Танки генерала Брусилова - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 9

Глядя на дымящий паровой аппарат, Берг с усмешкой подумал о том, что технически его можно было создать одновременно со «Щукой». Но, слава богу, такого не случилось. Гораздо лучше ходить по волнам и даже под водой, нежели глотать пыль и копоть на пригородных питерских дорогах, в насмешку именуемых «шоссе».

Несмотря на тихую работу паровой машины, самоход грохотал неимоверно. Стальные траки молотили по булыжному покрытию, высекая искры, опорные катки лязгали по тракам изнутри, производя на порядок больше шума, чем вагонные колесные пары на рельсах. Скоро добавится дизель, который лопочет намного громче по сравнению с паровой установкой.

Фрезе словно услышал мысли о совершенствовании аппарата.

– Александр Маврикиевич, глядите, как успешно двигается ваше детище. Испытаем с нагрузкой, равной, скажем, тяжелой гаубице, и можно показывать прибор Военному министерству. Брата я всенепременно подключу, он уже заинтересовался.

Ну да, военный заказ – серьезные деньги. Ничего, что скорость трактора не более пяти верст в час? Однако перечить Берг не стал. Тут как с подводными лодками. Начинать нужно на проверенном моторе, потом о нефтяном задумываться. Чем больше таких машин построим, тем быстрее опыт накопится.

Заводчик как сглазил. Едва отъехали от Питера километров пять, с громким хлопком лопнула гусеница. Адмирал вылез из авто и осмотрел повреждение. За считаные версты пробега палец настолько проточил отверстие в траке, что металл разорвало в лохмотья.

– Вот и получили первый урок с пробега. Втулка в каждом траке должна быть из особой стали, – отметил Романов.

Берг насмешливо глянул на Фрезе. И это предлагается продать армии?

Разрывы ленты случались еще не раз. Переломилась рессора опорного катка. Перед самой Гатчиной, когда начало вечереть, владелец трактора распорядился заменить гусеницы на новые, дабы не позориться у стен дворца.

Разочарованный столькими поломками, Петр Александрович произнес:

– Небось, когда подлодку испытывали, столько грехов наружу не лезло?

Адмирал спрятал усмешку в бороду, вспоминая дела давно минувших дней.

– Во втором выходе в Финский залив «Щука» утонула вместе с экипажем. Насилу всплыли, чуть не погибли. Так что с трактором – синекура. При поломке лишь останавливается.

– Как же аэропланщики тогда? – взволнованно спросил Романов, недавно прочитавший про европейское турне братьев Райт. – Коли в воздухе откажет аппарат?

– Как бог даст, – ответил подводник. – Может – спасутся. Или упадут.

Трактор сотряс грохотом ходовой части летнюю царскую резиденцию и покорно замер подле конюшен с включенными фарами. Вскоре к участникам пробега вышел холеный подтянутый мужчина лет сорока, одетый в щегольский костюм для верховой езды.

– Изрядный шум производите, господа. Добро пожаловать в нашу скромную обитель.

Привыкший к дворцовым приемам Берг мгновенно признал его и отдал честь. Великий князь поздоровался с прибывшими и, не откладывая в долгий ящик, отправился к трактору.

– Как же, помню. Генерал Вернандер рассказывал о такой штуке. Не ждал, что так быстро ее в металле увижу. – Петр Николаевич уцепился за поручень и легко вскочил на площадку, где занял сиденье рулевого. – Поверить не могу. Аппарат своим ходом из Питера добрался?

– Так точно, Ваше Императорское Высочество, – адмирал уловил задор в голосе августейшего наездника. – Завтра приглашаю вас лично опробовать аппарат.

У Брилинга и двух мастеровых с фабрики Фрезе вытянулись лица. Выходит – ночь не спать, трактор регулировать, чтобы наутро не подвел. Видели бы товарищи по партии мужественного эсера Николая Романовича, который царскому родственнику вместо пули экипаж готовит…

Петр Николаевич меж тем покинул водительский насест и засыпал присутствующих вопросами. В числе прочих его весьма увлекла возможность обшить трактор металлом и отправить против баррикад. Хорошо, что Брилинг этого разговора не слышал.

