Тройной полярный сюжет - Куваев Олег Михайлович - Страница 16

– Предупреждаю: время отправления борта неизвестно. Берете? – спросила из кассы девушка.

– Беру. – Сашка вынул деньги.

Он вышел на крыльцо. Вокруг была ровная желтая тундра, и прямо в ней, так казалось с крыльца, пламенели на закатном солнце оранжевые костыли – самолеты ледовой разведки, сгрудившиеся на стоянке. И вишневого цвета солнце висело блином.

На завалинке сидел, скрестив ноги, темнолицый старик в мехах и, не моргая, смотрел на солнце. Сидел как языческий бог.

Сашка протер очки. Подошел к нему.

– Не из Сексурдаха?

– Маленько ближе, маленько вбок, – доброжелательно ответил старик. – А ты оттуда?

– Нет, – сказал Сашка. – Туда. А ты Сексурдах знаешь?

– Оч-чень хорошо знаю. Два раза в год обязательно езжу. Большой, как город. Маленько меньше Якутска.

– А старики там остались? Местные старики?

– Ты, парень, приезжий, наверно. Старики жили в маленьком Сексурдахе. Когда Сексурдах стал большой, старики ушли в тундру, в тайгу доживать. Там им лучше.

– И ни один не остался?

– Слушай, догор [1]. Ты найди Сапсегая. В тундре нет человека старше. И в тайге, может быть, нет. Он последний такой. Я правильно говорю.

Сашка машинально оглянулся. Бескрайняя холмистая тундра убегала на юг, пропадала в туманном мареве.

– Где же его найдешь? – с сомнением спросил Сашка.

– Садись в самолет. Лети туда, – старик махнул рукой куда-то за тундровые холмы. – Спрашивай, где Сапсегай. Председатель – скажет, зоотехник – скажет, экспедицию встретишь – скажут. – Старик явно увлекся. – Любой человек тебе скажет, Сапсегая все знают.

– Найду, – неуверенно сказал Сашка. – Раз он один такой, значит, найду я его.

Сашка вернулся в зал ожидания. За деревянным барьерчиком скучала девушка. Сбоку на стене красным карандашом было торопливо написано: «Зина, я жду тебя. Леня». Сашка взял телеграфный бланк. Ему хотелось дать телеграмму о том, что он добрался до «мест», что улетает искать неизвестного старика Сапсегая. Он взял уже ручку, обмакнул ее в чернильницу. Но передумал. Еще ничего, никого не нашел. Незачем давать телеграммы. Он смял бланк и выбросил его в корзину.

– Желающие вылететь в Сексурдах, покупайте билеты, – сказала в динамик девушка. – На Сексурдах покупайте билеты.

Но что-то неожиданно изменилось в бревенчатой комнате, где люди сидели, читали, спали и ждали. Щемящий звук неповторимости мига вошел сюда. Сашка сдернул очки. Лица людей были ясны, точны, и Сашка видел без очков все так, как будто вдруг приобрел удвоенную силу зрения.

– Сашка, ты меня любишь? – спросила Лена.

– Спрашиваешь ты всякие глупости.

– Ну все-таки.

– Мне это слово говорить трудно.

– Ну ты не говори, ты как-нибудь так…

– Ага.

– Так ты все-таки меня любишь?

– Не знаю.

– Нет, будь добр рассказать. Я настаиваю.

– Отстань, Ленка. Я лучше тебе как-нибудь докажу. Как случай подвернется, так сразу и докажу тебе это.

– Как докажешь?

– Ну пожертвую чем-нибудь ради тебя.

– Чем-нибудь?

– Для тебя? Для тебя всем.

– А знаешь, будем мы старые, дряхлые. Ты с палочкой, я с костыликом. И вспомним разговор этот. Или забудем?

– Ты не будешь с костыликом. Я, если я буду, то я сразу исчезну. Не хочу, чтобы ты меня видела дряхлым.

– Как исчезнешь?

– Застрелюсь, утоплюсь, сгину в нетях. Или залезу на Эльбрус, и на лыжах вниз, прямиком, чтобы в пыль.

– Пожалуйста, не в нетях. Что-то панихиду мы завели.

– Это ты завела.

– Ты еще не исчез? – Тут. А ты?

– И я тут. Видишь? Именно тут.

Диалог этот начался в здании аэропорта, продолжался в самолете Ил-14, который приземлился на травяной посадочной полосе крохотного таежного аэропорта. Сашка сошел по трапу вместе с пассажирами. Стояли у здания несколько самолетов Ан-2, вертолеты Ми-4. На крыльце сидели темнолицые таежные люди. Сашка вернулся по трапу и спустился уже с рюкзаком. В проеме появился пилот.

