Вернуть себя - Untiled - Страница 11

Последний такой случай в магическом мире произошел сто тридцать восемь лет назад. Это действительно случалось очень редко. Даже простое домогательство, встречавшееся несколько чаще, считалось мерзким нарушением.

Домогательством в магическом мире считали случаи наложения на человека, несогласного на более близкие отношения, любовных или других подобных заклинаний. Или использование человека, не осознающего, не чувствующего, что с ним происходит. Но не прямое насилие.

В магическом мире насилие – самое страшное преступлением, какое только может быть. Насилие хуже, чем убийство. Это то же самое, что и кража души. А это всегда каралось смертью, немедленной, без суда, без приговора, потому что ведьма или волшебник покушались не только на достоинство жертвы, на ее свободу, но также и на ее магию.

Если врожденное волшебство блокировалось и не могло остановить насилие, то жертва чувствовала себя преданной и отвергала собственную магию навсегда. За всю историю еще не было случая, чтобы жертве удалось вернуть назад полный контроль над собственной магией, и рано или поздно эти маги убивали себя.

В среднем, в течение месяца после насилия. Только однажды жертва насилия прожила около восьми месяцев, и только потому, что постоянно находилась под наблюдением. Но это ничего не изменило. Магу не смогли помешать уйти – его сердце остановилось. Не было никакой внешней физической причины. Просто сердце, не выдержав, разорвалось.

And I breathe…… I breathe no more И я дышу… Я не дышу больше…

Северуса снова вырвало. Он никогда не видел жертв изнасилования. Читал об этом, конечно, но никогда не встречал. Даже Пожиратели во время набегов, измываясь над магглами, никого не насиловали.

Пошатнувшись, он со стоном опустился на колени. Мужчина не мог избавиться от кошмарных видений, всплывающих в памяти. Перед глазами стоял сломленный ребенок, распятый, насилуемый… Он продолжал видеть глаза этого ребенка. Он все еще мог слышать крики боли и ужаса. Он все еще чувствовал запахи страха, мочи, отчаяния и рвоты, смешивающиеся с запахом секса.

Зельевар поднялся, но не смог сдвинуться с места. Слезы падали на его бескровные щеки. Он должен собраться. Он должен аппарировать назад к школе.

Но он не мог идти. Он был парализован. Он не переставал думать о том, что увидел.

Гарри был изнасилован.

Он зажал рот. О, Мерлин!.. Он не мог остановить это. Поеживаясь, стоя на заднем дворе Дурслей, Северус закрыл глаза – опустошенный, измученный, пытающийся отгородиться от серого, безлюдного, предрассветного мира. Запах собственной рвоты преследовал его. Ужас произошедшего в доме корежил сознание, заставлял кусать губы, сдерживая крик.

* * *

Кто-то отодвинул полог его кровати, и Драко моментально выхватил из-под подушки палочку. Увидев, что это только Панси, он расслабился и, медленно потянувшись, зевнул. Подруга покраснела, заметив, что он обнажен. Малфой лениво ухмыльнулся, но Панси резко сказала:

– Что-то не так с профессором Снейпом.

Вскочив, он набросил рубашку и поспешил за ней. Личные комнаты старост находились достаточно далеко от общей гостиной. Панси объяснила, что она проснулась от дурного сна и вышла прогуляться и нашла дверь личной комнаты декана распахнутой настежь. Северус никогда не оставлял дверь открытой…

Драко обвел помещение встревоженным взглядом и увидел крестного, лежащего на кушетке. Колени мужчины были прижаты к груди. Он спал, но каждые несколько секунд его тело сотрясалось.

– Я позабочусь о нем, – твердо сказал Драко.

– Ты уверен? – нахмурилась Панси.

– Да. Иди, – он подтолкнул ее к выходу и закрыл дверь.

Осторожно приблизился к крестному. Мужчина выглядел больным. Белое как мел лицо, покрытое потом. Подергивающиеся под красными опухшими веками глаза. Напряженная, защитная поза. Драко прошел к кабинету и нашел Успокаивающее зелье и зелье Сна без Сновидений. Он осторожно приподнял голову Северуса и по очереди влил их в рот. Зельевар страдальчески, беспомощно застонал, а через несколько мгновений погрузился в спокойный сон.

