Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Лукас Ольга - Страница 55

– Ты сменила духи, дорогая?

– Разумеется, дорогой. Ты такой бедный, когда твоя рожа корчится, чтобы показать ужасное страдание. Смотреть некрасиво!

– Богиня! Спасительница, – тут же подсел к ней за стол Дмитрий Олегович, – если бы ты знала, как я завидую твоему умению от души наслаждаться жизнью. Подозреваю, что на завтрак у тебя – подлинный деликатес, который, несомненно, принесли из какого-то ближайшего ресторана. Я угадал?

– Делиться не буду! – свирепо зыркнула на него Анна-Лиза, прикрывая руками тарелку. – Тут мне самой одним зубом укусить.

– Нет-нет-нет, ты меня не так поняла. Я просто хотел сказать, что…

– Димсу, тебе что-то от меня надо? Начинай говорить сразу с этого.

– Мне хочется сделать тебе приятное. Тебе ведь приятно, когда окружающим хватает мозгов оценить твоё умение жить красиво?

– Я верю в окружающих, у них достаточно мозгов. Для того, чтобы ценить, и для того, чтобы молчать. Где ты обнаружил мысль о том, что меня интересует их мнение? Хочешь сделать мне хорошо – сделай хорошо. Например, дай мне много денег. А почему это ты с раннего восхода пришёл говорить мне о хорошем? Опять убил невинного и думаешь на этом что-нибудь выгадать?

– Да, ты явно преуспела в искусстве говорить комплименты больше, чем я. Особенно мне понравилось это твоё «опять». Сдаюсь. Где наш бесценный Джордж?

– Безумствует на кухне. Решил довести её до хрустальной чистоты.

– Действительно, безумствует. На кой чёрт ему это, мы же съедем отсюда буквально на днях!

– Конечно, надо навести порядок, если так легла душа, – неожиданно вступилась за Джорджа Анна-Лиза. – А ещё Йоран думает, что мы заживём тут надолго. Я его понимаю. Мы с ним сделаны из одного мяса.

– Из одного теста.

– Это ты – из теста, а мы с Йораном – из мяса! – огрызнулась Анна-Лиза.

– Вот не понял. Я, по-твоему, рыхлый, что ли? – прищурился Дмитрий Олегович и даже пощупал сквозь тонкую ткань рубашки свои бицепсы. Ну не атлет, конечно, даже не спортсмен, но в форме себя держит!

– Нет, ты вполне гладкий, – успокоила его Анна-Лиза. – Просто ты искусственный. Не из мяса и не из рыбы. А мы – настоящие, мы родились такими.

– Настоящие, настоящие, – передразнил её собеседник. – Наверное, даже любить умеете?

Анна-Лиза сделала вид, что наслаждается лежащим на тарелке деликатесом, чтобы собраться с мыслями. А Ингвар, выходит, снова оказался прав! Она глупо доверяла Димсу, работала с ним плечом в плечо, а он только и ждал момента, чтобы подписать с нею договор? Негодяй! И почему только она не додумалась до этого первой?

– Да, представь себе, мы умеем любить, – ответила Анна-Лиза. Когда хочешь выудить из этого типа какую-нибудь информацию, главное – дать ему на закуску немного чистой правды и не скрывать своих чувств, тогда он вполне может сказать больше, чем собирался. – Но я научилась пресекать свою любовь. Запомни себе это на носу!

– А мне-то что. Я так, из теста. Это пусть Джордж на носу запоминает. Хотя он тоже быстро всё пресечёт, и будете такие оба – пресечённые, зато свободные. Ну с ним понятно, он у нас трус, хоть храбрый и самоотверженный, а ты что? Ты же бесстрашная! Неужели ты обжигалась, прыгая через костёр любви?

– Какой костёр? Какой любви? Останови свой бред, он отвлекает меня от пищеварения.

– То есть не обжигалась. Славно. А что же тогда? Может быть, у тебя просто никогда не было длинных красивых романов? Вообще в жизни?

– Это разве твоё дело?

– Нет, не моё, но мне так интересно! – когда Дмитрию Олеговичу что-то интересно, он становится похож на покладистое ручное домашнее животное, такое белое и пушистое очарование, виляющее хвостом. Все покупаются на эту уловку. – Ну скажи мне как своему братику. Скажи как своему доктору!

– Хорошо, и ты отвалишься. Не было.

