикой, с его точки зрения, было ожидание, а уж ждать он умел, быть снайпером – удел терпеливых.

Увы, человек предполагает, а Бог располагает. На следующий день, когда они уже подъезжали к лагерю, Павел аж подпрыгнул от мерзкого писка в кармане и натянул вожжи, резко осаживая лошадей и останавливая телегу. Такое поведение для него было совершенно нетипично – обычно лошадей он жалел. Александр удивленно поднял на него глаза, а напарник тем временем пару секунд недоуменно сидел, а потом, театрально хлопнув себя по лбу. Выудил на свет божий приемник, посмотрел на мерцающую красным шкалу и довольно, как объевшийся сметаны кот, улыбнулся:

– Саш, давай-ка к нашей аппаратуре. Проедем?

– Да запросто. А что случилось?

– Все нормально. Похоже, окно может открыться чуть раньше, чем мы планировали.

Не задавая больше вопросов, Александр кивнул, пересел на облучок и, перехватив у напарника вожжи, подхлестнул лошадей. Те вряд ли были довольны таким невежливым обращением, но спорить не рискнули, только недовольно всхрапывали, демонстрируя свое несогласие с возницей. Тот, не обращая внимания на протесты, еще раз озвучил свое желание ехать быстрее, добавив к щелчку вожжами пару слов на великом и могучем. Лошади хоть твари и бессловесные, но крепкие выражения поняли на раз, и телега, наконец, стала ускоряться, неприятно поскрипывая на ухабах.

На месте Павел бодро соскочил с телеги и принялся колдовать над своими транзисторами. Александр, спросив, нужна ли помощь и получив отрицательный ответ, пару минут наблюдал за ним без особого интереса – все же он умел работать с этой техникой на уровне включить-выключить, и большая часть действий напарника выглядела для него сейчас как прыжки шамана с бубном. Разве что сушеных мухоморов да трубки с коноплей не хватало. Поставив себе мысленную пометку изучить все эти железки более серьезно, он решил пока что не мешать человеку работать и, заточив острейшим ножом веточку, занялся гигиеной, то есть начал ковыряться в зубах. Он так увлекся этим занятием, что даже пропустил момент, когда Павел закончил свои манипуляции и соизволил повернуть к напарнику весело улыбающуюся харю.

– Ну что, брат бледнолицый, могу тебя поздравить.

– С чем?

– Со скорым возвращением домой. Окно еще не открыть, но уже завтра к вечеру, самое позднее, послезавтра можно начинать эвакуацию.

– Это радует.

– Еще как. Правда, сейчас оно откроется на короткий период, не более двух суток, но нам хватит и двух минут. Даже с нашими… гм… спутниками.

– Это если мы их еще возьмем, – педантично уточнил Александр.

– Ой, да ладно тебе. Ты ведь для себя уже все решил. Скажешь, нет?

Стрелок промолчал, только раздраженно дернул челюстью и полез обратно на телегу. Павел усмехнулся и последовал его примеру. Щелчок вожжей – и телега вновь неспешно двинулась в сторону лагеря.