– Отдохни, – ласково прошептал Драко.

Его глаза потемнели от беспокойства. Оставив мужчину одного, он поспешил к комнатам Дамблдора, чтобы сообщить ему, что сегодня вести занятия Северус не сможет. Он никогда не видел крестного в подобном состоянии. Ни тогда, когда тот был под Круцио, ни тогда, когда он вернулся домой после участия в «играх» Темного Лорда. Драко видел его испуганным, сердитым, испытывающим отвращение, усталым, но никогда – настолько сломленным.

Похоже, дела идут намного хуже, чем он предполагал.

* * *

Четверо гриффиндорцев сразу после окончания утренних занятий отправились к Дамблдору. Они действительно волновались за Снейпа, никогда раньше не пропускавшего занятий. Они не поверили в историю про то, что он заразился волшебным гриппом или чем-то там еще… И были уверены, что это имеет какое-то отношение к Гарри. Предчувствуя, что это не сулит ничего хорошего, намеревались, тем не менее, узнать правду.

Растерянные, друзья остановились у горгульи, но прежде, чем они попытались угадать пароль, горгулья отпрыгнула в сторону. Все четверо поспешили вверх по лестнице. Дамблдор, скрестив на груди руки, стоял у окна, спиной к ним. Они терпеливо выжидали, когда он обратит на них внимание… Время шло, опасение росло. Наконец, Гермиона не выдержала:

– Директор? Сэр? С профессором Снейпом все в порядке? А с Гарри? – порывисто спросила она.

Дамблдор медленно обернулся. Увидев его лицо, друзья побледнели. Старый волшебник указал на стулья перед его столом, и студенты медленно сели. Директор, с глубоким вздохом, опустился в свое кресло. Фоукс слетел с жердочки и выдал успокаивающую трель, и старый маг улыбнулся, погладив птицу по оперению.

– С профессором Снейпом все будет нормально. Он просто утомлен после просмотра воспоминаний, но теперь у него есть вся информация, способная помочь Гарри. Мы распространили слух о болезни для того, чтобы профессор Снейп смог какое-то время находиться с ним.

– Вы думаете, все будет нормально? Профессор знает, как ему помочь? – Гермиона дрожала.

– Профессор Снейп сделает все, что в его силах, – пообещал Дамблдор. – Но это будет нелегко. Он должен заставить Гарри принять то, через что он прошел, а это будет болезненно. Также профессор Снейп попробует заставить научиться жить с этим, и это – нелегкая задача. Поэтому, вам лучше какое-то время не навещать Гарри. До тех пор, пока профессор Снейп не добьется успеха. Вы будете для Гарри стимулом движения вперед.

– Но, профессор, – возразил Рон. – Мы хотим, чтобы Гарри знал, что мы с ним, и не важно, что произошло. Даже если он делает то, что ему говорят…

– Я понимаю, что и вы хотите видеть Гарри, и он хочет видеть вас, но ваши посещения – на усмотрение профессора Снейпа. Гарри будет знать, что вы хотите его видеть, но профессор Снейп вам этого пока делать не позволяет.

– Я понимаю, – тихо сказала Гермиона. – Когда мы сможем поговорить с профессором, где его можно будет найти?

– Приходите ко мне. Мы не хотим, чтобы вас чаще, чем обычно, видели с ним. Любое необычное поведение привлечет внимание.

– Значит, мы должны делать вид, что все нормально, – пробормотала Джинни.

– Да. Похоже, что многие уже заметили ваше необычное состояние. Это противоречит истории, что Гарри просто где-то учится.

– Мы можем сказать, что волнуемся потому, что моя бабушка в больнице, – предложил вдруг Невилл. – Тем более, что это правда. И я только этим утром получил письмо, что с ней все в порядке.

– Замечательно, – просиял директор. – И не волнуйтесь так. Гарри – в хороших руках.

Ребята попрощались и направились к выходу. Дамблдор остался сидеть за столом, и когда за студентами закрылась дверь, вся его уверенность и спокойствие испарились. Чувство вины давило на него. То, что произошло, сломило его дух, согнуло тело. Он с трудом поднялся и, шаркая, прошелся по комнате.