– У-у-у… как всё запущено. А у Джорджа ведь их тоже не было, представляешь? Потому что он трус! Но он, конечно, имеет представление, как обращаться с девушками. Ну то есть я хочу сказать, что у него есть немалый опыт отношений без любви. Я даже слышал о нём массу лестных отзывов.

– У меня тоже есть такой опыт. К тебе я применять его не спешу. Дальше у тебя всё?

– Ах, как прекрасно всё устраивается. Ты узнала, как это работает, Джордж узнал, как это работает, но вы при этом абсолютно без понятия, – зачем это надо. Совсем как дикари, которые думают, что совершают определённый обряд потому, что так завещали им предки, тогда как при определённом стечении обстоятельств этот самый обряд может быть очень полезным и даже способен подарить им успех во всех их начинаниях, от охоты на белых туристов до развития культуры и ремёсел.

– А ты сам это откуда знаешь? У тебя же роман только с твоим эго!

– Совершенно верно. Поэтому мне нечего «пресекать». Нет у меня в организме такого нервного окончания, которое способно среагировать на другого человека так, чтобы внутри взошло солнце, всё осветило и согрело своими живительными лучами, и костёр эгоизма, который я тщательно подкармливаю, оказался бы попросту не нужен.

– Димсу, ты замёрз. Закутайся в мою кофту, я уронила её вон на тот стул. Может быть, у тебя озноб?

– Спасибо за заботу, но мне не холодно и я здоров. Просто я человек прямой, как удилище, и ассоциации мои понятны и младенцу. Любовь – это огонь, пламя, костёр, я хочу поговорить с тобой о любви, но ты отмахиваешься, вот мне и приходится переводить разговор на смежную тему.

– Чего же в этом смешного? Это наоборот – грустная тема. Во всём и всегда инициатива должна быть моей. Но в любви это ведёт к проигрышному финалу.

– Эй, подруга, только не говори, что у тебя по этому поводу развились комплексы! Как твой лечащий друг и добрый врач…

– Комплексы – не моя стихия. А любовь – это глупый расход времени и сил. Я пробовала: раз, другой, десятый – и слышала отказ!

– Десять отказов подряд?

– Не подряд. Их было шесть, и их больше нет. Остальные без раздумий отвечали «да», но…

– Слушай, детка, даже мне отказывают чаще, но я считаю, что со мной всё в порядке. Те шесть жмуриков, которые тебе отказали…

– Их было больше, – призналась Анна-Лиза.

– Хорошо, те двенадцать испуганных мужчин, решивших, что ты пришла их убивать, а не любить, отказали тебе не потому, что ты брала на себя инициативу.

– Да ну что ты!

– Я гарантирую это. Сейчас – фанфары и барабаны – я открою тебе самую страшную мужскую тайну! Are you ready?

– I m always lady.

– Итак, моя прекрасная леди, вот правда, неприкрытая и горькая…

– Прекрати пожирать моё время, блуждая в словах, и говори только вперёд!

– Я всегда говорю прямо, моя нетерпеливая львица! Итак, они отказали тебе… потому, что ты им не понравилась.

– Обалдеть мне совсем на этом месте! Неужели это такая горькая правда? А я думала – может быть, я им не понравилась? Или я им не понравилась? А оказывается, я им просто не понравилась! – Прекрасно, а теперь попробуй меня дослушать, – невозмутимо продолжал Дмитрий Олегович. – Так вот, ты не понравилась им. Вообще вся. Включая твои сильные и слабые стороны. Достоинства и недостатки. Понимаешь? Вся, а не частями. Есть мужчины, которых инициатива пугает, есть другие, ну вроде нашего друга Джорджа. И тех, и других в мире примерно поровну. Внутри у него может пылать огонь, бушевать пожар, но снаружи этого не будет заметно… Знаешь, всё-таки ты права, я, кажется, замёрз. Давай сюда свою кофту, уговорила.

– Возьмёшь сам, – указала пальцем Анна-Лиза. – А теперь, когда ты все свои слова сказал, я скажу тебе свои. Ты знаешь, почему приходит отказ. Зато я знаю, откуда приходят носители.

Дмитрий Олегович чуть не уронил на пол кофту, но совладал с собой и насмешливо спросил:

– И их там ещё много? Или все уже ушли и разбрелись по городу?

– Много. Не сосчитаешь двумя руками!

– И ты думаешь, что четырьмя руками мы сможем их сосчитать?

– Мы будем это пробовать очень сильно! А теперь сиди тут, а мне надо переодеться.