– Сходишь?

– Сойду здесь.

– Ты не ошибаешься, парень? В ведомости все пассажиры до Сексурдаха.

– Мне внутренний голос сказал сойти здесь, – усмехнулся Сашка.

К одному из вертолетов шел экипаж. Темнолицые таежные люди поднялись и тоже пошли к вертолету. Сашка бегом направился к ним.

– Твое дело, – раздумчиво сказал ему в спину пилот. – Внутренний голос… Хм.

И еще раз посмотрел на Сашку, который, жестикулируя, разговаривал о чем-то с кожаными пилотами и низкорослыми жителями тайги у вертолета прославленной марки Ми-4.

III. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСХОДНОМУ

В ВЕРТОЛЕТЕ

В железном грохочущем брюхе вертолета лежали ящики с продуктами. У одной стенки примостилась оранжевая бочка – дополнительный бензобак для длительных рейсов, связка новеньких, в масле охотничьих карабинов калибра 8,2. Сашка был единственным пассажиром в этом мире грохота и таежного снаряжения.

Он выглянул в иллюминатор. Обдутые ветром горные хребты уходили куда-то за тысячи километров. Между хребтами сверкали извивы безлюдных рек. По долинам растекались рыжие россыпи лиственничной тайги. И совсем рядом проплывали черные камни безжизненных горных вершин.

– Луна! – сказал сам себе Сашка. – Луна!

Он сгорбился на сиденье и закурил. И тотчас на лесенке из кабины показались стоптанные ботинки, потом ноги, потом кожаный зад бортмеханика. Бортмеханик нагнулся и погрозил Сашке. Кивнул на оранжевый бензобак. Сашка убрал сигарету. Бортмеханик сошел вниз. У него были оттопыренные уши, веснушчатая физиономия и прищур глаз как у доброго ястреба. Оскальзываясь на рубчатом железном полу, он подошел к Сашке. Сел рядом.

– Такие дела! – для начала сказал он и прицельно покосился на Сашку. Но Сашка лишь улыбнулся в ответ. Бортмеханик понял, что с этим парнем не выйдет словесной дуэли, любимого бортмеханикового занятия.

– Тебя как зовут?

– Сашка.

– Витя. Витя Ципер, авиационный циркач.

– Почему циркач?

– Когда я на борту, летательный аппарат обязательно падает. На взлете, в полете или при посадке, – доверительно пояснял Ципер. – От меня все экипажи уже отказались, кроме… – Ципер кивнул в сторону пилотской кабины. – Такая судьба. И представь – без моей вины. Давно из Европы?

– Два месяца.

– Медленно движешь! Журналист?

– Географ.

– Уже легче. Сапсегай журналистов… обожди… Витя Ципер в два прыжка кинулся к входу в кабину. В ровный грохот стали врываться перебои, и вдруг наступила оглушительная тишина. Вертолет с безмолвно раскручивающимся винтом провалился вниз.

Нескончаемо долго продолжалось это падение. Потом вдруг мотор снова заработал, и вертолет стал набирать высоту.

Вернулся Ципер.

– Вот видишь? – сказал он и внимательно посмотрел на Сашку.

– Интересные у тебя шутки, – сказал Сашка.

– Вода в бензопровод попала. Слышишь?

Сашка прислушался, но, кроме моторного грохота, ничего не мог разобрать. Он отрицательно покачал головой.

– Командир на четырех языках кроет бензозаправщиков. Такие дела. И тебя кроет. Во дает!

– Меня-то за что?

– За крюк. Нам же в другую бригаду надо. А Инна его упросила. Ты давно ее знаешь?

– Давно.

ИННА

Он стоял тогда около самолета, решая, лететь ему или оставаться. Пассажиры поднимались по трапу. Захлопнулась дверца. Закрутились винты.

– А вы почему остались?

Сашка оглянулся. Девушка в плащике стояла сзади него и тщетно пыталась прихлопнуть юбку, взметенную вихрем от винтов самолета.

– А почему не остаться?

– У нас никто никогда не сходит. – Девушка подняла к Сашке лицо. Круглое миловидное с серыми спокойными глазами. – Здесь фактория, посадочная полоса и медпункт. Я фельдшер при этом медпункте.

Сашка огляделся. Деревянное здание аэропорта. Повисшая полосатая «кишка» на шесте. Убегающий к горизонту пойменный лес. На горизонте неизвестный хребет.