Чарлз-стрит 44 - Стил Даниэла - Страница 22

Уходя к себе работать, Крис все еще посмеивался над сценой с компьютером. А Франческа тем же вечером попросила Эйлин больше никогда не смотреть порно на домашнем компьютере. А если бы его увидел Йен?

— Ой, да я сама ни за что бы не стала! — сообразив, что натворила, в ужасе воскликнула Эйлин. — Мы только глянули разок, думали, будет смешно, а потом сразу ушли спать, ну я и забыла выключить компьютер. Кажется, вчера вечером я выпила лишнего. Извини, Франческа, мне правда очень жаль. — Вид у нее был такой жалкий и невинный, что Франческа невольно посочувствовала ей. И вдруг порадовалась тому, что у нее нет детей. Оказалось, командовать, наставлять, отдавать приказы и упрекать за проступки — не самое приятное из занятий. Не ее дело читать Эйлин нотации. С другой стороны, видеть порно на своем компьютере Франческа больше не желала. Эйлин еще раз извинилась, обняла ее и ускакала вверх по лестнице. Франческа со вздохом проводила ее глазами. Даже роль старшей сестры ее ничуть не радовала. Утешало лишь одно: сердиться на обаятельную и милую Эйлин было невозможно.

Крис все еще посмеивался на следующий вечер, когда вместе с Франческой и Марией ужинал на кухне. Мария приготовила чудесный ростбиф по собственному рецепту, с овощами и йоркширским пудингом. Эйлин убежала на свидание с новым парнем.

— Надо бы накупить им порнушки на дисках, — смеясь, предложил Крис. Он был в хорошем настроении и к десерту неожиданно разговорился. Мария выставила одно из своих лучших блюд, прекрасно дополнившее и без того изысканный ужин.

На десерт Мария приготовила «Аляску» [2]и как раз подожгла ее, когда зазвонил мобильник Криса. Отвечая на звонок, Крис не сводил глаз с живописного блюда. И ему, и Франческе казалось, что они вдруг перенеслись в четырехзвездочный ресторан, шеф-повар в котором — настоящий виртуоз. Марии явно нравилось готовить для них. Хорошо известные блюда она чередовала с новыми.

Женщины разговорились, а Крис вдруг вскочил из-за стола, его лицо мгновенно стало серьезным. Прижимая мобильник к уху, он вышел в коридор. Франческа слышала, как он отрывистым голосом задал несколько вопросов и уже через минуту вбежал в кухню и схватил со стула свой пиджак.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила Франческа. Хоть они и не друзья, в конце концов, теперь они живут под одной крышей.

— Случилось, — подтвердил он, торопливо просунул руки в рукава и бросился к лестнице.

— С Йеном? — ахнула Франческа, догоняя его.

— Нет… да… некогда объяснять. Звонили из полиции. Мне надо его забрать.

— Господи… — Отнимать у него время, задавая новые вопросы, она не стала и только принялась молиться о том, чтобы мальчик не пострадал. Они с Марией снова сели за стол, неотрывно глядя друг на друга поверх нетронутого десерта. Обе думали об одном и том же: о мальчике, к которому успели привязаться.

Наконец Мария поднялась, молча убрала остатки ужина, а Франческа помогла ей. Обе не знали, чем еще заняться и что сказать. Когда Крис выбегал из кухни, его лицо было мертвенно-бледным. Он явно перепугался за сына, и обе женщины искренне надеялись, что тот избежит самого худшего. Что случилось с Йеном, они не представляли. Правда, Франческа уже давно чувствовала, что в жизни мальчика происходят не самые радостные события, вероятно, связанные с болезнью бывшей жены Криса, о которой Йен мимоходом упоминал, или с чем-нибудь похуже.

После ужина они разошлись по своим комнатам, не переставая думать о Крисе и его сыне. Все, что им оставалось, — ждать. К полуночи Крис не вернулся и не позвонил. Франческа понимала, что он и не обязан извещать их о случившемся. У нее в доме он просто арендует комнаты, и поскольку он исправно платит за них, никаких претензий к нему быть не может. Его личные трудности соседей не касаются. Однако случившееся много объясняло, в том числе скрытность и молчаливость Криса, его нежелание не только рассказывать о своем прошлом, но и общаться с кем-нибудь из соседей. Видимо, у Криса было тяжело на душе.