Поутру Его Императорское Высочество изволили вспомнить про пару замечательных оврагов неподалеку от дворца. Великий князь лично сел за рычаги, тут же освоившись с управлением, легким благодаря пневматическому усилителю.

Особенно его впечатлило, когда авто застряло в оставшейся после дождей грязи. Василий Менделеев вежливо отстранил августейшего наездника, подогнал трактор передком к увязшей машине, которую зацепили пеньковым канатом, до того закрученным на капоте трансмиссии. Гусеничный самоход дал реверс и выдернул авто из западни, как пушинку, словно не почувствовав нагрузки. Князь захлопал в ладоши и крикнул «Браво», будто заседал в театре.

В овраге начались трудности. На полном давлении пара машина не смогла провернуть коленвал, когда морда задралась под острым углом.

– С нефтяным двигателем мы поставили бы редуктор с разным соотношением понижения, – шепнул Берг, обращаясь к Фрезе. Тот кивнул, не сводя глаз с недвижно застывшего аппарата.

Василий что-то сказал механику. Машина сползла на реверсе к пологому дну оврага, тронулась и на полном ходу около пяти верст в час перевалила-таки на дорогу. Великий князь снова пришел в отличное расположение духа.

На преодолении препятствий не раз рвались гусеницы, затем вышли из строя фрикционы. Грязью забивались пазы на траках, куда должны входить гребни ведущих колес, и они проскальзывали. Ружейным выстрелом лопнула рессора опорного катка. Так что опыты показали не столько качества трактора, сколь умение мастеровых мигом исправлять его на коленках и в поле.

– Не расстраивайтесь, господа, – великодушно урчал Петр Николаевич. – Сие не официальный показ комиссии с августейшим участием, но, так сказать, первая проба пера. Так что неплохо, совершенно недурственно.

Берг за свою долгую службу множество раз общался с императорами Александром Вторым и Александром Третьим, великим князем Николаем Константиновичем и другими императорскими родственниками. Нынешнее поколение Романовых по сравнению с ними обмельчало. Поговаривали о неких талантах князя Сандро, но Александр Маврикиевич едва его знал. Петр Николаевич старался произвести положительное впечатление, но не технический он человек и в первом приближении. На пост генерал-инспектора по инженерной части его забросила монаршья блажь. Николай Второй терялся тогда в догадках – как к делу пристроить невоинственного и нечестолюбивого родича, поручив в итоге дело, которое царю не казалось важным.

Тем временем огнедышащее чудовище с переменным успехом форсировало небольшой ручей, побуксовало на грязи, походя снесло гусеницей несколько тонких березок и заполнило вонючим мазутным дымом живописные гатчинские окрестности.

Василий с механиком остановили машину, чтобы долить топлива и воды. Из свиты Петра Николаевича отделился фотограф, установивший треногу для увековечивания плодов русского изобретательства. Великий князь тем временем предложил опробовать трактор на подъеме «вон на тот холмик» и пригласил участников опытов в царскую резиденцию на обед. Берг прикинул, что машина, не одолев склон, просто скатится назад, и на беду согласился.

Рукотворный курган на окраине Гатчины, не убранный после некого строительства и согласно правилу, что нет на Руси ничего более постоянного, нежели временное, имел крутизну ската градусов пятьдесят–шестьдесят на глаз. Механик дал мазут в топку до упора, поднял давление, и агрегат ринулся на штурм последнего препятствия, громко чавкая паром и гремя гусеницами. У подножья чуть забуксовал, потом уцепился за мягкую землю и покатил вверх.

А затем произошло страшное, напомнившее Бергу самые черные дни рождения подводного флота, гибель «Ерша» и «Мурены». В середине подъема лопнула правая гусеница. Как потом разобрались, отлетевший кусок трака пробил воздушный ресивер, с хлопком разорвавшийся пополам. Василий тщетно потянул за рычаг, пытаясь отключить привод левой стороны. Прямо на крутом склоне машину развернуло. Оказавшаяся над центром тяжести левая гусеница приподнялась, бессильно вращаясь в воздухе. С зубовным скрежетом трактор опрокинулся и дважды кувыркнулся к подножию.