В два часа ночи Франческа уснула, оставив свою дверь открытой, чтобы сразу услышать, как вернется Крис, — на случай, если ему понадобится моральная поддержка или какая-нибудь помощь. Но она ничего не услышала. Утром выяснилось, что дверь комнаты Криса по-прежнему заперта, в кухню он так и не спустился, а в половине одиннадцатого Франческа ушла в галерею. Она понятия не имела, что случилось с Йеном, как разрешилась проблема и разрешилась ли вообще. Покидая дом, мимо двери Криса она прокралась на цыпочках. Причины его вчерашней паники оставались для нее загадкой. У каждого из жильцов дома были свои горести и травмы, не имевшие никакого отношения к остальным и принадлежащие только им самим.

Глава 8

Вечером, вернувшись домой из галереи, Франческа застала на кухне Йена: смирно сидя за кухонным столом, он ел суп, приготовленный Марией. Его отца поблизости не было, а Франческа вдруг поняла, что сегодня четверг, а Крис обычно встречается с сыном в другие дни. В доме на Чарлз-стрит мальчик появлялся только по выходным. Видимо, случилось и вправду нечто из ряда вон выходящее.

Франческа отложила сумку, села рядом с Йеном и улыбнулась ему. Что сказать, она не знала. Ей хотелось обнять малыша, но она боялась напугать его. Мария читала ему какую-то детскую книжку.

— Я рада тебя видеть, Йен, — тихонько сказала Франческа и осторожно пригладила волосы мальчика ладонью. Он поднял на нее печальные глаза. Его плечи поникли, словно от страшной тяжести. От недетского взгляда Йена у Франчески защемило сердце.

— Маме вчера вечером стало плохо, — заговорил он. — Она уснула и никак не просыпалась. Я будил ее, а она все спала. Было так много крови. Я думал, она умерла. И позвонил 911.

Франческа взяла себя в руки, чтобы не выдать ужаса, внимательно выслушала его и кивнула:

— Тебе, наверное, было очень страшно.

Мальчик кивнул, и Франческа не решилась спрашивать, жива его мать или умерла прошлой ночью. Многое объясняли потрясение и горе на детском личике. Йен выглядел так, словно вдруг осиротел, его хотелось обнять и утешить, но Франческа не осмелилась.

— Мама сейчас в больнице, но ей очень плохо. Я буду здесь, с папой.

— Вот и хорошо, что ты здесь.

— И я рада, — подала голос Мария. — Поможешь мне испечь побольше печенья. Возьмешь его с собой в школу.

Йен кивнул.

Вошел Крис, вид у которого был такой же убитый, как у сына. За ночь у него под глазами появились темные круги.

Крис сел за стол и улыбнулся Йену так, будто они вместе прошли войну. Похоже, так и было: Франческа до сих пор не могла осмыслить то, что услышала от Йена.

— Ну как ты?

— Ничего, — отозвался Йен, вяло черпая ложкой суп.

— Давай-ка сегодня оба ляжем пораньше и отоспимся. Согласен? — Сам Крис был до предела измучен.

— Ладно, — коротко ответил Йен. Он ничем не походил на жизнерадостного, деятельного ребенка, каким обычно был по выходным, и неудивительно: ведь он еще недавно видел свою мать умирающей в лужах крови.

Мария сочувственно похлопала его по руке, Крис подхватил сына и понес к себе. На пороге кухни он бросил благодарный взгляд на Марию, которая весь день провела с мальчиком. Франческа осталась в кухне с Марией. Никто из них так и не понял, что произошло, но судя по всему, случилось страшное — об этом говорил ужас на лице ребенка.

Франческа смотрела телевизор у себя в комнате, когда Крис зашел к ней, уложив Йена спать.

— Простите за все эти трагедии, — заговорил он с несчастным видом, дождавшись, когда Франческа предложит ему сесть. Оба были одеты по-домашнему, в джинсы и футболки с длинными рукавами. — Нам к этому не привыкать, но шок мы все равно испытываем. Мать Йена сидит на героине. Вчера вечером у нее была передозировка. Она уверяла, что вылечилась, но это была ложь. Не знаю, что случилось, но кажется, в последнее время она связалась с каким-то подонком. Она вколола себе дозу, порезала запястья и чуть не истекла кровью до смерти на глазах у Йена. Это он спас ей жизнь, позвонив 911. Он зажимал артерии пальцами, пока не подоспела помощь. Оба они перепачкались кровью, но она осталась жива. Теперь после больницы она снова попадет в клинику. Извините, Франческа, что приходится посвящать вас в эти подробности. Хуже всего то, что Йен вынужден видеть все это. Я-то уехал, а он остался с матерью — у нас с ней совместная опека над ребенком.